Под эгидой льва

Пришлось пояснить, что именно он имел в виду, потому что профессор предсказуемо был не в курсе. Сидевший с каменным лицом Снейп побледнел, стиснул пальцами подлокотник кресла и выплюнул:

— Рогатый кретин!

— Кто?

— Папаша ваш, мистер Поттер! Это же надо было додуматься — отдать мантию-невидимку!

Все возражения застряли у Гарри в горле: он вдруг понял, что именно так разозлило Снейпа. Отец передал кому-то мантию-невидимку, как выразился неизвестный даритель, незадолго до своей смерти, то есть когда за ним, мамой и Гарри уже вовсю охотился Волдеморт. Как папа мог? Сам, своими руками лишил их семью, возможно, единственного шанса на спасение! От понимания в душе разлилась ядовитая горечь. Прав профессор, отец у Гарри действительно тот ещё кретин.

Мантию Гарри, как стало понятно, вернул Дамблдор. Снейп показал Гарри одну из записок авторства самого директора: несомненно, почерк на ней совпал с тем, что был на карточке к рождественскому подарку. Тому, что директор и тут оказался замешан, Гарри не удивился. Огорчился, испугался — всё же профессор Дамблдор очень уважаемый и сильный маг, против которого даже сказать что-то сложно, — но не удивился. После встречи с Квирреллом-Волдемортом, которая по прошествии времени и вправду казалась подстроенной, Гарри во всём, что касалось его, видел влияние Дамблдора. Ведь он же разрешил, чтобы Гарри против правил назначили ловцом. Он на Хэллоуинском пиру, вопреки здравому смыслу, отправил студентов по факультетским гостиным, когда в замке обнаружился тролль. А теперь выяснилось, что в то самое время, когда маме с папой важен был любой способ спрятаться или убежать от преследования, директор забрал у них мантию-невидимку. Господи, да зачем? Другого времени не нашлось? И родители тоже хороши, согласились… Гарри всё-таки сумел удержаться от слёз. Потом, когда Снейп уйдёт, можно будет выплакаться в подушку из-за глупости родителей, сделавшей Гари круглым сиротой, но только не при профессоре. Тот ненавидел слюнтяев и слабаков и, несмотря на то, что их разговор сейчас носил невероятно миролюбивый характер, не вытерпел бы его слёз, это точно.

Перестав бушевать, Снейп шумно вздохнул.

— Понятно, почему я привёл вас к себе, а не отправил в Больничное крыло, например, мистер Поттер? Я просто не знаю, какая в следующий раз опасность будет вам грозить и от кого. А пока это не выяснится, лучше вам не высовываться.

Осмыслив услышанное, Гарри поднял глаза на профессора:

— То есть, я останусь здесь? Прямо тут?

— Меня это тоже не радует, мистер Поттер, — окрысился тот, — у вас есть другие идеи, где бы вы могли провести несколько дней, чтобы вас не нашли, вы могли бы нормально питаться, спать и не влезли в очередное приключение?

Пристыженный Гарри помотал головой.

— Я совсем не это имел в виду, сэр. Просто вы… вам будет неудобно, а я…

— Ради того, чтобы покончить со всеми проблемами вокруг вас, я готов стерпеть наше с вами соседство. Покои деканов в Хогвартсе достаточно обширны, чтобы мы при желании могли сталкиваться минимально в течение дня. Тем более, что я до позднего вечера работаю у себя в кабинете.

Всё равно это было слишком, даже чересчур хорошо. Чтобы Снейп, который до вчерашнего дня отзывался о Гарри исключительно плохо, внезапно озаботился творившейся вокруг него чертовщиной да так озаботился, что собирался прятать Гарри у себя? Нет, такого не могло быть. Даже Дурсли, которые приходились Гарри кровными родственниками (ну, хотя бы тётя), не опекали его так! Они бы и пальцем не пошевелили ради племянника, а если бы узнали о возможной опасности, так ещё бы и отправили куда подальше. Гарри взглянул на профессора, который задумался над чашкой с кофе, и решился:

— Зачем вы всё это делаете, сэр?

В голове зудела настойчивая мысль, что Снейп преследовал какую-то свою цель. Ну не мог он по доброте душевной взвалить на себя заботы Гарри! Снейп ему даже не декан! Просто посторонний человек, который, к тому же, явно не страдал сердобольностью. Может… может, сейчас он так добр и покладист, а потом потребует что-нибудь взамен за помощь? Ту же мантию-невидимку, например? После того, что Гарри узнал, у него начисто отпало желание пользоваться этим артефактом (пускай конкретно мантия и не виновата, что её не было в доме Поттеров в день их смерти), но всё же она его мантия-невидимка, его наследство, его… память об отце. Вроде бы вот только что Гарри мечтал, чтобы во всём Хогвартсе нашёлся хотя бы один взрослый человек, кто бы по-настоящему позаботился о нём, защитил, разобрался в хитросплетениях всего происходящего в школе и конкретно вокруг Гарри, однако этот разговор перевернул всё с ног на голову. Гарри и хотел бы поверить профессору, закрыв глаза на то, как ужасно они общались прежде, только доверять больше не получалось. Никому. В том числе, Рону и Гермионе, как бы ужасно это ни звучало. Ведь если столь мудрый и великий человек, как сам Альбус Дамблдор замышлял что-то ужасное против Гарри, если безобидный и слегка глуповатый заикающийся профессор Квиррелл был носителем Волдеморта, то чего ожидать от остальных?

