Поцелуй чернокнижника

— Вы видели, что случается с теми, кто вторгается на мою территорию и угрожает мне, — сказал Меррик. — Покиньте мою землю. Если вы вернетесь, то разделите участь своих товарищей, и я использую ваш пепел для удобрения своих посевов. Вы поняли?

Оборотни заскулили и быстро закивали.

— Мы клянемся, — сказал самец.

Меррик опустил руки, и волки рухнули вниз, приземлившись всего в нескольких футах от него.

— У вас есть тридцать секунд, прежде чем я передумаю.

Они с трудом поднялись на ноги. Самец побежал, но самка колебалась, ее взгляд метнулся между Мерриком и Адалин.

— Спасибо, — сказала она, прежде чем последовать за братом, который ждал ее на опушке леса.

Через мгновение оборотни исчезли, растворившись в темноте между деревьями.

Напряжение мгновенно покинуло конечности Адалин, и она опустила дробовик на землю. Она чувствовала каждую шишку и ушиб, которые получила, каждую рану; ужас и адреналин вытесняли боль.

Она переключила внимание на Меррика. Магия вокруг него угасала, оставляя после себя лишь мимолетное свечение, которое исчезло через несколько секунд.

Он повернулся к ней лицом. Его раны уже затянулись — выглядели так, будто прошло две-три недели — только глаза все еще светились голубым.

— Нам нужно вернуться в дом. Я разберусь с этим беспорядком завтра.

Адалин подошла к нему, обхватила ладонями его щеки, наклонила его голову и поцеловала. Она крепко прижалась губами к его губам, впитывая вкус магии с кожи. Она щекотала ее губы, одновременно возбуждая и успокаивая.

Меррик подчинился поцелую, но его тело оставалось напряженным, как будто он сдерживал себя. А она не хотела, чтобы он сдерживался. Ей было наплевать на то, кем он был, наплевать на свою боль; все, чего она хотела, это чувствовать его руки вокруг себя, чувствовать его — всего его — живого и невредимого, прижатого к ней, обнимающего ее.

Она встретилась с ним взглядом, отстраняясь.

— Спасибо.

Суровость, застывшая в чертах его лица с тех пор, как он разбудил ее, разгладилась. Он провел языком по губам.

— За что?

— Все.

— Мерзость, — сказал Дэнни у нее за спиной. — Чувак. Ты занимаешься сексом с моей сестрой?

Щеки Адалин вспыхнули румянцем. Она сжала губы, пытаясь сдержать подступающий смех, но безуспешно. Опустив руки на плечи Меррика, она прижалась лбом к его груди, тихо хихикая.

Меррик обнял ее и крепко прижал к себе.

— Тебе давно пора спать, юный Даниэль. Я думаю, пришло время это исправить.

— О, ни за что. Я не маленький ребенок, — ответил Дэнни. — Думаю, я имею право знать, каковы твои намерения. Она моя сестра.

— А тебе сколько, десять, одиннадцать? Спроси еще раз через двадцать лет, и мы решим, достаточно ли ты взрослый, чтобы знать.

— Чувак, мне тринадцать! И этой ночью я заколол оборотня! Я думаю, что я достаточно взрослый.

— А я убил трех оборотней, чувак. Тебе еще расти и расти.

— Не в этом дело. Что ты планируешь делать с моей сестрой?

Адалин взглянула на Меррика, который покачал головой и закатил глаза.

— Ты ведь понимаешь, Даниэль, что задавать подобные вопросы при леди невероятно грубо и неуместно? — сказал Меррик. — Особенно при твоей сестре.

— Неа. Плевать, — сказал Дэнни. — И хватит говорить, как старик.

Адалин отступила от Меррика. Она почувствовала его нерешительность, но он отпустил ее, опустив руки по швам. Она повернулась к брату. У Дэнни было очень недовольное выражение лица, на нем была смесь расстройства и досады.

Ее сердце сжалось. Она подошла и обняла его. Дэнни тут же ответил на объятия.

— Дэнни, я достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно. Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Она откинула голову назад и встретилась с ним взглядом, понизив голос до шепота, хотя знала, что Меррик, скорее всего, все равно услышит ее.

— Ты доверяешь ему, верно?

Дэнни взглянул на Меррика через ее плечо.

— Да.

— Тогда не о чем переживать. Потому что я тоже ему доверяю.

Дэнни потоптался босой ногой по земле, ненадолго опустив взгляд.

— Он тебе нравится?

— Конечно, он мне нравится.

— Нет, я имею в виду, нравится ли он тебе таким, какой он есть?

У Адалин перехватило дыхание. Странно, как эта детская фраза — та самая, что она не слышала, наверное, с тех пор, когда была в возрасте Дэнни, — смогла так точно выразить то, что она чувствовала. Одна мысль о Меррике заставляла ее сердце учащенно биться, а тело реагировать, наполняя ее желанием быть ближе, чувствовать его, прикасаться к нему и получать его прикосновения в ответ. Ее душа взывала к нему.

Но в этом она не могла признаться вслух — ни Дэнни, и уж тем более не самому Меррику. Эти чувства были ее личным делом. Потому что, несмотря на их силу… она сама еще не до конца понимала их. Не знала, насколько они глубоки и что на самом деле значат.

И потому, что она умирала. Она не хотела поощрять ничего большего, чем физическая близость с Мерриком, не хотела, чтобы он привязывался настолько, чтобы потом страдать, когда неизбежное случится. Но она не могла остановить то, что уже чувствовала — и собиралась лелеять эти чувства, наслаждаться ими и цепляться за них, пока была возможность.

Она мягко улыбнулась.

— Да, он мне нравится.

— Ладно, хорошо… Просто не позволяй мне ничего слышать или видеть, ладно? — его лицо скривилось в преувеличенном выражении отвращения. — Я не любитель блевать.

Адалин усмехнулась, чмокнула его в щеку и отпустила, прежде чем снова повернуться к Меррику. На его губах играла ухмылка — нежная, но неспособная скрыть смесь облегчения и тревоги в его все еще светящихся глазах.

— Если тебя вырвет на мой пол, Даниэль, в обозримом будущем тебе придется спать на улице, — сказал Меррик.

— А ты не можешь просто… — Дэнни неопределенно махнул рукой, — … с помощью магии убрать это? И разве ты не знаешь, что подслушивать невежливо?

— Немного сложно не подслушать, когда стоишь в пяти футах от меня. И неважно, могу ли я убрать это магией — я не потерплю грязи на полу. Он оставался безупречным целый век, и мне не нужно, чтобы десятилетний ребенок его испортил.

— Бьюсь об заклад, если это сделает Адди, тебе будет все равно, — пробормотал Дэнни.