По ту сторону синих гор

– Мать, - мягко позвал он Исгирду, и та, удивлённо вскинув бровь, повернулась к нему вполоборота.
– Подойдя к ней вплотную, Бьёрн положил на плечо женщины руку, ласково его погладив.
– Ты бы оставила вместо себя кого-то и пошла отдохнула.

– Мы уже почти закончили. Остальное завтра готовить будем, когда эль-манны твоих эйтаров помогать придут.

Бьёрн рассеянно поскрёб щеку, не зная как сказать матери, что давеча не хотел её обидеть.

– Прости, что суров был, - буркнул он.

– Что ты, сынок!
– улыбнулась Исгирда.

– Я не в обиде. Сама виновата. Не надо было девкам разрешать так много болтать. Но не до них просто было. А ты что же здесь?.. Что-то опять не так?

– Да нет...
– замялся Бьёрн, косясь на готовящих еду манн.
– Я уже спать собирался пойти, вот и хотел узнать, может, моя жена что-то просила?.. Не знаю... Гребень там, например...Молока на ночь... Я бы отнёс.

Исгирда мгновенно опустила взгляд в пол, и Бьёрн мигом сообразил в чём дело.
– Что тут уже произошло, пока я сидел за столом с дильфаром? Говори!

– Ничего твоя жена не просила, сынок. Вон всех выгнала. Прибежали сюда перепуганные Сигрид и Свея, сказали, что она магией их обещала за порог выкинуть, если сами не уберутся. Те вёдра побросали - и дёру. Вот я их от греха подальше и спровадила с остальными помощницами. Боятся к твоей эль-манне теперь девки ходить.

– Понятно, - буркнул Бьёрн, тяжело вздыхая и мрачнея ещё сильней.

Кажется, порядок в его халле воцарился ненадолго. А тут ещё и Горд со своим спором!

– Ты вот что, мать, - чуть подумав, попросил он.
– Приготовь мне кувшин с молоком да тарелку с пирогами. И воду новую к дверям моей спальни пусть кто-то отнесёт и поставит. А я всё заберу после того, как к ключам сбегаю.

– Ты что же это, полуголый на мороз собрался?
– всплеснула ладонями Исгирда.
– Рубаху-то хоть надень!

Тихо рассмеявшись, Бьёрн поцеловал мать в макушку и лукаво подмигнул:

– Когда это меня морозы пугали?

Женщина укоризненно покачала головой, а Бьёрн вышел из кухни к амбарным помещениям, прошёл сквозь них в мастерскую и, открыв дверь на улицу, длинно втянул носом свежий морозный воздух Эдерхейда. Запах родины. Лучший запах на свете!

Ветер взвил у ног кайгена мутную снежную воронку, и колючий снег, словно сотни маленьких осколков стекла, вонзился в кожу Бьёрна, пробуждая зверя, которому не страшны были ни ночная пурга, ни лютый мороз, ни густая тьма, окутавшая долину.

Рыкнув, Бьёрн совершил длинный прыжок, сливаясь с темнотой, а затем помчался вперёд наперекор холодной вьюге, набирая скорость и входя в азарт.

Мне снился Вальдос, мои покои во дворце и Лютея... Она плела мне косы, без умолку трещала, ругаясь на нерасторопных лакеев всё не несущих мне завтрак, а я смотрела на неё и улыбалась, чувствуя себя ужасно голодной, но невероятно счастливой.

В двери постучали, и Лютея, жутким низким голосом вдруг рявкнула:

– Пошли вон, мы спим!

Меня словно ледяной водой окатили с ног до головы. Глаза распахнулись, узрев высокий деревянный потолок с толстыми балками, по которому ползли светлые тени.

Моя нога коснулась чего-то живого и тёплого, тут же пришедшего в движение от моего касания.

Резко повернув голову, я напоролась взглядом на смуглую щеку с белёсыми рубцами шрамов и во рту мгновенно пересохло.

Чётко очерченный профиль мужа так близко я могла видеть впервые, а его длиннющие чёрные ресницы так и вовсе стали для меня откровением. Двуединый, зачем этому медведю такие ресницы?

В дверь снова несмело постучали и глаза кайгена резко распахнулись, меча гневные синие молнии.

– Да что там такое?
– громыхнул он.

– Оэн, простите, но вас зовёт дильфар. Он собирается уезжать, - послышалось заискивающе из-за двери, и кайген, тихо выругавшись, откинул в сторону укрывающее его и меня меховое одеяло.

Ног моих мгновенно коснулся утренний холод остывшего за ночь в комнате воздуха, но стоило завернуться в мех плотнее, как муж резко поднялся с кровати, и меня тут же бросило в жар.

Кайген был совершенно голым!

Закинув за голову крепкие мускулистые руки и складывая пальцы в замок, он гибко потянулся, с хрустом разминая суставы и позвонки, а затем, привстав на носочки, медленно склонил голову сначала к правому, а затем к левому плечу.

– Проснулась?
– продолжая демонстрировать мне свою широченную спину и то, что находилось ниже, вдруг спросил он.
– Тогда вставай. Поможешь мне!

Спросонья и с перепуга я, сама от себя того не ожидая, ляпнула:

– Я?!

Кайген медленно повернул через плечо голову, и его перечёркнутая шрамом бровь вопросительно поднялась.

– А ты хочешь, чтобы я сюда кого-то ещё позвал?

Двуединый, только этого мне не хватало! Я растерянно открыла рот, собираясь что-то возразить, но кайген явно не намерен был это слушать, потому что, бесстыже сверкая своим упругим голым задом, направился в уборную и, спустя миг, скрылся за её дверью.

– Женщина, ты идёшь?
– требовательно прилетело оттуда.
– Дильфар не любит ждать!

Я слезла с кровати вообще не понимая, зачем я это делаю, а когда вошла в уборную следом за кайгеном, решила, что оправдать мой поступок можно только тем, что я ещё окончательно не проснулась.

– Слей!
– зачерпнув ковшом воду из ведра, стоящего на полу, он разогнулся, протягивая его мне, и вдруг замер, с выражением откровенного удивления на лице разглядывая мой внешний вид.

– Что?
– с вызовом вздёрнула подбородок я.

– На тебе моя рубаха, - озадаченно выдал он.

– И что?

– Она мужская, - заявил супруг, просто поражая меня своей наблюдательностью.

– Зато я в ней в отличие от тебя не голая! И прикройся хотя бы полотном! В конце концов, это просто неприлично демонстрировать мне свои...
– взгляд мой невольно сполз ниже талии кайгена, и я, кажется, густо покраснела.