Почти цивилизованный Восток

Молчу.

Слушаю.

Даже сочувствую. Девица показалась мне довольно живой. Такой тяжко в одиночестве. У меня вон хотя бы Эдди был, да…

– И все закончилось плохо. Тори… ушла, а Эва осталась одна. Я пыталась как-то занять её. Воспитывала, как юную леди… очаровательную юную леди, несмотря ни на что.

Вздох.

И кофе остывает. А все-таки есть что-то этакое в горечи. И в привкусе то ли корицы, то ли шоколада, что остается во рту.

Успокаивает.

Странно, раньше на меня кофе иначе действовал.

– Возможно, где-то я была… слишком требовательна. Но общество жестоко. Не ко всем, отнюдь… просто одним прощается больше, чем другим. И то, что для одних милая особенность, для других становится недостатком.

Верю.

Охотно. И даже ловлю себя на мысли, что эта женщина… она мне даже, пожалуй, симпатична. Немного.

– Я так боялась, что дочь не примут, что едва не потеряла её. Еще и её. А теперь понимаю, что её действительно не примут. То есть… повода отказать от дома не будет. Как и повода оставить без приглашения. Но одиночество может быть весьма разным.

– И что нужно от меня?

Не люблю словесных расшаркиваний.

– Род Орвуд не посмеют игнорировать. Но… внимание может быть разным. Эва – добрая девочка. Искренняя. Ей не хватает… скажем так, стойкости характера.

Вот тут бы я поспорила.

Стойкости?

Девицу умыкнули, держали хрен знает где и вряд ли в месте, на гостиную нынешнюю похожем. Потом продавали и, что характерно, продали. А она ни истерик, ни слез, ни обмороков… еще и пыталась требовать, чтобы сиу купили. Хотя что ей с того-то?

И мне будут говорить, что ей чего-то там не хватает?

– Вы же производите впечатление человека… стойкого.

Что она к этой стойкости привязалась-то?

– Кроме того вы находитесь в сходном… положении. Общество…

– Меня уже предупредили. Думаете, вдвоем нам будет веселей?

– Именно, - она улыбнулась уголками губ. – Вам понадобится кто-то, кто сможет… направить, подсказать… помочь сориентироваться в правилах писаных и неписаных. А Эве пригодится подруга, которая… не станет язвить.

Это она зря надеется, что не стану.

Хотя… издеваться над малышкой у меня и вправду желания нет.

Я задумалась.

А… собственно говоря, что я теряю-то? В том и дело, что ничего. Или сидеть в особняке, наслаждаясь обществом свекровищи. Или… или высунуться наружу. В этот самый высший свет. А там уж… как пойдет.

Я погладила револьвер.

– И да, - это не укрылось от взгляда леди Орвуд. – Как-то раньше я была против, но теперь… я буду весьма благодарна, если вы научите Эву стрелять.

– Без проблем. Это, к слову, и нервы успокаивает.

– Знаю, - леди Орвуд вздохнула и пошевелила пальцами. – Но в обществе как-то… не принято. Просто так. А охоту муж не жалует.

– А стрельбище?

– Я должна была подавать девочкам достойный пример. Но да, вроде бы имеется… или можно оборудовать. Не думаю, что Джастин станет возражать.

И я тоже.

А станет… Эдди попрошу. Чтобы в таком большом городе и не нашлось местечка, где две леди могут отвести душу? Ха.

– В таком случае буду рада вас видеть… в любое время. И леди Диксон напишу.

Вряд ли это поможет.

Но пускай себе.

Глава 33 О шаманах, магах и долговых обязательствах

Глава 33 О шаманах, магах и долговых обязательствах

В гостиницу Эдди вернулся, когда газовые фонари погасли, а небо посветлело настолько, чтобы тьма на улицах сменилась сизой мглой. Тянуло гнилью от реки и слегка – навозом. В этой серости тенями сновали люди. То тут, то там раздавались звон, собачий лай, хриплый рев скотины и обычная человеческая ругань.

Закончилось.

Хорошо.

И что девчонка цела, тоже хорошо. Но не отпускало такое вот погановатое ощущение, что… не так все просто.

Разговор этот долгий.

Мрачный и задумчивый Чарльз. Милисента придремавшая и дремавшая до самого дома. Но сон её был не настолько крепок, чтобы поговорить. А поговорить есть о чем.

– Скажи… шаман может призвать духа? Если у некроманта не получилось? Если… скажем так, был проведен обряд?

– Шаман – может.

– И обряд разъединения ему не помеха?

Эдди задумался.

– Надо пробовать. Но… маги себе. Шаманы себе. Другое. Шаманы видят два мира. И духи обретают на верхнем. Маг использует связь их с телом, которую и разрывают. Но дух-то никуда не девается. Он просто теряется там, в ином мире. Или уходит. Тут уже сложно, если уходит совсем. Хотя… нет, надо пробовать.

Чарльз кивнул.

И сказал:

– После поговорим.

Вот чуяла задница, что одним аукционом все не закончится.

Но потом, так потом. Сейчас Эдди устал. И спать хотелось дико. А главное, экипаж полз этак, неспешно, покачиваясь… будто нарочно убаюкивая.

– Мальчишку я заберу, - Эдди встряхнулся. – Пригляжу, пока не решите, чего делать.

– Хорошо, но… к нему будут вопросы. Не у меня.

Сиу, забившийся в самый темный угол, только глазами зыркнул. И оскалился.

– Никто тебя не обидит, - сказал Чарльз. – Скорее уж нужна твоя помощь. И да, чтоб ты знал. Рабство запрещено. Надо будет опеку оформить. Официально.

Он потер шею и добавил тихо:

– А то чуется, что… в общем, пусть пока и вправду с тобой будет. А там разберемся.

Эдди кивнул.

И добавил для мальчишки:

– Вздумаешь бежать, найду. Ясно?

Сиу не шелохнулся. Вот ведь… не было печали. Но ничего, и с этим Эдди разберется. Со всем разберется… только выспится для начала.

Сонный швейцар распахнул дверь, проводивши взглядом и Эдди, и мальчишку, который держался в шагах трех. И пусть с видом независимым, но точно следил за каждым движением Эдди.

Лестница.

Ковер. Коридорный, что тихо дремал за столиком, а при появлении Эдди встрепенулся.