— Почему вы помогаете мне? Я ведь далеко не ваш любимый ученик, — когда возражений от Снейпа не последовало, ободрённый Гарри продолжил свою мысль. — Вы не подумайте, я ценю вашу помощь, сэр, но почему? Мне важно знать.

— Не знаете, кому теперь доверять? — усмехнулся Снейп. — У вас на лице это написано, мистер Поттер. Не волнуйтесь, мне от вас ничего не нужно. Всё-таки вы мой студент, хотя, как вы верно заметили, не самый любимый и далеко не самый лучший.

Это был не ответ. Не тот ответ, которого Гарри ждал. Но настаивать было, наверное, опасно — вдруг Снейп передумает и вышвырнет его вон, да ещё и память сотрёт? Старшекурсники пугали, что многие взрослые маги умели стирать память и пользовались этим умением направо и налево в своих корыстных целях, если кто зазевался. Гарри не хотел вновь превратиться в того слепого и восторженного идиота, который заглядывал в рот директору и не обращал внимания на творившиеся вокруг него непонятные вещи. До чего бы всё дошло, не вмешайся профессор? Гарри, может, ещё бы и за философским камнем полез, думая защитить его от Снейпа, и столкнулся бы там с Волдемортом. Да, и это было бы последнее, что он сделал в своей жизни.

Замолчавший Снейп смотрел на иллюзорное окно в стене, где уже вовсю полыхало алое марево ненастоящего заката.

— Я пообещал заботиться о вас, — медленно и неохотно проговорил он, будто что-то решив для себя.

Гарри, отчаявшийся уже услышать что-то, хотя бы отдалённо похожее на правду, затрепетал и чуть было не завизжал от радости, как маленький ребёнок. Снейп пообещал кому-то заботиться о Гарри и теперь исполнял своё обещание? Есть, есть человек, которому Гарри по-настоящему дорог, которому не всё равно, что с ним! Однако радость схлынула так же быстро, как и накатила. Если профессор не обманывал, почему же до этого дня ничего не делал? Почему не забрал у Дурслей, почему в школе придирался и изводил насмешками?

Снейп скривился, когда Гарри озвучил свой вопрос, но увы, забирать слова назад было уже поздно. Да Гарри и не забрал бы. Его вдруг озарило странной, шальной, непрошибаемой уверенностью, что больше на него не накричат и не отругают. Тот, прежний Снейп, которого Гарри знал раньше, давно бы уже снял баллы, назначил отработку и прогнал, не стесняясь в выражениях. Этот же… ему словно и вправду было не всё равно, только он отчаянно не желал это показывать.

— Я все эти годы считал, что вы жили в надёжном и безопасном месте и ни в чём не нуждались, — наконец соизволил ответить профессор, правда, с таким выражением лица, словно он за один присест съел целый фунт лимонов без сахара. — Волшебник, который публично объявил и мне самому сказал, что позаботится о вас… у него такая репутация, что не поверить было невозможно.

— Это был профессор Дамблдор? — тихо прошептал Гарри, осознав.

Тот кивнул, но получилось очень уж зловеще. Как Гарри ни храбрился, а всё равно вздрогнул всем телом. Он так и знал, так и знал! И тут директор! Стало быть, это Дамблдор отправил Гарри к Дурслям, только зачем?

— Прежде мы перейдём к другим вопросам, что я хотел обсудить, — Снейп побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, собираясь с мыслями, — подытожим, мистер Поттер. Пока не обезвредят напавшего на вас волшебника и не выяснится, зачем вас отправили в Запретный лес, жить вы будете в моих покоях. Ликси присмотрит, чтобы вы, не дай Мерлин, не наделали глупостей и не попались никому на глаза. Я надеюсь, вы достаточно благоразумны, чтобы не возражать?

— Да, сэр.

Гарри ужасно хотелось черкнуть хотя бы пару строк друзьям, всё же они проявили себя с лучшей стороны, но он не посмел и заикнуться. Даже не потому что Снейп придёт в ярость, а потому что тогда не будет никакого смысла в их жизненно необходимой игре в прятки. А то, что ему придётся жить в одном помещении со Снейпом… Гарри ночевал в подсобке для собачьего инвентаря, когда Дурсли всем семейством навещали тётушку Мардж. Там было темно, холодно, страшно воняло мокрой псиной, и не получалось вытянуться в полный рост. По сравнению с этим и обычным чуланом Гарри в доме на Тисовой улице комнаты у профессора — просто рай какой-то.

— Как только мы разберёмся с непонятной угрозой, вы сразу же выйдете из, хм, подполья.

— Это ведь ненадолго, да?

— Я не могу сказать однозначно, — ответил профессор после паузы, — надеюсь, что всё разрешится в течение нескольких дней. Очень многое зависит от того, как вас будут искать и кто… Да, и ещё, мистер Поттер, — Снейп вновь многозначительно замолчал, забрав этим себе всё внимание Гарри, — в Запретном лесу на вас напал профессор Квиррелл?

— Я думал, вы его узнали, — пробормотал Гарри, инстинктивно передёрнувшись. Он старался вызывать в памяти образ нелепого профессора ЗОТИ в тюрбане, когда речь заходила о Квиррелле, но неизменно вспоминал жуткое второе лицо, оказавшееся у профессора на затылке. — Ну, когда вы его повалили на землю.