Побеждаю и сдаюсь

Она обернулась к нему и нежно коснулась рукой его плеча.

— Не сердись. Пойми, я… Я могла проскакать верхом весь Серебряный щит. В карете могла проехать от Западного мыса до Шёлковых гор. Я видела снежные шапки Медвежьей цепи и цветущие сады Южного щита. Ты прав, я — неровня тебе. Но и воробей — неровня человеку. А всё же летает, где сам хочет.

Тивадар схватил её за плечи и встряхнул.

— Ты была шлюхой королевского ублюдка, Джайри, — прорычал в бешенстве. — Фальшивая свобода. Продажная.

Девушка опустила голову и всхлипнула, отворачиваясь. Она вдруг как-то поникла в его руках. А потом упала лицом ему на грудь и расплакалась, горько и безнадёжно. Тивадар растерялся. Железные пальцы ослабили хватку. Мужчина застыл, не понимая, что ему делать. А потом осторожно коснулся ладонью мягких волос на её затылке.

— Убей меня, — прошептала Джайри, запрокинув лицо и глядя на князя глазами, полными слез. — Пожалуйста. Так всем станет легче. Ты говорил, что… Но если мой позор постоянно между нами, то лучше убей меня!

Тивадар смутился. И Джайри снова поспешно уткнула мокрое лицо в плечо мужчины, чтобы скрыть злорадную улыбку. «Конечно, я тебе неровня, — насмешливо подумала она. — Тупой кочевник! Ты вообразил, что сила — самое главное оружие? Она тебя не спасёт!».

Жёсткая ладонь мягко провела по её волосам.

— Прости меня. Забудь, — шепнул мужчина.

Джайри судорожно всхлипнула, не отрывая от его груди улыбающегося лица. В своё время ей четырежды удалось обмануть самого Ульвара — величайшего из лицемеров. Уж с Тивадаром-то она справится шутя!

А потом девушка решительно отстранилась, смаргивая с ресниц слёзы. Судорожно сглотнула.

— Это ты меня прости, — прошептала ломающимся от сдержанного рыдания голосом. — Ты слишком милостив ко мне. Не стоило мне выходить в сад. И вообще выходить… Ты прав.

Она поклонилась. Сгорбленная, потерянная и несчастная направилась к крыльцу.

— Джайри!

Девушка послушно остановилась, не поднимая поникшей головы.

— Забудь мои жестокие слова, — мягко сказал Тивадар, настолько, конечно, насколько ему позволил властный, жёсткий голос. — Гуляй в саду, сколько захочешь. Бегай и делай то, что привыкла. Я хочу, чтобы ты была счастливой в Золотом гнезде. И… если захочешь прокатиться по лесам, обратись к Шэну. Без него тебе выезжать нельзя.

Джайри укусила себя за внутреннюю сторону щеки, подавив ухмылку, а затем обернулась и посмотрела на мужа счастливо-влюблёнными глазами.

— Мне… мне можно будет выехать из гнезда? Верхом?

Лицо князя просветлело, и он невольно улыбнулся ей в ответ.

— Да. Только в сопровождении…

— Шэна. Да-да, я поняла….

Она подбежала к нему, с размаху обняла и прижалась, как ребёнок.

— Спасибо! — прошептала, задыхаясь от радости.

Тивадар поцеловал её в макушку, вдохнул. Выдохнул.

— Я скажу Шэну. Если пожелаешь, можешь выехать через час.

Отпустил и вернулся в замок. Джайри рассмеялась и закружилась.

«Ты попался, Тивадар. Так просто было тебя перехитрить!» — думала она.

Ей не было жаль князя. Ведь она не просила себя красть. И никогда-никогда Джайри не забудет, что находится здесь против воли. И о первой брачной ночи — не забудет. «Я — мстительная тварь», — как-то признался ей Ульвар. Тогда это откровение её возмутило и расстроило, сейчас девушке очень хотелось увидеть его и сказать: «Я — тоже».

— Госпожа, — прошелестела Шэйла, — ваш плащ…

Джайри посмотрела на девушку. Было в ней что-то странное, но герцогиня не поняла, что. «Эх, если бы Шэн уехал куда-нибудь, а мне в телохранители поставили Натфари…Хотя бы ненадолго…»

— А княжич Шэн всегда в Золотом гнезде? — спросила она. — Почему он не улетит в своё? Белое там или какое…

Шэйла изумлённо взглянула на госпожу.

— Он не княжич. Он — незаконный сын отца князя Тивадара. Шэн — Белый дракон, он всегда должен быть при своём князе.

— А жена, дети — тоже? — недоверчиво улыбнулась Джайри.

Чёрные глаза служанки выпучились.

— Ж-жена? У Б-белого дракона? Как можно… он же обет посвящения давал…

— Он давал клятву никогда не жениться? — с любопытством уточнила Джайри.

— Конечно! Он же — Белый дракон…

— А что значит «белый дракон», Шэйла? Я не знаю ваших титулов…

— Значит, что он готов в любой момент умереть за князя, если будет нужно. Он — правая рука его сердца. Почему вы меня об этом спрашиваете, госпожа?

Джайри чуть не ответила: «Не твоего ума дело», — но сдержалась. Нет, она будет со всеми приветливой и милой.

— Я из другой страны, Шэйла, — пояснила мягко. — У нас всё другое, и мне интересно. У нас нет драконов, но есть хранители щитов. Нет деревьев, на которые повязывают ленточки. Мы поклоняемся богине. А некоторые в моих краях почитают бога Смерти.

Шэйла в ужасе взглянула на госпожу.

— Как можно?

Джайри улыбнулась и, проходя мимо, велела:

— Найди, пожалуйста, Шэна и передай ему мою просьбу прийти ко мне. Мне нужно с ним поговорить.

Служанка бросила осуждающий взгляд на княгиню и вернулась в замок. «Может я напрасно с ней мила? Некоторые люди не отличают любезность от слабости», — невольно подумала Джайри.

Она потянулась и коснулась ветви, взяла её пальцами, наклонилась и поцеловала набухающий бутон. «Натфари здесь… Скоро я буду свободна…» — думала девушка, и сердце быстро-быстро трепыхалось, словно весенний воробушек. Она — дочь Ларана, хранителя чаек. Её предки — морские пираты. Никогда Джайри не смирится с неволей!

* * *

— Ты видел? — возбуждённо спросил Эвэйк, когда новый телохранитель уложил на лопатки очередного дружинника и приставил нож к его горлу. — Да он быков способен валить!

Шэн покосился на сводного брата. Победитель встал, по привычке вытирая нож о штаны и не спеша направился к ним.

— Желаете испробовать? — саркастично ухмыльнулся.

— Шэн? — Эвейк оглянулся на брата. — Это было бы великолепно!

— Нет, — отрезал Белый дракон.

Одноглазый ухмыльнулся шире. Он ничего не сказал, но сама по себе его улыбка была оскорбительна. Белый дракон проигнорировал и это.