Под сенью Великого Леса

— Черный ход! — воскликнула Джуди. — Укуси тебя великие духи, Клайвз, я никогда больше не приду в твой чертов магазин!

Мелвин и Джуди, выхватив ультрафиолетовую лампу, бросились к двери с табличкой «Только для персонала». Мелвин небрежно бросил через плечо смятую купюру, а Клайвз так и остался стоять с вытянутыми вперед руками и изумленным лицом. Неизвестно, что поразило его больше: спешный побег двух юных преступников или их отборнейшие, неслыханные прежде ругательства.

Джуди первая сбежала по маленькой лесенке мимо двери с пометкой «Склад» и оказалась у черного хода. Дождавшись Мелвина, она повернула ключ в замке и распахнула дверь навстречу свободе… А вернее — ослепительным лучам фонариков полицейских.

— Мерлиновы подштанники, — вздохнул Мелвин. — Вот наша песенка и спета.

*

Она уехала. И она больше не вернется.

Именно эта мысль разбудила Чароита посреди ночи и подняла из кровати. Ему плохо спалось: во сне то и дело возникал образ Меличенты, то грустной и заплаканной, то молящей о помощи, то смеющейся над ним. То она вырывалась из цепкой хватки своей матери, а то виделась ему в свадебном платье, в объятиях этого проклятого цветочного принца. Чароит надеялся, что сон принесет облегчение, но от него стало только хуже. С уходом Меличенты жизнь бессовестно потеряла краски, и даже зло, кажется, стало сильнее.

Чароит оделся и бесшумно выскользнул за пределы Эйланиса, никем не замеченный. Ему вспомнилось, как на Земле он тоже уходил под покровом ночи из дома Хэнделлов, чтобы на Рождество порадовать Меличенту цветами. Тогда они оба думали, что из их отношений ничего не выйдет. Что же… В конечном итоге — они не ошиблись. Их история была яркой, но короткой, и как ни крути, ничего из нее так и не вышло. Меличента сделала свой выбор, и он не мог винить ее в том, что он пал на семью. Сам Чароит в былое время от семьи отказался. Отчий дом никогда не был ему прибежищем, и он покинул его сразу, как только смог, лишь бы не слушать от других драконов, как он не похож на них, как он слаб и беспомощен рядом с их могуществом и как однажды из него вырастет предатель драконьего рода. Его семья не принимала никого, кто был не похож на них, она ненавидела одинаково простой люд, волшебников и воинов. Они никогда не принимали облик людей, хотя могли бы сделать это без усилий, и ненавидели звучание людского языка. Чароит изучал его сам, тайком, чувствуя невероятную тягу и интерес к людям. Ему казалось, он понимает их эмоции. Ему тоже весело, когда им смешно, и хочется грустить, если они плачут. Он изучал их на расстоянии долгие, долгие годы, пока не появился Агилар, убийца драконов и его самый лучший друг.

Хотелось бы Чароиту спросить сейчас у Агилара совета. Он знал, что духи из других миров никогда не путешествуют по соседним, но все равно бродил по Великому Лесу и мысленно звал старого друга на помощь. Он бродил от дерева к дереву и обращался к Агилару так, как если бы он был живым, упрашивая отозваться. Ночной лес, в котором поселилась немая угроза, шумел и скрипел, покачивая темными верхушками в такт ветру. Чароиту казалось, он один на целом свете, и вся темная мощь, с какой не способен управиться даже Дерк, опрокинулась на него.

— Прошу тебя, Агилар! — не выдержав, выкрикнул Чароит. — Я знаю, старый пройдоха, ты слышишь меня. Укажи мне мою судьбу!

Никто ему не ответил. Лишь вдалеке недовольно ухнул филин. Разозлившись, Чароит пнул первый попавшийся под ноги камень, догнал его и снова пнул. Так он с упоением гнал камень по лесу, пока не застыл в изумлении над вереницей знакомых следов. Рядом с ней черной полосой тянулась скверна. Чароит немедленно почувствовал, как в груди разгорается пламя ярости. Береника! Попалась ему на крючок! Словно охотничий пес, не сводя глаз с цепочки следов, Чароит зашагал во тьму леса. Чем дальше он заходил, тем более непролазной становилась чаща, но Чароит упрямо раздвигал ветки и двигался вперед, по горячему следу. Он думал только об одном: как он найдет Беренику и заставит заплатить ее за все, что она сделала.

