Под сенью Великого Леса

— Я не уверен, что Избранные так уж нужны Великому Лесу, — признался он. — Все, что мы делали… Все это было бесполезно. Мы просто слепо шли сквозь тьму, надеясь, что это путь к свету, а наткнулись на непреодолимую стену. И вот уже Ворлак правит в Эйланисе, Великий Лес заполнен скверной, и что делать дальше, неясно. Оракулы ведь никогда даже не называли наших имен. Мы стали Избранными, потому что так решили правители наших миров. Может быть, Оракулы имели в виду совсем других людей, а мы только все портили, уводя Великий Лес в сторону от его подлинной судьбы?

Айлин слушала, нахмурившись, но не перебивала.

— Я не знаю, кто и где допустил ошибку. Быть может, было важно не то, какие люди придут в Великий Лес, а то, что они станут делать. Мы изначально пошли по ложной дороге. Теперь я думаю, что поиски чертежей и попытки их разгадать были лишь способом отвлечься, не вспоминать о масштабах реальной проблемы. Или о ее причинах.

— С чего же ты это взял? — изумилась Айлин. — То, что случилось с Эйланисом, не ваша вина. Ворлак силен, а сильвы отвыкли воевать. Мы мало что могли ему противопоставить.

— Мы могли бы многое, — вздохнул Афлек, — если бы Дерк и Редания были рядом. Но подозреваю, Ворлак намеренно не оставил нам и шанса… Знаешь, маги моего рода умеют говорить с лунами. Это своеобразный дар, описать который очень сложно. Просто представь, что порой лунный свет указывает тебе дорогу к верному ответу, где бы он ни скрывался: в прошлом, настоящем или будущем. Сейчас луны отказываются говорить со мной, но дают явную подсказку: ответ на вопрос, который я сам пока не сумел себе задать, кроется в прошлом. С чего бы ни началась эта история с Черной Колдуньей, скверной и прочими злодействами судьбы, ее корни — там, в руинах человеческой памяти, где ее намеренно не замечают.

Афлек говорил по большей части сам с собой, рассуждал вслух, глядя перед собой невидящим взором, но Айлин слушала внимательно.

— Так найди их, — сказала она. — Найди корни этой истории. Отыщи причину, по которой вокруг творятся такие страшные дела, ведь тебе это по силам. Докопайся до истины.

Афлек молча взглянул на Айлин. Она крепко сжала его ладонь, улыбнулась так тепло и ободряюще, насколько могла. Слезы давно высохли, и Афлек понял: перед ним — сильный человек, достойная дочь своего отца. Он с благодарностью ей кивнул и постарался задержать в памяти блеск ее глаз, выражавших надежду.

— Я понимаю, — тише продолжила Айлин, — что тебе сейчас сложно найти выход. Ты ранен, ты устал, но когда приведешь мысли в порядок и наметишь план, расскажи мне. Я немного сделала для Эйланиса, пока жила свободно, но теперь хочу отдать долг своему дому и тебе — за то, что почтил память моего отца. Если я могу хоть чем-то помочь тебе и Великому Лесу, дай мне знать. Я приду на помощь по первому твоему зову и буду готова даже жизнь отдать, лишь бы спасти свой мир и свой народ.

— Я не хотел бы, чтобы ты погибла.

— У меня выбор небольшой: умереть, защищая Великий Лес до последнего вздоха, или быть прилюдно казненной завтра на закате. А какой бы судьбы желал ты?

Афлек промолчал. Он не знал, что потрясло его больше: отвага Айлин или ее самоотверженность. Она верила в него. Даже после всего, что случилось, верила безоглядно, и он просто не мог подвести ее. Не мог не спасти. Он медленно выдохнул, успокаивая мысли, и кивнул.

— Хорошо. Тогда я изо всех сил постараюсь придумать такой план, чтобы мы оба остались живы.

