По ту сторону клетки

Жаль, что больше он не улыбался.

К полудню заспанный Джес, кое-как левитируя и чудом не врезаясь в деревья, умудрился рассказать мне основную часть ночного избавления. Подозреваю, он сильно её подкорректировал. Получалось, что со своим учителем-магом он просто пообщался, тот проникся и покинул Альвию, а наших похитителей вовсе никто убивать не хотел, просто так вышло.

Вышло, так вышло. Главное, мы свободны. И снова летим в Тэйию. И, кажется, за ночь мальчишка и Лэйтэй как-то спелись, потому что строили планы, меня в них не посвящая. Будто и не касалось вовсе.

А у меня снова не хватало смелости спросить у принца, что мне делать, когда мы окажемся в его тарне. Вряд ли конкретно меня там встретят с распростёртыми объятьями. А стоит принцу избавиться от заклятья - он сразу вышвырнет надоевшую стрекозу или ещё подумает?

В любом случае, ничего хорошего я не ждала.

Небо, когда я превратилась в пессимистку?

Мрачное настроение с успехом прогонял Джес. Где-то в полдень он умудрился залететь в гнездо дракки (Примечание автора: "помесь леопарда с грифоном"). Та высиживала яйца и новому птенчику обрадовалась, как родному. Мальчишка вопил, словно резаный, отбиваясь от наседки, но отчего-то не применял магию. Лэйтэй хохотал, кружа вокруг гнезда, пока, наконец, я не убедила принца выудить, неудавшегося детёныша.

Взъерошенный Джес после внимательно оглядывался по сторонам, и засмотрелся на энтора - дерево-гриф, как его зовут маги. Энтора мы обогнули стороной, и Лэйтэю пришлось предупредить сунувшегося было посмотреть ближе мальчишку, что такие "зверушки" весьма опасны.

Зато ластившуюся к нему десятиглазку, которую Джес отчего-то принял за нуклийскую пантеру, волшебник испугался - и лично, не дожидаясь помощи меня или принца, попытался взобраться от игривого животного на дерево. Если б он ещё лазать умел, то, наверное, всё бы получилось...

– Как вы живёте в этом зелёном ужасе?
– спросил он, когда мы чудом разминулись со стаей летающих ящеров.

Лэйтэй промолчал, так что пришлось отвечать мне.

– Это же наш дом. И к тому же, обычно мы живём в тарне. Там намного спокойнее.

– Ну-ну, - недоверчиво протянул юный маг.
– И зачем вам странные зверушки в виде пленных волшебников, когда есть такие образцы флоры и фауны?

– Приедаются, - отозвался вдруг Лэйтэй и, указывая вперёд, добавил.
– Прибыли. Добро пожаловать в Тэйю.

8

– Что-то у тебя грустно как-то, - скривился парнишка.

Лэйтэй предпочёл промолчать. Усыпанная пеплом земля и торчащие обугленные стволы действительно не навевали радость. Особенно для того, кто помнил это место другим.

Но здесь, по крайней мере, было безопасно.

Относительно.

В отличие от более благоустроенной и почти нетронутой войной частью тарне, где вовсю шныряли виилльцы. Здесь пришлось прятаться, но свой дом Лэйтэй знал назубок, так что знакомство с тремя патрулями удалось избежать. Окольными путями альвы и маг пробирались к широкой площади перед дворцом. Удобное место для "цепочного" колдовства, объяснил волшебник, а принц предполагал, она должна быть пустой - вряд ли кто-то будет сейчас устраивать празднества или грандиозные собрания.

В который раз он ошибся.

– Ничего себе у тебя клан!
– шёпотом ахнул мальчишка, высовываясь из-за ствола поваленного дерева. Когда-то - ритуального древа клана.
– Такие все разные... И та-а-ак много!

– Это не тэйийцы, - откликнулся Лэйтэй, удивлённый не меньше.
– Здесь, по крайней мере, ещё три клана: Тар, Ланте и Кэрэ... Зачем?

