Победный ветер, ясный день (Том 2)

– Это не то, что ты думаешь...
– прервала полет Светаниной фантазии Лена.
– Как тебе такое вообще могло в голову прийти? Это совсем, совсем не то...

– Конечно, не то... Поражаюсь твоему вкусу... Добро бы морским офицером был при кортике... А так... Нет, Ленка, ты меня удивляешь...

Препираться со Светаней дальше означало бы попусту терять время. И Лена, махнув рукой на подругу, побежала догонять Гурия.

...Через десять минут они уже сидели в машине.

– Ну? Стало быть, у вас для следствия кое-что имеется?
– начал Гурий казенным голосом заседателя народного суда, что несколько не вязалось с его новым имиджем.

– Кое-что...
– подтвердила Лена. И замолчала, мучительно решая для себя - да или нет. Да - или нет? Да - или нет?

Если сейчас она расскажет Гурию о бумажнике Романа и контракте с "Лиллаби", найденном в Афином доме, то придется говорить и обо всем остальном. Иначе никак не объяснить появление у нее всех этих вещей. Вещей, с которыми ей одной явно не справиться. А они - ощущая собственную безнаказанность - тащат за собой другие вещи. Покрупнее и помасштабнее. Яхты, например. С не правдоподобно красивыми именами. Таким же не правдоподобным, сбивчивым и фантастическим будет выглядеть объяснение, но он поверит, он должен поверить...

Лена еще раз исподтишка взглянула на профиль Гурия: теперь он выглядел пугающе медальным. Что ж, такому человеку можно доверить не только тайны следствия, но и собственную жизнь. Где-нибудь среди колец питона, непролазных, кишащих всякой нечистью дебрей Амозонки, в ручищах мента низколобой антропологической ошибки, тупиковой ветви в развитии... Или в самой гуще террористов, захвативших какой-нибудь рейсовый самолет.

Кстати, о самолетах.

Интересно, от чего она идет, легкая турбулентность, заставляющая подрагивать самые кончики пальцев? А впрочем, все и так ясно: она готова совершить затяжной прыжок в тайну гибели Нео, осененную узким и легким вымпелом-рыбой...

Готова.

– Что же вы хотите рассказать мне, Лена?
– мягко напомнил о себе Гурий. От народного заседателя и следа не осталось.

И Лена решилась.

– Не только рассказать... Я сейчас покажу вам кое-что. Только обещайте выслушать меня до конца. И...

– Что - "и"?

"И не упечь меня за решетку", - едва не вырвалось у нее. А впрочем, по здравом размышлении, не стоит пугать полубогов, они и сами могут испугаться и таких дел натворить, что не расхлебаешь.

– Что - "и"?..

– Ничего... Просто выслушайте до конца. Обещаете?

– Конечно.

Обстоятельства, при которых они познакомились, напрочь вылетели из Лениной головы. Прихватив с собой целый шарабан самых разнообразных персонажей - начиная от эстрадной дивы (на козлах) и заканчивая гурьевской сельскохозяйственной мамашей (на запятках). Туда же были погружены обломки маленькой яхты - почему-то о ней Лене не хотелось вспоминать больше всего.

Тем более что начала она тоже с яхты.

Большой.

Известие о "Такарабунэ" странно взволновало Гурия. Как будто Лена говорила не о плавсредстве, на котором произошло убийство, а о женщине, которая оставила несчастного провинциального мента по причине несчастной провинциальной зарплаты. И ушла к более перспективному, с ее точки зрения, хозяину пивной палатки.

Глухая ревность, смешанная с таким же глухим отчаянием, на секунду исказила новоиспеченный медальный профиль лейтенанта.

– Стало быть, вы в курсе того, что произошло в лодочном кооперативе, выдоил из себя Гурий.

– А вы?
– выдоила из себя Лена.

– Мне по должности положено. А вот откуда вам это известно?

– Известно...

– Да... Интересно, членов переходного правительства в Эфиопии об этом тоже проинформировали?

Напрасно, совершенно напрасно она решила покаяться в старенькой исповедальне с номерным знаком "Р371КИ". Слишком дорого ей будет стоить внезапный приступ откровенности. И что за помутнение на нее вообще нашло?..

Но углубиться в эти запоздавшие мысли Лене так и не пришлось. Гурий взял себя в руки и вполне деловым тоном спросил:

– И какое же отношение имеет убийство в "Селене" к смерти вашей подруги?

Пора.

Не говоря ни слова, Лена расстегнула рюкзак и извлекла на свет божий то, что, по ее мнению, могло иметь отношение к убийству Романа: контракт с "Лиллаби", подписанный Афой. Контракт, которому так и не суждено будет вступить в силу.

Спустя секунду бумага перекочевала в руки Адониса - Лао-цзы, и он принялся изучать ее, изредка шевеля безупречными, с точки зрения какого-нибудь древнегреческого ваятеля, губами.

– Ни фига себе, - вынес свой вердикт Гурий ровно через десять минут. Значит, они были знакомы. Интересная киношка.

Но...

– Что - "но"?
– по инерции спросила Лена, хотя и так было ясно, что Гурия явно не устроил жанр киношки.

– Это можно рассматривать только как косвенную улику. И то...

– Но они знали друг друга...

– Мало ли кто был с кем-то когда-то знаком. За такие вещи не убивают, согласитесь. А от случайностей никто не застрахован. Хотя факт примечательный...

– Есть еще один... Может, не такой примечательный... Вот...

Билет на электричку, следующий подпунктом номер два, произвел на Гурия гораздо большее впечатление и потребовал гораздо больше времени на изучение. Гурий, перекрывая свой же собственный рекорд, ползал по нему глазами около двадцати минут.

– Тэк-с... Наша ветка... Наша зона. Судя по дате - прошлая пятница. Вечер. Как раз тогда ваша подруга и... Откуда у вас этот билет?

– Это - его билет.

– Кого - "его"?

– Романа. Романа Валевского.
– Имя, совсем недавно такое дорогое, слетело с Лениного языка, как птица, оставив после себя странный пернатый привкус легкой грусти.

И больше ничего. Теперь она точно знала, что, произнесенное еще и еще раз, оно больше не будет причинять ей боль. Сожаление о несбывшемся, но не боль.

– Интересная киношка, - еще раз повторил Гурий. Но - с гораздо большим энтузиазмом. Жанр, в котором был выполнен злосчастный билет, на этот раз оказался его любимым.
– Откуда вы знаете, что билет принадлежал... м-м... убитому?