Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
– Вдох. И выдох. И ты хозяйка своей силы.
– Я ей это тоже говорю!
– Не говори, а… а думай. О шоколадке. О вкусной сладкой шоколадке…
Огонек, добравшись до потолка, расползся по нему мерцающим пятном. Я сглотнула. А пятно впиталось в штукатурку и… и надолго ли защиты хватит?
Так, он прав.
Не паниковать. Но… но если… если не получается не паниковать?! Я ведь не по своему хотению, я…
– Если я большой шарик сверну, удержишь? – я коснулась пальцами пальцев, сминая тонкие нити. Так проще. Смять и… и смотать. Вот так, плотненько… мама вязала из ниток. Пыталась. И
Нет, вязать я не буду. А вот нити смотаю. Пусть и силовые, но все одно… плотнее. И еще плотнее. Цвет шара у меня в руках менялся. Медленно, но вот желтый стал красным. А красный – оранжевым. Тот посветлел, светлел и еще светлел, выцветая до белизны. А та… та приобрела интересный голубоватый оттенок.
– Ты… - голос Чарльза слегка дрогнул. – Главное, не отпускай его, ладно?
– Не буду.
– И… и как закончишь, бантик завяжи. А лучше два. Или три.
– Завяжу.
Сила постепенно успокаивалась. И дышать даже легче стало. А нити становились тоньше, и уже, чтобы свить их, приходилось прикладывать усилия. Значит, пора заканчивать.
Бантик.
И еще один.
А хвост… хвост, как в клубке, внутрь спрячу. И вот.
– Все, - я протянула ладонь, на которой лежал, вернее над которой висел пушистый шар бледно-голубого цвета. Ровный получился.
Красивый.
– Позволишь? – Чарльз протянул руку. И тотчас убрал. – Хотя нет… погоди… я сейчас вернусь. Главное, держи его.
А я вдруг поняла, что мне этот шар напоминает. Молнию. Как-то залетела такая в паб один. Крутанулась над бутылкой и вышла в окошко. Быстро. Главное, что пока крутилась, народец не то, что замолк, он и дышать-то поостерегся. А уже там, снаружи, молния и шибанула. Трех лошадей насмерть. А вот Мэгли, старому алкашу, ничего.
То есть, выходит, что я…
Нет, быть того не может.
Или может? Я же уже скатывала шарик. Тот, правда, был поменьше и не такой голубенький. И по ощущениям сугубо слегка попроще. Но… но нет, это… это просто нервы. И ночь бессонная. И вообще… Чарли ведь сам говорил, что учиться надо, а не учит. И разве я виновата?
Спокойнее.
Просто держим. Дышим. Это же моя сила, которой вдруг стало слишком много. Интересно, а не связано ли одно с другим? Не может такого быть, чтобы еда переходила в силу? Как-нибудь так?
Я закусила губу.
Не знаю, сколько я так стояла, но рука стала слегка затекать. Чарльз вернулся с большой шкатулкой. Слегка потертая, украшенная узорами из черного камня она как-то сразу мне не понравилась.
– Сюда положи, - Чарльз открыл крышку. – Её используют для хранения нестабильных артефактов.
– Это не артефакт. И он стабилен, - я погладила шар. Даже не горячий.
– Пока ты его держишь. А если отпустишь?
Рискнуть?
Или…
– А если что-то нарушится? Там, внутри? – я поглядела. Внутри шкатулка тоже была черной. И хлипкою какой-то. Нет, если шарик рванет, то такая силу не удержит.
– Тогда… тогда нам срочно надо куда-нибудь за город, чтобы…
– Погоди, - я снова осмотрелась. – Может… может, у тебя камень какой есть? Камни, они силу хорошо принимают. Только побольше…
и не простой!Я от Эдди слышала.
Ладно, не только слышала. Притаскивал он пару камушков, чужих, сугубо на пробу. И я смогла в них силу влить. И сейчас смогу. Камушек, он всяко понадежнее хлипкой шкатулочки.
А то ведь станется булыжник притащить.
Чарли, к счастью, спорить не стал. Шкатулочку поставил и вышел, чтобы вернуться с другой. Эта была поменьше, поизящнее и вида совсем иного. Темное дерево. Инкрустация. Серебряные накладки.
А внутри – синий бархат.
И на нем – темно-синий камень в виде сердца. Сердца оплетала тонкая лоза, но меня очаровала не она, а сам камень.
Удивительно.
И цвет. И… никогда огромных таких не видела.
– Но если он треснет, мама меня убьет, - как-то обреченно произнес муж. И я сглотнула, подумав, что его убьют уже вторым, а первой точно буду я. И судя по тому, что я знаю о свекрови, смерть будет долгой, болезненной, но весьма приличной.
– Я п-постараюсь.
– Не спеши, - он вытащил камень. И рука чуть дрогнула.
Не спешу.
Я… я беру свое солнышко или молнию, или что там еще и аккуратненько, нежно пытаюсь затолкать в камень. И главное, получается не сразу. Будто что-то мешает…
– Пихай!
– Пихаю…
– Чарльз? – этот голос заставил меня усилить нажим. И… хруст.
– Проклятье…
Испугаться я не успеваю, потому что молния уходит внутрь камня. А он… он вдруг разваливается надвое. Э нет, так не пойдет! Я еще слишком молода, чтобы умирать. И потому успеваю подхватить две половинки, сжать их и обратиться к силе, скрытой внутри. Она же моя!
А значит должна помочь.
И…
– Чарльз? Я могу войти? У вас что-то случилось? Защита дома будто с ума сошла…
Я вот тоже сейчас сойду с ума.
Камень полыхнул синим светом, ярким до того, что едва глаза не заслезились. И погас. И…
– Он целый? – шепотом поинтересовался Чарли.
– Вроде, - я ногтем поскребла по поверхности. И потянула половинки в стороны. – Может, спаялся?
– Я силу не чувствую.
– Я тоже… может, ушла на то, чтобы спаялся? – прямо дышать легче стало, честное слово.
А то ведь.
– Не совсем и ушла, - стоило Чарльзу потянуться к камню, как он полыхнул, оплетши пальцы пламенем. Благо, муж у меня сообразительный и руку убрал. – Твою ж… что я маме скажу? Милли!
– Что? Я не специально! Я просто камушек попросила.
– Чарльз! Я вхожу!
– Не надо! – пискнул Чарли. – Сделай хоть что-нибудь… если эта штука взорвется в руках у мамы…
…мысль, конечно, интересная. И многие проблемы бы решила. Но вот Чарли не одобрит.
Определенно.
Дверь, кажется, открылась…
Так. Сила. Это моя сила, даже в камне… что-то… что-то придумать… безопасное… точно! Безопасность! Пусть эта сила охраняет того, кто камень носит! И главное, чтоб надежно. Чтоб, если кто покусится, то… то чтоб на раз желание покушаться отбило.
Камень слегка мигнул.
И погас.
Ну… не совсем, чтобы совсем погас. Он по-прежнему переливался и таинственно мерцал, но уже не сказать, чтобы это сильно бросалось в глаза.
– Потрогай… - я сунула шкатулку Чарльзу. И тот ткнул пальцем в камень.