Под сенью Великого Леса

— Совершенно согласен, — вставил Чароит. — Мы напрасно тратим время.

— Не теряйте головы, — раздраженно прервала Редания. — Нетерпеливые всегда поворачивают назад за пару метров до выхода.

— Нет, Редания, — со вздохом вмешался Дерк. — Ребята правы. Мы лишь напрасно тратим время, которое можем провести бок о бок с сильвами. Ворлак Мердил не станет ждать, когда мы разгадаем чертежи. Он уже убил, чтобы сделать нам первое предупреждение. Сколько бесполезных часов мы потратим вместо того, чтобы спасти остальных?

— И что ты предлагаешь? Сдаться и отдать чертежи Мердилу?

— Нет, — поджал губы Дерк. — Если Мердил получит эти чертежи, все будет кончено. Я заберу их с собой и отнесу Оракулам.

— Это слишком опасно! — возразила Редания. — Там рядом постоянно ошиваются Последователи. Если они узнают, что те чертежи, которые ты отдал им — ненастоящие, они придут в ярость! Мы не можем потерять тебя, — добавила она тише.

Дерк успокаивающе положил ладонь на ее руку.

— Я же сказал: мы не сдадимся, даже если это решение будет сопряжено с риском. Гадать больше нельзя — не осталось времени. Если у этих чертежей есть секрет, мы должны точно знать, где он.

Редания посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом, словно пытаясь пригвоздить к месту и никуда не отпустить. Наконец она со вздохом убрала руку и выпрямилась.

— Тогда я пойду с тобой.

— Нет, — возразил Дерк. — Ты нужна здесь. Ворлак может напасть в любой момент, он никогда не играет честно. Если он атакует, сильвам понадобятся твои силы и защита.

— Дерк…

— Прошу, Редания, не нужно спорить, у нас нет на это времени.

Дерк поднялся и направился к двери, прихватив с собой чертежи Мердила. Избранные поднялись было, чтобы его проводить, но Дерк остановил их взмахом руки.

— Я скоро вернусь. Оберегайте Эйланис, — сказал он напоследок.

На улице он первым делом достал из кармана медное кольцо и рассеянно покрутил его в пальцах. Редания права. Это невероятный риск, но выбора у них немного: пан или пропал, как говорят на Земле. Слишком многое стоит на карте, чтобы действовать в темноте. Решаясь, Дерк крепко стиснул в кулаке кольцо и бросил его на землю. Во все стороны брызнул фонтан золотых искр. Сунув чертежи в карман, Дерк поплотнее запахнул плащ и шагнул в самое сердце искристого фонтана.

Мир, куда его перенесло, всегда казался ему тоскливым и невыразительным. Здесь не было ничего, за что цеплялся бы глаз: вокруг были лишь невзрачные иссушенные долины, голые скалы и унылое, ржавое небо над головой. Таков был мир братьев Вейн. Скучный, выжженный дотла, лишенный всякой жизни — зато доступный лишь для Последователей, а потому надежный и секретный. Впрочем, все тайны здесь следовало рассказывать тихо, поскольку никому из Собрания, кроме Гаффара, нельзя было доверять. Дерк возненавидел этот мир много лет назад, когда только попал сюда, заняв место Мерлина. Здешний воздух душил его, атмосфера угнетала, а Последователи так и не перестали считать юным и самовольным глупцом, который лишь совершает ошибки и должен постоянно просить за них прощения.

Дерк постарался выдохнуть и успокоиться. Это немного сняло напряжение, и он бодрой походкой направился к темной пещере вдалеке. Услышав хлопанье крыльев, он обернулся и с удивлением заметил черного ворона. Следом за ним, беззвучно ступая по земле, бежал лис с белым пятном между ушами.

— Как вы сюда попали? Этот мир открыт только Последователям.

— Ты это знаешь точно, или тебе так сказали? — отозвался Бернак, устроившись у Дерка на плече. — Не задавай вопросов тем, кто все равно не даст тебе ответ.

— Как скажешь. Что бы там ни было, я рад, что вы со мной, — искренне сказал Дерк, радостно потрепав Лиса по холке.

Они бок о бок продолжили путь по выжженному миру: волшебный лис и Хранитель Леса с мудрым вороном на плече. Успокоенный присутствием друзей, Дерк погрузился в воспоминания.