*

Когда Скаэль Хаскель шел по следу, казалось, его ведет сам Великий Лес. Он слышал издалека тихий зов и шагал на звук, и даже самая путаная дорога в конце концов выводила его к цели. Так было всегда. Природное чутье обманывало Скаэля всего несколько раз в жизни, и то тогда, когда он был юным и глупым, а неопытность шагала бок о бок с нежеланием учиться.

Впрочем, ни навыки, ни врожденный дар не помогли отыскать Дейла Хэнделла. Его следы укрывала скверна, сила могущественная и опасная. Даже Хранитель Леса и Белая Колдунья не могли с ней совладать, а Скаэль вовсе был посредственным магом. Когда Элоиза пришла к нему с просьбой отыскать мужа, Скаэль знал заранее: ничего не выйдет. Он чувствовал, что Дейл Хэнделл находится там, докуда не достанет его чутье, в мире совершенно другом, не доступном взору Следопытов. Тем не менее, Скаэль не отказал Элоизе. Он понимал, что это разобьет ей сердце, и все равно приступил к поискам, бродил по Великому Лесу и пытался встать на след. Еще никогда его поиски не были столь беспочвенными. Любая дорога заведомо вела в тупик, и Скаэль начинал ее лишь из чувства долга перед Элоизой. Так уж повелось: если хороший человек стучался в его дом с просьбой о помощи, Скаэль не мог ему отказать.

В тот же вечер он был вынужден заглянуть в Эйланис, где так редко бывал, и сообщить Элоизе, что надежды нет.

— Вашего мужа поглотила сила, которая находится далеко за пределами нашего понимания, — объяснил он. — Теперь он совсем не тот человек, которым был раньше. Он слуга Черной Колдуньи, послушник тьмы. Я не хотел бы питать вас лживыми надеждами. Мне не отыскать Дейла Хэнделла, и пока он сам вас не найдет, ваша встреча не случится.

Элоиза выслушала весть со всей стойкостью духа. Только ее рука дернулась, словно в попытке удержать ускользающее прошлое.

— Я так понимаю, теперь, если наша встреча произойдет, ничего хорошего от нее ждать не стоит.

— Вы не питаете иллюзий, леди, — отозвался Скаэль. — Я плохо разбираюсь в природе скверны и не знаю, можно ли вернуть вашего мужа к свету. На вашем месте я бы покинул Великий Лес и постарался жить дальше. Надежды только сделают вам больно.

Сидя полчаса назад на кухне собственного дома, лицом к лицу с Элоизой, Скаэль смотрел ей в глаза и думал, куда же подевалась та сильная духом женщина. Несколько дней напряженной внутренней борьбы измотали ее, состарили и сломили. Она кричала на детей, ставя им в вину память об отце. Минувшей ночью она шептала в бреду и звала Дейла Хэнделла, а поутру Скаэль долго сидел у ее постели, пытаясь помочь отличить правду от сна. Все, что от нее осталось — лишь горстка воспоминаний, пепел, который унесет ветер перемен.

Скаэль остановился. Тропинка расходилась в две стороны, и ему потребовалась доля секунды, чтобы снова нащупать след. Он был неявным и размытым, иногда пропадал, и тогда Скаэлю приходилось зорким взглядом Следопыта подмечать мелочи, находить по ним дорогу. Он узнавал след, по которому шел. Только Фалион мог так путать незримые следы. Не потому, что умел, просто у Фалиона многие вещи неплохо получались сами собой, без его ведома и вмешательства.

«Это хорошо, что ты жив, прохвост, — думал Скаэль. — Если бы ты разделил судьбу Фалиандра, у Великого Леса не было бы ни шанса. Но с тобой мы еще поборемся».

Следопыт снова остановился, но на этот раз не для того, чтобы выбрать нужную дорогу. Не оборачиваясь, он сказал:

— Давайте, выходите. Прятаться вас явно не учили.

Пристыженные, из-за кустов вышли родители Джуди Грейс с Меличентой во главе. Скаэль вздернул брови, не зная, прогнать их прочь или позволить остаться.

— Неплохо. Вы довольно долго оставались незамеченными, но слишком сильно сократили дистанцию и потеряли бдительность. Почему не остались дома? Вам нужен сон.