Чаща стала постепенно сходить на нет, превращаясь в легкий подъем в гору. Следы вывели Чароита на тропинку, и дракон начал карабкаться на крутой холм, следом за проходившей тут недавно Береникой. О, с каким удовольствием он поймает ее и отомстит за все зло, что она принесла ему и его друзьям! Чароит в предвкушении взбежал на вершину холма так, будто Береника должна была его здесь дожидаться. Но здесь, разумеется, никого не было. Не теряя азарта, Чароит присел, чтобы получше рассмотреть следы, и тут же над ним сомкнулся сияющий золотой купол.

— Что за…

— Вроде драконы — такие умные существа, но если приведешь их в ярость, сразу же становятся такими уязвимыми, — раздался насмешливый голос.

Чароит хотел выпрямиться, но купол не давал ему встать. От яркого золотого свечения рябило в глазах, а силы с каждой минутой покидали его. Чароит давно не чувствовал такую слабость. Он глухо зарычал, как зверь, призывая врага показаться, и из-за деревьев шагнула ведьма Кларисса. Чароит только обессиленно ударил кулаком по внутренней поверхности сияющего купола.

— Можешь не переживать, дорогой. Мы с тобой быстро договоримся об одном деле, и я тебя отпущу.

— Мне хватило с тобой уговоров, — огрызнулся Чароит. — Так что никаких сделок я с тобой заключать больше не намерен.

— Я и не спрашивала о твоих намерениях, — развела руками Кларисса. — Здесь, как говорится, только твой выбор. Либо ты помогаешь мне и делаешь так, как я скажу, либо твой брат умрет в страшных муках, а следом — и ты сам.

Чароит сначала в изумлении посмотрел на Клариссу, оценивающе обежал взглядом с головы до ног и хрипло рассмеялся.

— Вы, ведьмы, все не в своем уме? Каким образом ты вообще можешь навредить моему брату? Не говоря уже о том, что он в десятке миров отсюда, наслаждается драконьей жизнью со своей любимой женой. Ты можешь оставить меня под этим треклятым куполом, но к лекарю я бы тебе все же заглянуть советовал.

— Ты закончил? — сухо осведомилась Кларисса. — Болван, я не просто так привела тебя сюда. Мне стоило некоторых усилий выманить тебя такой же обувью, как у Береники, и темной магией. И все это не ради твоего представления. Знаешь, что под этим холмом?

— Ну давай, — снисходительно усмехнулся Чароит. — Просвети меня.

— С удовольствием.

Кларисса развела руками, и земля задрожала. Холм раскололся пополам, как булыжник, и Чароит подумал было, что провалится в образовавшуюся трещину и ускользнет, но купол оказался шаром, в котором его прочно удерживали ведьминские чары. Тьма внизу расползалась, провал становился все шире, и оттуда тоже хлынул яркий золотой свет. Чароит инстинктивно прикрыл глаза рукой, а когда открыл, обомлел от ужаса и потрясения. Там, далеко внизу, в такой же ловушке, в какую угодил он сам, обессиленно лежал его брат. Он был совсем плох. Из могучего, вселяющего ужас дракона он превратился лишь в жалкую тень с оборванными крыльями. Грудь Цессарата с трудом вздымалась, и он едва улавливал воздух, чтобы продолжать существовать.

— Великие духи… Нет, — прошептал Чароит. — Цессарат!

Дракон приоткрыл один глаз, тусклый, безжизненный, лишенный привычной боевой искры. Цессарат словно услышал, что его зовут, но потом решил, что ему показалось, и вновь тяжело опустил голову на лапы. Чароит снова ударил кулаком по куполу, и ему в лицо брызнули золотые искры.

— Отпусти его, ведьма!

— О, нет. Я слишком много времени потратила на освоение этого заклятия, чтобы вот так просто отпустить его и тебя. Мне потребовались долгие годы, чтобы овладеть искусством выстраивать подобную магию, а твоя чешуйка, которую я так удачно забрала с поля нашего последнего боя, стала ключиком к успеху. Тебе стоит поблагодарить себя за такие усердия.