Поцелуй чернокнижника

Осознание того, что он собирался сделать, ударило в нее, как молот.

— Нет! — закричала она, поворачиваясь, отводя ногу назад и пиная зверя в грудь. Это было все равно что пинать кирпичную стену — волк не сдвинулся с места. Адалин удалось лишь отползти назад по полу на фут или два, туго натягивая на себя халат. Она перевернулась и поползла прочь, но оборотень схватил ее за лодыжку и затащил обратно под себя.

Его вес придавил ее спину.

— Я все равно получу свое, — прорычал он. — Но если продолжишь дергаться, тебе же хуже будет — больнее.

— Отвали от моей сестры, ублюдок! — раздался крик.

Горло Адалин сжалось, внутри все замерло от ледяного ужаса.

Нет. Нет-нет-нет. Только не это. Дэнни должен был уйти!

Она повернула голову — брат мчался к оборотню с нелепым охотничьим ножом в руке. Его зубы были оскалены, лицо искажено яростью и ненавистью, каких она никогда раньше в нем не видела.

Дэнни опустил нож и вонзил его в спину оборотня.

Зверь взревел и резко рванулся назад, таща за собой Дэнни — который в яростном отчаянии вцепился в нож, — и размахнулся, пытаясь схватить мальчишку. Дэнни ухватился за клок волчьей шерсти, выдернул нож и снова вонзил его в тушу оборотня.

— Дэнни! — крикнула Адалин, выбираясь из-под волка.

Одна из лап волка вцепилась в рубашку ее брата. Чудовище отшвырнуло мальчика со спины, будто стряхивая назойливое насекомое, и отбросило его через всю комнату. Дэнни ударился о стену и, обмякший, рухнул на пол.

Оборотень двинулся к нему.

— Вот ты, мелкая мразь, сейчас за это ответишь!

Адалин вскочила на ноги и бросилась на оборотня. Вцепившись в клочья шерсти на его спине и предплечье, она уперлась ногами в пол и изо всех сил рванула назад.

— Оставь его в покое. Не смей, блядь, прикасаться к нему!

Он без усилий стряхнул ее с себя. Адалин отшатнулась назад и упала, тяжело приземлившись на задницу.

— С тобой я разберусь потом, мелкая сучка, — прорычал он.

Стиснув зубы, Адалинн уперлась ладонями в пол, собираясь подняться, и вдруг замерла — ее пальцы наткнулись на что-то холодное и твердое. Она повернула голову и увидела лежащий рядом дробовик.

Хлопнув ладонью по оружию, Адалин подняла его, размахнулась и прицелилась в туловище оборотня. Она передвинула рукоятку вперед, издав громкий щелчок, когда в патронник попала новая гильза.

— Я сказала, оставь его в покое, псина.

Оборотень обернулся. Его светящиеся глаза вспыхнули, и он распахнул пасть в злобном реве. Адалин нажала на курок в тот самый момент, когда он оттолкнулся от пола. Его рев оборвался, перейдя в яростный вопль боли — заряд попал в пах, разорвав плоть и забрызгав пол кровью.

Адалин перекатилась в сторону, когда тяжелое тело оборотня рухнуло рядом. Она сдвинула ружье и дернула затвор вниз, выкидывая гильзу.

— Ты ебаная пизда, — прохрипел оборотень, поднимаясь с пола и прижимая ладонь к окровавленному паху. Он поморщился и зарычал, прежде чем снова броситься на нее.

Адалин напряглась, ожидая удара, неминуемой боли, крепче сжимая дробовик. Она не успеет перезарядить, не успеет выстрелить снова — да и сомневалась, что это что-то изменит.

Поток пульсирующей голубой энергии, похожей на огонь, ударил в оборотня с такой силой, что подбросил его в воздух и впечатал в стену. Штукатурка лопнула и осыпалась, внутри стены что-то хрустнуло — дерево, возможно, балки.

Адалин взглянула на открытые двери.

Меррик стоял в распахнутом дверном проеме, его тело окутывало потрескивающее синее сияние — нечто среднее между бушующим пламенем и искрящимся электричеством. Энергия пылала в его глазах, клубилась вокруг кровавых ран на груди и руке. Но за этим свечением таилась неестественная, пугающая тьма — из нее извивались и хлестали тенистые щупальца.

Адалин выронила дробовик и поползла к брату. Она осторожно, но быстро осмотрела его, проверяя на раны. Дэнни застонал и открыл глаза. Она помогла ему сесть — он едва держался в вертикальном положении.

Глаза Дэнни расширились, когда он увидел Меррика.

— Дерьмо.

Это слово вызвало у нее волну облегчения.

Адалин запахнула халат и повернулась к Меррику.

Оборотень пытался подняться. Меррик, оставляя за собой след из голубого сияния и мерцающей звездами тьмы, подошел к нему и остановился. С рычанием оборотень набросился на Меррика и вонзил когти обеих рук ему в бока.

Тот не шелохнулся. Ни единого звука боли, ни малейшего вздрагивания. Он схватил оборотня за голову обеими руками. Энергия вокруг него вспыхнула ярче, тени закрутились и обвили тело оборотня, проникая внутрь, пронзая его щупальцами.

Свет стал ослепительным. Адалин развернулась к брату, закрыла глаза и накрыла его своим телом, стараясь защитить. Свет был таким ярким, что пробивался сквозь веки, даже когда она отвела взгляд. Единственным способом ощущать течение времени было сердцебиение — быстрое, лихорадочное, слишком частое, чтобы сосчитать.

Когда свет, наконец, померк, Адалин выпрямилась и открыла глаза, моргая, чтобы избавиться от темных остаточных изображений, мелькающих перед глазами. Она посмотрела на Меррика через плечо.

Он стоял над кучей пепла, которая всего несколько мгновений назад была волком. В воздухе перед ним висело тонкое, медленно рассеивающееся облачко. Хотя магия на его коже поблекла, она все еще потрескивала и пульсировала, как постоянно меняющиеся вены на мраморной скульптуре, отбрасывая голубое сияние по всей комнате. Его глаза вспыхнули ярче при взгляде на Адалин, которая полностью повернулась к Меррику, когда он подошел ближе.

Он опустился перед ней на корточки. На лице все еще была ярость, но также странная настороженность и неуверенность. Он потянулся к ней — и остановился, не касаясь, опустив руку.

— С вами все в порядке?

Адалин бросилась к нему, обвив руками шею, крепко обняв. Каким-то образом она знала, что магия, текущая вокруг него, над ним и через него, никогда не причинит ей вреда. Эта магия шептала над ней и пронизывала ее тело, когда она прикасалась к нему; она пела для нее.

Меррик прижал ее к себе с не меньшей силой. Его магия вызывала приятное покалывание, будила каждую нервную клеточку, несмотря на весь только что пережитый ужас.