Поцелуй снежинки

— А что вообще случилось с вашей матерью? — спросила, понизив голос до шепота, будто это могло смягчить непростую тему. — Да, я поняла, что ее нет в живых. Но что именно произошло?

— Она болела, — ответила я. А сама вздрогнула. Ведь нам никогда не рассказывали подробностей. — Кажется, — добавила я, хмурясь. — Мне шесть лет всего было. Евгении пять. В какой-то момент она… слегла. Нас к ней не пускали. Говорили, что можем заразиться. А потом… Потом были похороны. Мы там, правда, не были. Отец посчитал, что маленьким детям это ни к чему.

Летисия задумчиво наморщила лоб.

— Да, я понимаю, как всё это прозвучало, — горько усмехнулась я. — Сама сейчас это осознала. Раньше не задавалась вопросами. Лихорадка и лихорадка. А теперь не по себе стало. Наш отец врал о тетушке Мелине. Аж утопление в озере придумал. А мама всегда была бодра и весела. До того момента, как заболела. Хотя, конечно, я могу и ошибаться. Теперь мне уже всё на свете кажется странным.

— Но сегодня ночью тебе голоса не являлись, верно? — уточнила Летисия.

— Верно. Но я и спала не в комнате, — призналась я. — Злилась на Евгению. Спустилась в лавку. Хотела взять успокоительную настойку. Но передумала. Поднялась в гостиную. Сидела там с Сирилом и не заметила, как уснула на диване.

— То есть, тот сон ты всегда видела только в спальне? — уточнила Летисия.

— Думаешь, комната особенная?

— Не знаю. Раньше была обычной. Хотя в ней при мне никто не ночевал. Мелина для гостей держала. Но гостей тут и не водилось. Но раз в доме много лет жила магичка, черти знают, что там может быть особенного.

— Черти, так черти… — проворчала я. — Главное, чтоб не тролли.

— Точно! — и Летисия сотворила в воздухе защитный знак.

Закончив с готовкой очередной порции леденцов и отправив поддоны с формочками застывать в прохладном нежилом помещении, я ушла к себе. Села на кровать и задумалась.

Что же получалось? Сон снился только здесь — в этой самой спальне. Я слышала три голоса. Два принадлежали тетушке Мелине и старухе Марше. Обе пропали примерно в одно время. Возможно, в один вечер. Не случайно же наша родственница в моем сне винила Маршу в произошедшем. Но причем тут давно покойная матушка? Как она связана с историей исчезновения двух других женщин?

Я ничего не понимала.

— Ладно, — объявила, поднявшись. — Давай-ка осмотримся.

Сказала это, но не сделала ни шагу. Потянулась к энергии, что позаимствовала у леса. А потом с ее помощью попыталась проверить помещение. Как именно? Сама до конца не понимала. Действовала интуитивно. Просто касалась магией всего в комнате, пытаясь почувствовать что-то необычное. И, как ни странно, почувствовала.

Шкаф! Меня потянуло к нему. Там точно было что-то необычное!

Подойдя к нему, я застыла. Стало вдруг боязно. Но я пересилила себя и резким движением распахнула дверцы.

Не знаю, что именно я рассчитывала там увидеть. Проход в некое жуткое место, где чудища из сказок держат похищенные души. Или само чудище. Но нет, не случилось ничего такого. Я обнаружила предмет, о котором мы с Евгенией совершенно забыли, столкнувшись с кучей сложностей и забот.

На полке стояла шкатулка. Та самая, которую лесной дух Мирох велел мне украсть у папеньки и увезти подальше.

— Ну и ну… — протянула я, подозревая, что всё это не может быть совпадением.

А еще вспомнился вечер исчезновения тетушки Мелины. Вернувшись тогда в спальню, я обнаружила, что дверца шкафа приоткрыта. Подумала, что это моя оплошность. Но вдруг нет? Что, если странная шкатулка имеет отношение к случившемуся?

Я положила на нее ладонь.

Нет, не пыталась открыть. Решила не делать этого в одиночку. Просто хотела понять, почувствую что-то благодаря магии или нет.

— Всё это бесполезно!

— Хватить ныть. От твоих жалоб легче никому не станет.

Я отдернула руку от шкатулки, ибо четко услышала голоса. Всё те же. Тетушки Мелины и старухи Марши. Не во сне. Они исходили прямо из нее! Из чертовой шкатулки! Наверняка, и раньше они мне не снились, а пробивались сквозь сон!

Я собралась было побежать вниз, чтобы рассказать Евгении и Летисии новость, но не успела. Едва сделала пару шагов к двери, на первом этаже раздался жуткий грохот.

В первый миг я растерялась. Застыла. Но быстро «очнулась» и побежала вниз. Что бы там ни стряслось, я — магичка, и должна спешить на помощь. Признаться, не верилось, что к нам проникли тролли или нанятые ими местные жители. Скорее, просто что-то упало. Или случилось нечто такое, чему есть простое объяснение.

Однако…

— Да чтоб тебя! — возмутилась я, застав в лавке жуткую картину.

Летисия лежала, раскинув руки, а по лицу с разбитой головы текла кровь. Кажется, бедняжку основательно швырнули в стену. А посреди лавки стоял… Йохан — старший отпрыск короля Родвика. Он ухмылялся во весь кривозубый рот и… держал нож у горла Евгении.

— На этот раз наша возьмет, королевна-правдолюбка, — процедил он. — И даже не пытайся магичить. Во-первых, на мне мощная защита. Отражает любые чары. Во-вторых, мне ничего не стоить убить твою сестру.

Я едва не зарычала. Вот вам и защита дома!

Хотя Офелия предупреждала, что ее кровь — не помеха для полукровок. Только для настоящих троллей. Вот Йохан и вошел. Один. И без помощников из числа своего народца. И, как ни странно, без брата. Или Ронан снаружи караулит?

— Это правда. Насчет защиты, — Евгения горестно всхлипнула. — Летисия пыталась использовать дар, но ее отшвырнуло.

Мои кулаки сжались. Вот, засада. Значит, и мои силы бесполезны. Хотя я и раньше не шибко могла что-то противопоставить троллям. Только Лоренс. Не факт, что и его бы дар сработал. Впрочем, какая разница? Теперь это уже никак не проверить. Сейчас первая половина дня, и мой кавалер на работе — в банке. Мы одни против мерзкого противника. И даже Сирила где-то носит…

— Идем, — велел мне Йохан. — Отец ждет за городом. Сыграете свадебку.

— Прямо в лесу? — не удержалась я.

— Не ерничай! — приказал он, не ответив на вопрос, что означало, что его защита даже против моего родного дара справляется. — Сестрица пойдет с нами. В качестве страховки. Попытаешься что-нибудь выкинуть, София, ей конец.

Я хмуро глянула на Евгению. И почему она не применила дар невидимости? Не успела? Или он тоже не сработал в присутствии Йохана?

— Нельзя бросать ее в таком состоянии, — я указала на Летисию. — Ей нужен лекарь.

— Мне плевать.

— Но если она умрет, это будет твоя вина.

— А кто узнает? — Йохан усмехнулся, снова обнажив уродливые зубы. — Все решат, что это вы с сестрой ее порешили и сбежали.

— Вот, гад, — прошипела я.

— Полегче, королевна! — прикрикнул он. — Мне главное, чтоб твоя сестра оставалась жива. Но порезать ее никто не запрещал. Например, эти бледные щечки, — и он провел ножом по коже Евгении, но пока не нажал, и лезвие не оставило следа. — На выход. И без фокусов.