Победители

Да, это вполне реально, прикинул Гдоод соотношение сил. Если на сторону Оонка перейдет хотя бы часть "болота", его собственное большинство перестанет быть таким уж твердым, и хватит малейшего промаха, чтобы началось неконтролируемое и безудержное бегство нейтралов, а затем союзников и даже клиентов "Семьи" на сторону будущего победителя.

Итак, проголосовать "против"?! Но, с третьей стороны, открыто пойти на конфликт с Оонком сейчас опасно. Если не дать ему чрезвычайные полномочия, а потом быстро подавить бунт не получится, Оонк в зале Большого Совета сможет обвинить его, Гдоода, в саботаже и затягивании беспорядков, а опровергнуть эти обвинения будет весьма нелегко.

Кроме того, пришла к Гдооду новая мысль, если Оонк хотя бы частично контролирует восставших, ничто не мешает ему в случае отказа в получении полномочий немного помочь мятежу, чтобы он разгорелся еще сильнее, а затем, когда ситуация станет совсем плачевной, повторить предложение. Или даже подтолкнуть бунтовщиков к открытому террору, а потом делано сокрушаться о тяжелых утратах, которые понесла нация.

Нет, допустить этого нельзя! Но Оонку слишком опасно и давать чрезвычайные полномочия, даже на короткое время. Еще не известно, как он ими воспользуется! Правда, стоит ли декларировать несогласие сейчас, ведь Оонк все равно настоит на своем?! Хотя...Стоп! Нтаэлфа нет, он в больнице! А без него у Оонка не набирается большинства!

Все эти размышления заняли у Гдоода всего несколько секунд. И вместо того, чтобы воздержаться, как он поначалу планировал, он проголосовал против предложения Оонка. А вслед за ним - Тмаар и остальные союзники.

– У вас только шесть голосов "за", - вежливо сообщил Гдоод замершему на многочисленных экранах Оонку.
– Решение не принято. Приезжайте, наверное, теперь сюда. Будем вместе думать, как справиться с нашей общей проблемой.

Да, это самый лучший вариант!
– Гдоод все больше уверялся в собственной правоте. Главное - потянуть время, а там уже днем в Столицу начнут прибывать войска. Они защитят все ключевые пункты, а при необходимости - подавят бунт. Но решение об этом должны принять они все, дабы никто из них не нес персональную ответственность, но и не мог потом выступить единоличным триумфатором.

– Ладно, - процедил Оонк и отключил связь. Просто отключил, ничего не сказав о своих дальнейших планах и не высказав никакой реакции на постигшую его неудачу.

Оонк так и не научился проигрывать, - с удовлетворением отметил про себя Гдоод. И вдруг с изумлением увидел, как по другую сторону длинного овального стола неожиданно подхватился с места один из оонковских блюдолизов, нынешний глава Службы Безопасности. Пробормотав что-то невразумительное, он с неожиданной для своей комплекции прытью бросился вон из зала, оставив коллег в тревоге и недоумении.

Начальник Службы Безопасности многое знал и еще о большем догадывался. Поэтому он и спешил изо всех сил, стремясь как можно быстрее покинуть обреченное здание. Он быстро шел, почти бежал по коридорам - солидный, вальяжный, в форме имперского комиссара СБ. Охранники и чиновники смотрели на него и оборачивались ему вслед с растущим беспокойством, но никто не решался остановить его или спросить.

Площадка... Лифт наверх... Куда он подевался?!... Начальник Службы Безопасности почувствовал, как его спина под роскошным мундиром становится насквозь мокрой, а пот заливает лоб.

Наконец, дверца неторопливо отошла в сторону. Начальник СБ ворвался в кабину. Кнопка... Во имя черных звезд, где кнопка?!... Да вот она, на самом видном месте!... Лифт поехал, а, как казалось начальнику СБ, невозможно медленно пополз вверх, каждую секунду сжигая в нем мириады нервных клеток.

Не дожидаясь, пока дверцы откроются, он протиснулся сквозь них и, отбросив все приличия, тяжело побежал к катеру. Дверцу на себя, внутрь и сразу вверх - на полной скорости!

