По ту сторону синих гор

– Я не могу тебя потерять!

Ральф бессильно прижался своим горячим лбом к моему, и я погладила его голову дрожащими пальцами.

– У нас нет выбора. Боюсь, что и не было никогда. Я не прошу тебя совершать ради меня подвиг или идти на безумство. Просто хочу получить немного счастья, хотя бы в память о том, что между нами было. Я всегда думала, что ты будешь моим первым и единственным мужчиной. А если не единственным... будь хотя бы первым.

– Рейна...
– бессильно выдохнул Ральф, сжимая меня в тисках своих рук до

боли.

– Пожалуйста!

Отстранившись, я вытащила из кармана платья ключ от потайной двери моих покоев и вложила его в руку парня.

– Я буду ждать тебя сегодня ночью. Ты придёшь?

Тяжёлый вздох.

Томительная минута тишины.

Три удара сердца, и...

– Приду, - прошептал Ральф, с силой сжимая в кулаке ключ.

Шабола внезапно пронзительно заржала в стойле, а следом за ней беспокойно отозвались другие лошади, заставляя нас Ральфом насторожиться.

Что могло напугать животных в такой поздний час, я точно не знала, но предположила, что на мои поиски отправили стражей с факелами и собаками.

– Спрячься, - затолкав парня за наваленные штабелями тюки с сеном, шепнула ему.
– Выйдешь, когда все уйдут. Я скажу, что прощалась со своей лошадью.

Подхватив с пола плащ, я суетливо набросила его себе на плечи и бросилась к выходу, пока ещё никто не успел войти в конюшню.

Ветер ударил мне в грудь холодным кулаком. Мороз лизнул губы и щёки. У ног закружила позёмка, и из вьюжной пелены зимнего вечера, словно материализовавшийся призрак, вдруг возник кайген.

Снег белыми нитями застрял его чёрных волосах, а синие глаза сейчас казались двумя непроглядными тёмными омутами. От холода шрамы на его лице обозначились чётче, и теперь я видела даже тонкие рубцы на подбородке и на лбу с левой стороны.

Во рту от страха стало сухо, а язык словно задеревенел.

– Не позднее ли время ты выбрала для прогулок, женщина?
– внезапно нарушил наше безмолвие кайген, и все волоски на моём теле поднялись дыбом.

Голос мужчины был густым, бархатистым и рокочущим. Неправильным. Не таким, как я ожидала. Мне казалось, кайген должен рычать подобно злому псу.

– Я просто хотела немного побыть со своей кобылой, - с перепуга выпалила я и вдруг обмерла. Я что, перед ним оправдываюсь?

– Нравится, как воняют лошади?
– не дал мне опомниться он, двигая ноздрями, будто принюхивался, несёт ли от меня конским навозом.

Злость залила глаза и обожгла нутро, словно хлыст.

– Лошади пахнут жизнью и силой, а их гривы - ветром и снами!
– холодно отчеканила я.
– А воняют - медведи, когда после зимней спячки выползают из своей берлоги!

Лицо кайгена перекосилось от ярости, и на миг мне показалось, что сейчас он меня ударит, потому что слишком хорошо понял скрытый подтекст, который я вложила в свою фразу.

– Не надо лезть в логово зверя, - вместо этого грозно уронил он, развернулся и пошагал прочь.

Вьюга кружила вокруг меня водоворотом, хлестала снежными крыльями, но я не чувствовала её холода. Я смотрела вслед огромной удаляющейся фигуре кайгена и меня потряхивало. Двуединый, как я вообще смогу с ним жить, если от одного его вида все мои внутренности стягиваются в узел?

Рвано выдохнув, я воровато оглянулась на дверь конюшни. Самым правильным решением было бы поскорее убраться отсюда, пока меня действительно не кинулись искать, и я решила не испытывать судьбу, возвращаясь к Ральфу.

Ключ у него, а значит, остаётся лишь немного подождать.

Бывали ли вашей жизни разочарования? Горькие и, казалось бы, безысходные. Когда сердце, как замёрзшую полынью, затягивает ледяной коркой и под ней остаётся всё, что делало вас когда-то живым.

В эту ночь я умерла. Замёрзла, уйдя под лёд, потому что Ральф... не пришёл.

Я ждала его до самого рассвета. Ходила по комнате, прислушиваясь к любому шороху, и с каждым таявшим часом таяли и мои надежды.

Нет, я не винила его ни в чём. Возможно, остыв, он мыслил более трезво нежели я, хорошо осознавая, чем для меня может обернуться наша связь в будущем.

Да, всё правильно: порченых жён никогда не щадили. Умом я это понимала, а вот сердцем...

Дверь в мою спальню тихонько отворилась, и крадущаяся Лютея удивлённо замерла на пороге, уставившись на мой силуэт у окна.

– Госпожа, вы что же и не ложились?

Вместо ответа я тяжело вздохнула, набросила на сорочку халат и прошла мимо служанки в гостиную, зная, что скоро должны были принести на последнюю примерку свадебное платье.

– Вы такая бледная, - увязавшись за мной хвостиком, жалостливо пробормотала девушка.
– Хотите чай горячий принесу?

Мне ничего не хотелось, а ещё меньше я желала, чтобы служанка оставляла меня одну.

Ещё день - и я больше никогда её не увижу, потому что условиями договора вещи мне с собой взять было позволено, а вот служанку - нет. Да и не стала бы я портить жизнь девушке, всегда служившей мне верой и правдой.

– Ничего не надо, - похлопала рукой по дивану, приглашая Лютею присесть рядом: - Посиди со мной немного.

Девушка послушно опустилась на диван, и я, вытянув из кармана халата кошель с деньгами, положила его ей на колени.

– Это тебе. Там золотые эллары и несколько драгоценных камней.

Лютея широко распахнула глаза, мгновенно наполняющиеся слезами, и пока она не начала причитать и охать я её обняла.

– Хочу, чтобы у тебя был свой дом и свобода выбора. Живи так, как тебе захочется, и вспоминай обо мне иногда.

– Госпожа...
– только и смогла всхлипнуть девушка, заливаясь слезами.

Я знаю, что буду скучать. По её преданности, заботе, ласке... И по её впечатлительности тоже буду скучать. Потом. А сейчас я сдержанно похлопала служанку по спине и спокойно произнесла:

– Ну, будет! Скоро сюда придут. Надо привести меня в порядок. Не нужно, чтобы кто-то видел мою бледность и круги под глазами после бессонной ночи.

Девушка закивала, вытирая нос рукавом и, быстро поднимаясь, сообщила, что сейчас принесёт мне компрессы для глаз и лица с маслом клинии, мёдом и отваром пальцелистника.