Поцелуй чернокнижника

— Я бы предпочел, чтобы она этого не делала, — ответил Меррик, — но по совершенно другим причинам.

Он указал на дом.

— А теперь заходим внутрь, пока из ночи не выползло еще что-нибудь поздороваться.

Дэнни вздохнул и повернулся к особняку.

— Но признаю… ты был чертовски крут, Меррик. Прям как крутой супергерой.

Меррик наклонился, чтобы поднять дробовик.

— Пожалуй, приму это как комплимент, — он провел их обратно по ступенькам крыльца, открыл дверь на кухню и отступил в сторону, глядя на Адалин.

— Мы можем перебраться в одну из гостевых спален на остаток ночи. Утром я отремонтирую хозяйскую спальню.

Дэнни театрально вздохнул и прошел вперед, мимо Меррика, в дом.

— Мы?

Адалин замерла на пороге кухни, бросая взгляд на Дэнни, скрывшегося в коридоре.

Меррик переступил порог и рывком закрыл за собой дверь, остановившись прямо перед ней, оставив между ними всего несколько дюймов пространства.

— Я бы предпочел, чтобы ты вернулась в мою постель, но боюсь, что сегодня ночью там будет сквозняк.

Адалин подняла руку и легонько провела кончиками пальцев по новым шрамам на его груди.

— Значит, ты хочешь, чтобы я спала с тобой?

Она хотела снова оказаться в его объятиях, лежать рядом с ним, чувствовать его руки и губы на своей коже; больше всего на свете она хотела, чтобы он стер воспоминания о прикосновениях оборотня своими.

Он наклонился чуть ближе. Хотя магия больше не пульсировала на его коже, он все еще излучал ту волнующую силу.

— Разве это не то, чем мы занимались до того, как нас прервали?

— Я просто… не знаю, теперь, когда мы проснулись, мы не… Понимаешь?

Румянец на ее щеках усилился.

— Ты думаешь, я использовал бы тебя для удовольствия и оставил в стороне?

Он взял ее за запястье и поднес к своей груди, прижимая ладонь к своему сердцу.

— То, что между нами, куда глубже, Адалин.

Я знаю.

Она хотела сказать это вслух, но слова застряли в горле. Вместо этого она запустила свободную руку в его волосы, притянула его к себе и, поднявшись на цыпочки, слилась с ним в поцелуе. Ее губы говорили за нее — ласкали, покусывали его губы, а когда он ответил на поцелуй со страстью, она использовала свой язык.

Его рот жадно накрыл ее. Он положил дробовик на столешницу за спиной Адалин и обхватил ее руками, полностью завладев поцелуем. Его губы жгли ее душу отчаянной потребностью, от которой перехватывало дыхание. Его руки блуждали по ней, соскальзывая к ее заднице. Он обхватил зад, притягивая к себе, к твердости своей эрекции; их разделяли только его брюки. Желание горело в ее глубине и разливалось по венам, а внутренняя поверхность бедер стала скользкой от возбуждения.

Меррик одобрительно застонал. Он прервал поцелуй и прохрипел:

— Думаю, мы не пойдем в твою спальню.

Адалин открыла глаза и встретила его сияющий взгляд.

— Нет. Здесь. Сейчас. Ты нужен мне сейчас.

Он оскалился в хищной ухмылке, закрепил ее ягодицы и одним движением поднял, усадив на край столешницы. Он просунул руку между ними, высвободил свой член из штанов, раздвинул ее ноги и вошел в нее.

Адалин ахнула, ее веки затрепетали, но не закрылись, когда сила Меррика — эта песня его души — устремилась в нее. Она обвила его руками, вцепившись в спину, когда он глубже вошел в нее, растягивая. Ее влажность, ее возбуждение облегчили ему задачу. Обхватив ее бедра, он отстранился и снова вошел, полностью погрузившись в нее.

Идеально. Это идеально.

Она подняла колени и обхватила его ногами, желая навсегда удержать его внутри себя. Ей хотелось вечно пребывать в этом моменте, слышать, как их песни переплетаются, чувствовать его через эту волшебную связь, которую они разделяли.

Меррик откинул голову назад, оскалился и зарычал. Черты его лица были искажены агонией — агонией страстного желания, еще неосуществленного вожделения, наслаждения, которое уже выходило за рамки того, что мог вынести один человек. Голубые нити энергии пробежали по его рукам и вспыхнули в глазах, а воздух позади него потемнел, когда сверхъестественные тени слились воедино.

Темные щупальца скользнули вперед и коснулись кожи Адалин, их прикосновение было одновременно прохладным и возбуждающим, успокаивающим и волнующим. Когда один из них скользнул между ее ног, чтобы погладить клитор, Адалин пронзила волна удовольствия. Она вскрикнула и начала двигать тазом навстречу.

Он издал глубокий горловой стон и задвигал бедрами, то отступая назад, то продвигаясь вперед в ускоряющемся ритме. От скольжения твердого члена по ее телу прокатывались волны блаженства, которые только усиливались с каждым его движением. Он держал одну руку на ее заднице, удерживая именно там, где хотел, пока входил в нее. Другой он разорвал на ней халат.

Наклонившись вперед, он обхватил ее грудь ладонью и сжал, разминая и пощипывая сосок, посылая острые импульсы удовольствия-боли прямо в ее сердцевину.

— Ах, Адалин, — прохрипел Меррик. Его губы прошлись по ее подбородку, челюсти и шее, прежде чем переместиться ко рту. — Ты моя, и я сохраню тебя, с чем бы мы ни столкнулись. Я никогда тебя не отпущу.

Затем его губы завладели ее губами так же безжалостно, как он завладел ее телом. Он поглотил Адалин, поглотил ее целиком, и она была окутана его магией, когда по ней прокатились волны экстаза. Она поддалась этому, ему, и взлетала все выше и выше, его поцелуи заглушали ее крики. Она впилась ногтями ему в спину, пытаясь притянуть ближе. Она не могла насытиться, ей нужно было больше.

Темные щупальца ласкали ее, не оставляя нетронутым ни единого места, когда Меррик входил в нее и выходил из нее, толкаясь все сильнее и сильнее, глубже и глубже, каждый толчок вызывал взрыв удовольствия, которое создавало водоворот ощущений глубоко внутри нее, туго обвиваясь вокруг центра.

Внезапно сильное наслаждение развернулось внутри нее, и она достигла пика. Тело Адалин содрогнулось, крепко сжавшись, пока ее сотрясли мощные спазмы. Каждый мускул задрожал, и ее лоно сжалось вокруг его члена.

Оргазм Меррика последовал за ее оргазмом. Он выгнул спину, напрягшись, и последним толчком погрузился глубоко в нее. Его магия нарастала в такт извержению горячего семени внутри нее, его усиливающийся гул охватил ее с головы до ног и привел к очередному оргазму. Меррик зарычал от удовольствия и беспорядочно задвигал бедрами, подталкивая их обоих чуть дальше.

Когда страстность их занятий любовью угасла, Адалин обмякла в его объятиях, прижавшись лицом к его шее. Она тихо дышала, вдыхая его запах — кожи и кедра. Кожа у них была мокрая от пота, и она чувствовала, как из нее вытекает его семя. Они с Мерриком стояли посреди кухни совершенно обнаженные, но Адалин было все равно.