И только когда катер оторвался от крыши, начальник СБ позволил себе на мгновение расслабиться. Ему удалось уйти, и он - шеф Службы Безопасности! У него под рукой тысячи людей, готовых выполнять его приказы. Мы еще посмотрим, кому достанется верховная власть в государстве!

Именно в этот миг завершилась программа активации, и бомба, несколько лет мирно пролежавшая в глухом подвале, наконец, дождалась своего звездного часа. Поднявшийся к небесам столб атомного пламени в ничтожные доли секунды поглотил и сам Дворец Совета Пятнадцати со всем его содержимым, и одинокий катер, успевший подняться над его крышей лишь на какую-то дюжину метров.

Оонк не ограничился одним лишь только подрывом бомбы. За две минуты до взрыва он отдал еще одну команду, по которой динамики системы всеобщего оповещения, установленные во всех административных и жилых зданиях Столицы, на улицах и площадях, начали транслировать кодовые слова. Неслышные для человеческого уха, они, тем не менее, воспринимались теми, кто в свое время прошел специальную обработку у доверенных менталистов СБ. Тайные приказы за считанные мгновения лишали этих людей рассудка, превращая их в нерассуждающие, беспощадные машины для убийства.

Давным-давно исчезла из виду кавалькада катеров, увезшая членов Совета Пятнадцати на последнее в их жизни (о чем пока никто из них не подозревал) заседание, а над Площадью продолжало нависать тревожное напряженное ожидание. Люди чувствовали, что сейчас где-то решается и их судьба.

Выдерживать такой груз было под силу далеко не всем. Тонкая струйка людей, покидающих Площадь, превратилась в настоящий поток. Но навстречу боязливым и благоразумным продолжали идти сотни новых бойцов, не видевших катеров или не испугавшихся их.

В штабе Суорда открытого страха, наверное, не было. Однако многие время от времени останавливались, с тревогой вглядываясь в низкое пасмурное небо. Предчувствие близкого боя заставляло людей сжимать кулаки и учащало дыхание.

– Почему мы только стоим и ничего не предпринимаем?!
– улучив момент, спросил у Суорда Таутинг, на минуту оторвавшись от информационных сводок.

– А мы должны что-то предпринимать?
– иронично изогнул бровь Суорд.

– Ну, не можем же мы просто ждать, пока нас задушат?! Надо действовать, атаковать! Брать приступом дворец Совета Пятнадцати, Министерства! Надо брать власть!

Суорд терпеливо вздохнул. Когда-то и он сам был таким же молодым и торопливым.

– Такое выступление нам пока ничего не даст, - объяснил он.
– Конечно, мы сейчас можем без особого труда и без больших потерь занять весь Левобережный район. Но что мы от этого получим?! Две дюжины пустых зданий?!

– Они совсем не пустые!
– заметил Таутинг.
– У нас... то есть, в Управлении Двора, сегодняшний день вполне официально рабочий. И в Управлении по воспитанию, и в доброй половине Министерств! А Канцелярию Совета Пятнадцати чуть ли не перевели на казарменное положение, пока идет подготовка к созыву Большого Совета!

– И что вы предлагаете?
– улыбнулся Суорд.
– Сорвать ее?

– Нет, но...

– Власть любит символы, - серьезно сказал Суорд, глядя на молодых людей из группы Таутинга, внимательно прислушивавшихся к разговору.
– Но для нашей победы недостаточно будет захватить Министерства или даже здание Совета Пятнадцати. Любая власть - это, во-первых, центр, который принимает решения, издает распоряжения и отдает приказы, и, во-вторых, аппарат, который исполняет их и воплощает в жизнь. И пока эта связка существует, власть непоколебима. Поэтому у нас есть два возможных пути. Первый - ликвидировать центр. Для этого не обязательно физически уничтожать его. Достаточно разрушить его информационный образ, показать его бессильным, слабым, немощным, не способным ни принимать важные решения, ни добиваться их исполнения. А когда аппарат сам откажет такой власти в доверии, нужно будет вовремя дать ему новый центр, которому он с готовностью подчинится.