Под знаком ЗАЖИGАЛКИ

– Да, Шеллу есть чем хвастаться, – шепотом повернулся Ободзинский к Павлу Вашковскому, своему генеральному директору, сидящему рядом, – они блистали и на прошлогодней конференции SPE в Хьюстоне.

– Хороший ориентир, – немногословно в полголоса ответил Вашковский.

Российские нефтяные компании начали развивать подобные проекты, когда сокращение легкодоступных запасов и падение цен на нефть заставили их искать путь оптимизации процесса добычи. И это был непростой путь…

***

То ли в связи «ковидными» ограничениями, то ли в связи с общемировым трендом на ограничение излишеств и предполагаемым внутренним влечением нефтегазовых умов к скромности и умеренности (так бывает?) фуршет по окончании конференции проходил достаточно спокойно и скромно. Броуновское движение хаотично перемещающихся «атомов» с бокалами в пространстве выставочного зала Технопарка Сколково, где проходило венчающее конференцию мероприятие, в этом году было каким-то вялым, как при помещении бактериальной флоры в охлаждённую среду.

Однако эта «пробирка» содержала три центра притяжения и одновременно разогрева «белковой нефтегазовой массы» у трёх барных станций с алкоголем, представляющих собой наглядное пособие зарождения органической жизни на Земле.

Если посмотреть на этот зал сверху, как в пробирку через микроскоп, было ясно видно, как атомы соединялись в этих трёх точках в непрочные химические связи, потом распадались, перемещались вдоль электромагнитных полей к следующей точке притяжения, заставленной шотландским виски и французским коньяком.

Через полтора часа субстанция была уже полностью разогрета, электромагнитные поля трёх центров ослабли, и освободившиеся атомы в основной своей массе переместились к центру пробирки, где стали образовываться сложные органические соединения.

Как известно из курса органической химии нефте-технических конференций, в центре подобных молекул всегда находятся атомы – топменеджеры и управленцы из ведущих нефтяных компаний – Shell, British Petroleum, Shevron, ExxonMobil, PetroChina, Роснефть, Газпром нефть, Лукойл. Обладая значительной силой атомного притяжения, они, сами того не замечая, подтягивают к себе большое количество других атомов, то есть, сотрудников консалтинговых компаний всех мастей: от известных нефтесервисных «консалтеров» до небольших сервисных «субсубсубподрядчиков».

Впрочем, последние, обладая небольшой атомной массой, не всегда могут пробиться к центральной молекуле, надёжно прикрытой щитом таких американских мастодонтов консалтинга, как Schlumberger, Halliburton, Baker Hughes 2 . Парадоксально, но б'oльшие шансы их достичь есть только у достаточно эффектных ярких атомов, обладающих, как ни странно, небольшой атомной массой, но с правильным расположением протонов, нейтронов и электронов в пропорции 90-60-90.

Сильное электромагнитное поле, возникшее между центральной молекулой взаимодействия и ярким длинноногим представителем неметаллов в короткой юбке, разрывает защитную оболочку динозавров нефтегаза, давая возможность юному благоухающему поколению внести свою лепту в развитие нефтегазовой индустрии, или, хотя бы, установить новые многообещающие связи по рабочим и, не менее важным, «послерабочим» вопросам.

2

«Большая тройка» (Шлюмберже, Халлибёртон, Бейкер Хьюз) главных американских технологических компаний, обслуживающих все мировые нефтяные и газовые компании, в том числе и российские.

Ободзинский с бокалом сухого красного вина, вполуха слушая очкастого представителя какой-то сервисной компании, уже полчаса заученно «прокачивающего» Ободзинского на предмет возможного подряда их компании, обладающей «уникальным опытом работ по геомеханике и гидродинамическому моделированию в России», лениво поглядывал по сторонам. В нескольких шагах его директор Павел Вашковский что-то негромко обсуждал со своим коллегой – директором «Лукойл-Инжиниринг». Было бы неплохо подойти и пообщаться в такой компании по профессиональным темам, они наверняка найдутся, но что-то подсказывало ему, что он был бы лишний.

Слева лохматый Толик Амосов, восходящая научная звезда из департамента Ободзинского, которого он взял с собой «для роста» на конференцию, что-то весело рассказывал окружившим его двоим «консалтерам» в мятых костюмах, которые громко и старательно гоготали, заглядывая ему в рот, всем своим видом пытаясь показать, что они «свои в доску» ребята.

В краткие паузы между его анекдотами они по очереди совали ему свои визитки и пытались вернуть тему разговора к «разработке нефтегазоконденсатных месторождений», на которой они хотели, «как на белом коне, въехать» к нему подрядчиками.

Существовал определённый когнитивный диссонанс в восприятии Амосова. Вчера, выступая на технической сессии с рефератом об «особенностях интегрированного моделирования пластов», он производил впечатление живущего одной наукой, лохматого, с горящими глазами ботана, увлечённо тараторящего о «композиционных моделях».

Сейчас с такой же энергией и с юморком, с торчащим из кармана мятым галстуком Толик самозабвенно рассказывал весьма «сальные» байки, судя по тому, что минуту назад подошедшая к ним миниатюрная девушка в строгом сером костюме, привлечённая «голубой зажигалкой» на бэйджике Толика, чуть поджала нижнюю губу. Тем не менее, девушка осталась стоять рядом, а «сладкая парочка» «консалтеров» бросив на неё короткий, чуть ревнивый взгляд, тут же повернулась обратно к Толяну.

Чуть поодаль двое знакомых ребят из Роснефти что-то обсуждали с окружившими их представителями буровых компаний.

Забавно было видеть, как строгие деловито выступавшие на технических сессиях серьёзные эксперты из небольших подрядных компаний, на фуршете, увидев на бейджике Ободзинского волшебную «голубую зажигалку» и его должность, как-то сразу съёживались, становились меньше ростом. Расплывшись в счастливой улыбке, они начинали тараторить «об уникальном опыте работы их компании в исследовании кернового материала», размахивая своими рекламными буклетиками, даже если никто их об этом не спрашивал.

От настойчивого собеседника у Ободзинского начала болеть голова. «Ммм, у меня кончилось вино, нужно добавить! – Ободзинский растянул улыбку своему визави, честно отработавшему с ним свои тридцать минут, развернулся и направился к бару.

Проходя мимо представителей Saudi Aramco или Adnoc (сразу и не разберёшь) в длинных белоснежных таубах, оживлённо беседующими с коллегами, которые были исключительно женщинами всех возрастов (как арабам удаётся сразу формировать вокруг себя такое правильное и приятное окружение?), Ободзинский услышал слева знакомый голос. Семён Ярцев, что ли?

– Ба, Семён, привет!

Семён Ярцев раньше работал вместе с Ободзинским в Компании, но в департаменте информационных технологий, начальником отдела по разработке сервисных продуктов для геологии. Семён в дорогом костюме никогда не походил на типичных программистов его отдела в старых джинсах и неопределённого цвета футболках, принципиально игнорирующих любое проявление дресс-кода в их одежде. Притащив своё уже усталое тело на работу в девять утра, а это был их единственный компромисс «Правилам внутреннего трудового распорядка», они одевали большие мягкие наушники (с льющимся «Пинк Флойдом» или гремящей «Арией» – в зависимости от индивидуальных предпочтений) и уходили в астрал до девяти вечера, возвращаясь оттуда с красными осоловелыми глазами, опустошённой кофемашиной и большим куском написанного кода.