Под знаком ЗАЖИGАЛКИ

Все так одевались – и молодые люди, и девушки. Но одежда «унисекс» так её маскировала в окружающем северном пространстве, что она становилась просто незаметной для всех. Она сливалась как с каменным городом, с серыми мостовыми, так и с ярким корпусами кампуса, с зелёной листвой, с другими людьми, и даже с Урсулой. Урсулу замечали все: однокурсники, преподаватели, и даже прохожие, идущие навстречу. Они ей улыбались, а Хильду не видели даже стоящие рядом и разговаривающие с Урсулой коллеги.

Маленькая серая мышка с этим смирилась. И вдруг такой видный высокий молодой человек. Этот русский был совсем не похож ни на своего развязного друга Джимми, ни на остальных ботанов-студентов. Его так интересно было слушать. Он такой галантный. Ни одного скабрезного или похотливого намёка. С ним так хорошо. Вчера в баре он сказал, что заплатит сам за весь счёт. А на её попытку достать кошелёк и разделить счёт так сурово посмотрел, что ей стало немного не по себе. И кошелёк тут же спрятался в сумочке. В груди на мгновение накатила тёплая и приятная волна, оставившая возбуждающее послевкусие момента.

– Посмотри, на небе распустились звёзды. Правда красиво? А ты чувствуешь их запах?

– Да, Хильда, это запах большой любви.

Он обнял её за талию и нежно поцеловал в губы. Она двумя руками обвила его шею:

– Да, звёзды божественно благоухают. Но я их больше не вижу.

– Почему?

– Потому что, когда я целуюсь, я закрываю глаза, – она шутливо ткнула его кулаком в бок и засмеялась.

Она знала, что он небогат. Он был совсем не похож на горластых русских, сорящих деньгами, которых она встречала в Париже у бутиков на Елисейских полях или улице Сен-Оноре, куда она с отцом приезжала два года назад. Там она так и ничего себе не купила, но не из-за цен, в этом проблем при походах в магазин с отцом не было. Она просто не понимала, зачем из-за названия бренда на какой-то тряпочке платить за неё в десять раз больше. Отец тогда остался недоволен тем, что дочь ничего себе так и не купила. Она погладила его по руке. «Папа, здесь всё тоже самое, что у нас в Осло, только в пять раз дороже. А кое-что – в десять раз», – добавила она тогда, немного подумав.

Когда вчера они выходили из «Драгонфлай», он опять молча подал и помог ей одеть её серую ветровку, вызвав удивлённый взгляд официанта. По пути назад она толком не слушала, что он говорил. Ей просто нравился его голос, его странный ещё три дня назад русский акцент, сегодня казался таким милым и тёплым.

И вот сегодня он снова пригласил её на прогулку, и в руке его была роза. Такая необычная для неё красная восхитительная роза. Так бывает?..

…Каждую встречу он дарил ей маленький букетик. Больше всего ей нравились полевые цветы, так напоминавшие ей дом. Букетик вереска. Откуда он знал, что она его так любит?

Все уже привыкли видеть долговязого русского с полной нескладной норвежкой. Что их объединяло? Интересные интеллектуальные разговоры? Трескучие морозы на их родине? Забавный северный акцент у обоих? Тяга к яркому переливающемуся на солнце ослепительно белому снегу? Или полный любовью взгляд светлых блестящих глаз, устремлённых друг на друга? Не знаю.

Он был первым её мужчиной. И в постели, и в жизни.

Мужчиной, который показал каким он должен быть настоящий мужчина. По-европейски – вежливым и тактичным, по-русски – сильным и ответственным за свою женщину. Это было так необычно и ново: видеть в бойфренде, не партнёра, как у всех женщин, который делит с тобой трудности пополам, а – Мужчину. Мужчину, который не боится быть мужчиной, который не боится быть сильнее Женщины, и решать все трудные задачи самостоятельно, ограждая от них свою Женщину.

Он так и не позволил ей ни разу заплатить за общий счёт, даже когда они ходили в дорогой ресторан «The Witchery by the Castle» в старом замке. На накрытом белоснежной скатертью тёмном дубовом столе возле старинных фарфоровых чашек грелся изогнутый чайник, полный зелёного чая со сбором норвежской ели, листьев дуба, можжевельника и лесных ягод.

Рядом официант услужливо примостил небольшую хрустальную вазу с маленьким вересковым букетиком, принесённым её Мужчиной. Белые, как снег, хлопковые салфетки, скрученные и перевязанные алой ленточкой, лежали рядом с массивным чуть позеленевшим от времени бронзовым подсвечником в виде устремлённого вверх перекрученного каната, на котором отбрасывала неяркий свет толстая восковая кремовая свеча.

Два массивных резных деревянных стула каштанового цвета с жаккардовой обивкой фисташково-коричневых узоров, гармонировали с чуть увядшими жёлтыми розами кофейных гобеленов, повидавших не одно поколение владельцев замка.

– Значит, через две недели ты возвращаешься в Россию? И мы расстанемся навсегда? – голос её дрогнул.

– Дорогая, это жизнь. Срок моей стажировки закончился. Как бы я не хотел быть с тобой, но пора возвращаться в Россию.

– И что ты там будешь делать?

– Буду искать работу. Закончив наш с тобой «Heriot Watt», я думаю, обязательно что-нибудь найду. Я буду тебе звонить. Будем общаться. А когда получу отпуск, обязательно приеду к тебе, где бы ты ни была.

Она перевела глаза на стену, запахнутую в шоколадный гобелен, казалось, изучая особенности искусства старинного переплетения нитей, о чём-то сосредоточенно размышляя.

– Милый, хочешь, я поговорю с отцом. Он, наверняка, сможет что-то придумать у себя в Statoil`е, и ты останешься в Европе.

– Нет, не нужно. Я сам.

– Ты не хочешь быть со мной? – её глаза покраснели, и в них сверкнула отблеском слеза.

– Очень хочу, но… Я не хочу быть обузой… И не хочу неприятностей для тебя и…

– Всё. Я решила. Теперь это мой вопрос, – перебила она, незаметно для себя повторив его обычные слова.

Впервые в жизни она вдруг почувствовала решимость и способность преодолеть любое препятствие. Она знала, что отец, с его «правильными принципами» всегда против того, чтобы оказывать какое-то содействие кому бы то ни было в трудоустройстве, и уж тем более русским, против которых у него было скрытое предубеждение и которое он старался не афишировать перед дочерью.

Она была полна того внезапного подъёма духа и способности преодолеть любое препятствие, которые вдруг вырываются из женщины, в минуты опасности. А уж борясь за свою любовь, её не остановит ни «горящая изба», ни «конь на полном скаку», ни «отец с принципами».

Глава 3.

«В вашей будущей жизни всё будет работать на латинских афоризмах, сказанных римлянами две тысячи лет назад:

Fortes fortuna adjuvat (Судьба помогает смелым) и

Lucri bonus est odor ex re qualibet (Запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил) … »

(Из лекций по римскому праву на юрфаке института МВД)

Осень в темно-сером унылом фраке будней рассеянно дирижирует колкими порывами ветра, «спамит» желтыми, красными, бурыми листовками, рекламирующими полезные свойства предстоящих холодов, намекая на скорые зимние активности, лыжи, коньки, сноуборд, а для тех, кто на это «не ведётся» – просто предлагает обновить свой тёплый гардероб и хорошенько укутать то, что так и не было идеально отшлифовано бессмысленными пробежками летом и изнуряющими тренировками в спортзале. Укутать и успокоиться…