– Может, собирают армию?
– шепнула до этого молчавшая Мередвик.

– Против кого?

Принцесса пожала плечами.

Лэтйэй снова повернулся к площади. Та-а-ак, смотр проводят, конечно, виилльцы. И их достаточно много для него одного. Но что если мальчишка...

Принц повернулся к магу и замер. Рядом, кроме Мередвик никого не оказалось.

– Джес!

Парнишка нашёлся быстро - на площади. Ровно в центре. Рядом с десятком виилльцев-аристократов.

Откашлявшись, и, убедившись, что его заметили все, парень широко улыбнулся, вдохновенно положил правую ладонь на сердце и завёлся:

– Товарищи! Братья и сёстры!
– и тут же зачастил монотонно, но не менее вдохновенно.
– В нашем отношении к войне, которая остается грабительской империалистской войной в силу капиталистического характера этого правительства, недопустимы ни малейшие уступки "революционному оборончеству"! На революционную войну, действительно оправдывающую революционное оборончество, сознательный пролетариат может дать свое согласие лишь при условии: а) перехода власти в руки пролетариата и примыкающих к нему беднейших частей крестьянства; б) при отказе от всех аннексий на деле, а не на словах; в) при полном разрыве на деле со всеми интересами капитала. Ввиду несомненной добросовестности широких слоев массовых представителей революционного оборончества, признающих войну только по необходимости, а не ради завоеваний, ввиду их обмана буржуазией, надо особенно обстоятельно, настойчиво, терпеливо разъяснять завоевателям их ошибку, разъяснять неразрывную связь капитала с империалистской войной, доказывать, что кончить войну истинно демократическим, не насильническим, миром нельзя без свержения капитала...

Парнишка выдохся, на мгновение замер, и, покосившись в сторону виилльцев, сжал руку в кулак, выбрасывая его вперёд.

– Короче! Сколько можно их терпеть?! Товарищи! На баррикады!

Воцарилось гробовое молчание, вовремя которого на помост взобрался принц с лэйтом наголо.

– Сгинь, - рыкнул он, загораживая мальчишку. Тот послушно отступил на шаг и, оказавшись рядом с бледной Мередвик, схватил её за руку.

В почти звенящей тишине виилльцы обнажили клинки. Мгновенное переглядывания всех со всеми... И в той же тишине виилльцы, с полным непониманием происходящего на лицах, оказались на коленях, отшвыривая лэйты.

В безмолвии шёпот мальчишки прозвучал почти громом.

– Я заклинание перенастроил. Всё теперь. Хана захватчикам.

Ещё мгновение потребовалось альвам, чтобы осознать смысл сказанного.

А потом наступила выше сказанная "хана".

***

– Мередвик! Госпожа!

Небо, я так хотела побыть одна...

Мальчишка выскользнул откуда-то из тени - я уже устала их бояться - и остановившись, замер в двух шагах от меня.

– Я-а-а, - заикнулся он, - могу вам помочь?

Я послала ему грустную улыбку и пожала плечами. Джес, будто осмелев, уселся на ветвь рядом, свесив ноги.

– Что вас тревожит, госпожа?
– спросил он, чуть помолчав.

Ну как тебе ответить, малыш? У меня и впрямь мало поводов для беспокойства. Просто моих сородичей убили у меня на глазах - буквально на части порвали. И то же жаждали сделать со мной. И сделали бы, если бы принц меня не прикрыл. Со всех сторон слышалось - "враг", "не наша", "захватчица". Лэйтэй веско бросил тогда, что я принадлежу ему, и ничья рука меня больше не коснётся. Почти то же, слово в слово говорят на бракосочетании. Только отчего-то померещилось, что за мной захлопывается дверца очередной клетки... Но толпа успокоилась. Позже Лэйтэй, по словам нашего юного друга, "отправлял народ на баррикады", и весьма успешно. Сейчас он и ещё несколько военачальников держали военный совет в одной из уцелевших зал дворца.