По ту сторону синих гор

Двуединый, и что кайгены со своими женщинами делают, что они здесь такие запуганные?

К слову, через несколько мгновений и моя смелость тоже дала трещину, потому что в зале внизу нас встречали совершенно не те мужчины, которых я видела за столом вчера.

Эти были выше, мощнее, внушительнее - под стать моему громиле-мужу, хоть и всё равно не дотягивали до его устрашающих габаритов.

Среди них, рядом с дильфаром, я заметила того самого, что в Терри-Ра глядя на меня упоминал о кровной мести, и сердце предательски дрогнуло. Что этому Альфхилу, так, кажется, его звали, здесь понадобилось? Или привёл с собой подмогу, чтобы требовать у медведины мою голову?

По спине пробежался неприятный холодок, стоило кайгенам придирчиво начать присматриваться к моей фигуре, будто они пытались найти что-то особенное у меня под одеждой.

Неожиданно я заметила, как у одного из мужчин чуть приподнялись брови и затрепетали ноздри, когда он увидел кисть моей правой руки, изуродованную огнём.

Взгляды остальных кайгенов тут же переместились к ней, словно им кто-то мысленно приказал смотреть именно туда.

Желание скрыться от чужого назойливого внимания было просто невыносимым. До этого момента я всегда носила на руках перчатки, и демонстрировать кому-то свою ущербность было так... Словами не передать.

Мою покрытую рубцами и шрамами ладонь внезапно накрыла огромная лапища мужа, и осторожно стиснув её, он медленно сдвинулся влево, пряча мою руку за собой.

Я даже растерялась от подобного жеста, испытав к мужу что-то похожее на благодарность. Неужели этот медведь понял, как неуютно я себя сейчас чувствую?

– Доброе утро, дильфар!
– с какой-то торжествующий нотой в голосе радостно воскликнул он.
– Доброе утро и вам, братья!
– окинув остальных сородичей ясным синим взглядом, в котором читалась совершенно не соответствующая моменту насмешка, добавил супруг, и меня снова посетила назойливая мысль, что мужа мне подменили.

Надменно приподняв голову, он смотрел на всех остальных свысока и улыбался. Двуединый, медведина, оказывается, умел улыбаться?!

– Похоже, Альфхил, рассчитаться с дильфаром тебе придётся уже сегодня, а не через месяц, - неожиданно подал голос молодой плечистый здоровяк, волосы у которого от лба к затылку были заплетены в кучу тонких косичек, а там перехватывались кожаным жгутом в низкий хвост.

– Посмотрим, - без всякого энтузиазма буркнул мужчина, а стоящий с ним рядом дильфар вдруг толкнул его плечом и заговорщически шепнул:

– А ты не смотри, Альфхил, ты нюхай.

Кайгены дружно стали смеяться, и только я на их празднике жизни чувствовала себя полной дурой, вообще не понимая, что происходит.

Дверь в зап неожиданно распахнулась, и из входного тамбура, соединяющего дом с улицей, ввалился парень. Встревожено отыскав взглядом мужа, он коротко кивнул ему и скороговоркой проговорил:

– Оэн, там к нам Улех из Чёрного ущелья прибежал. Помощи просит. У него сын умирает.

– Впусти!
– коротко приказал супруг, и всё пришло в движение.

Кайгены засуетились, тот, что принёс весть, побежал на улицу, а дильфар тут же шагнул к мужу, хмуро обронив:

– Я тебя для этого и позвал. Мне сообщили, что в ущелье обвал. Мы с оэнами отправляемся на помощь...

– Я с вами, - перебил его муж.

Горд похлопал его по плечу и отрицательно качнул головой.

– Пока без тебя справимся. Ты сейчас здесь нужнее.

Двери в зал снова открылись, и на пороге появился мужчина средних лет. Большой, как и все кайгены, грузный и широкоплечий. В его тёмных с проседью волосах ещё не растаяли застрявшие снежинки, а высокий лоб покрывали бисеринки пота, словно мужчина долго и быстро бежал.

Кайген вдруг тяжело осел на колени и опустил на пол объёмный меховой свёрток, внутри которого обнаружился мальчишка лет семи - испачканный грязью и кровью, не подающий никаких признаков жизни.

– Спаси, Хранитель, - прохрипел мужчина, низко склоняя перед моим мужем голову.- Он ещё дышит.

Супруг быстро присел возле ребёнка, опустив ему на лоб свою ладонь.

– Он уже проходил...

– Нет! Ни разу, - выпалил мужчина, явно понимая мужа с полуслова.

– Жаль. Было бы больше шансов.

– Он у меня один! Единственный. Спаси! Умоляю.

В голосе кайгена прорывалась такая боль и отчаяние, что у меня по спине поползли мурашки.

– Ты знаешь цену?
– мрачно поинтересовался у гостя муж.

Тот коротко кивнул, глядя в его глаза с такой надеждой, что мне захотелось пнуть медведину и крикнуть: «Чего ты ждёшь? Помоги ребёнку!»

Супруг, подхватив свёрток с мальчишкой, поднялся так стремительно, что я от неожиданности вздрогнула.

– Жди здесь, - приказал он отцу мальчика и в чём был выскочил на улицу - полураздетый, в снег и лютый мороз.

Я, как и все в зале, инстинктивно шагнула к окну, желая увидеть, что произойдёт дальше, но у меня на пути встал Горд Четвёртый, закрыв собой весь обзор.

Светло и как-то грустно улыбаясь, он коснулся моей головы рукой, словно хотел успокоить и погладить меня, и я удивлённо распахнула глаза не столько от вольности подобного жеста, сколько от того, каким мягким и естественным он был.

– Не волнуйся, Рейна. Бьёрн успеет. Никто лучше него не умел удерживать души кайгенов в этом мире.

Непонимающе хмурясь, я отступила от дильфара на шаг и качнула головой.

– «Удерживать души?» О чём это вы? И с чего вы взяли, что меня это волнует?

– У тебя доброе сердце, девочка, - проигнорировав мой первый вопрос, усмехнулся Горд.
– Не нужно слов, чтобы увидеть в твоём взгляде, что тебя тревожит судьба несчастного ребёнка. Дети в любом мире остаются детьми, и не сочувствовать их беде и боли могут только отъявленные мерзавцы.

Я вздохнула и отвела взгляд. Дильфар был прав. Как бы я ни относилась к кайгенам, их раненого малыша мне было ужасно жаль, и я всей душой не хотела, чтобы он умер.

– Прости, что в спешке нам не удалось захватить с собой положенную тебе одежду, - вдруг снова заговорил Г орд.

Я растерянно уставилась на него, совершенно не ожидая, что дильфар затронет эту тему. Неужели я так ужасно выгляжу в платье с чужого плеча? Печально, конечно, но, с другой стороны, перед кем мне здесь красоваться - перед мужем- медведем, что ли? Так какая разница, как я выгляжу?