В свое время все могло бы пойти иначе. Если бы только Мерлин остался жив… Дерк вздохнул. Он вспомнил, как Мерлин выдернул его из того мира, в котором все гнали его от порога к порогу, где он никому не был нужен и где никто никогда не мог его услышать. А Мерлин услышал и понял. Он сказал: «Твоя судьба в твоих руках. Ты можешь остаться здесь и навсегда потерять дорогу к чудесам, зато остаться в безопасности и никогда не узнать, что такое смерть и потери. А можешь рискнуть всем — и окунуться в мир, который подарит тебе настоящую жизнь». И Дерк, конечно, выбрал рискнуть. Прежний мир наскучил ему: он был обычным, серым, все равно что мир братьев Вейн, и злобным. В этом мире у него не осталось ничего, за что следовало бы цепляться, и Дерк бросил все, последовав за новым наставником. Да, он не стал прилежным и старательным учеником, но полюбил Великий Лес и учителя всей душой. Ему нравился этот мир. Нравились волшебные существа и народы. Нравилась магия, которая окружала его повсюду, нравилось творить ее. Этот мир целиком и полностью принадлежал ему, со всеми своими чудесами и сказками, и Дерк был счастлив.

Спустя несколько лет Мерлин обратил пристальное внимание на двух молодых волшебниц. Обе они владели огромной силой, обе могли стать его ученицами, но Мерлин выбрал лишь одну, ту, чьи волосы отливали пламенем. Так Дерк впервые познакомился с Береникой, и так она украла его сердце: раз и навсегда. Словно опутала огненными путами и забрала себе, в свои обжигающие объятия. Тогда она, конечно, была совсем юной и не имела ничего общего с Черной Колдуньей, даже черные платья не носила, презирая этот цвет и называя его слишком вычурным и мрачным. Она смеялась над шутками Дерка и шутила сама, привнося в Сверкающий Дом свет и уют. Они с Дерком росли рядом, плечом к плечу, и с каждым днем он все больше пропадал в ней, отдавал ей все больше тепла и любви, и она делилась с ним в ответ лаской и заботой, нежными улыбками и объятиями. Береника, Дерк, Мерлин — втроем они стали дружной семьей, и казалось, будто вся жизнь впереди, будто так будет всегда, и быть им втроем вместе, счастливыми, до скончания веков.

Но потом счастье прошло. Мерлин, великий чародей и их любимый наставник, умер от сердечного приступа, и Дерк с Береникой остались одни. Дерк впал в отчаяние. Он потерял не только учителя, но и лучшего друга. Он целыми днями бродил по Великому Лесу, пытаясь унять печаль, но не мог справиться с ней. Что куда хуже, он оставил Беренику одну, не поддержал ее, когда было так нужно. Целые дни они проводили врозь, и всякий раз, возвращаясь под вечер домой, Дерк замечал, как меняется лицо Береники, как тускнеет ее взгляд, некогда полный жизни и тепла. Она больше не смотрела на него и старалась уйти всякий раз, когда они вместе оказывались в одной комнате. Однажды Дерк не выдержал и решил поговорить. Он хотел лишь, чтобы она его услышала, но боль оглушила Беренику. Она вырвалась из его рук и впервые атаковала его не понарошку, а всерьез, не шутливым заклятием, придуманным на ходу, а серьезной черной магией, почти такой же опасной, как скверна. С тех пор у Дерка остался белый шрам на виске. Она оттолкнула его и убежала прочь, оставляя за собой черные полосы отравленной скверной травы, а Дерк в ужасе стоял и не мог пошевелиться, не мог даже окликнуть ее или последовать за ней.

Он много дней потратил на ее поиски. Он обратился к ее сестре, Белой Колдунье Редании, и они вместе бродили по Великому Лесу, по другим мирам. Дерк хотел отыскать ее и все исправить, но это было все равно что гнаться за грифоном — глупо и безнадежно. Ему пришлось вернуться в Сверкающий Дом и смириться с потерей, принять на себя обязанности Хранителя Леса и восстанавливать все, что было разрушено со смертью Мерлина. Много, очень много дел приходилось решать тогда, его ни на минуту не оставляли в покое, но рядом всегда была Редания, надежная и преданная, как близкий друг или сестра.

— Твое сердце разбито на части так давно, — заметил Бернак. — А ты все никак не соберешь его на части, раз за разом вспоминая прежние потери. То, что утрачено, не вернуть. Смирись с этим и живи дальше.

— Как я могу смириться, раз за разом в каждой битве заглядывая в глаза Беренике, которая просит поверить ей? — с горечью возразил Дерк. — Это я виноват в том, что случилось с ней. Если бы не мое равнодушие, скверна никогда бы не завладела ей.

— Я бы не был так уверен, — отозвался мудрый ворон. — Скверна всегда была ее частью, ты просто не мог этого увидеть. А вот Мерлин мог, и он точно знал, кого берет себе в ученицы. Он знал, что рискует.