Подари мне небо. Сломанные крылья

Все документы были разложены по своим местам. Ноутбук приветливо был открыт, призывая начать. Здесь и сейчас. Том сказал, что до тех пор, пока не будет официального открытия, у меня вряд ли состоятся очные консультации – нужно было завершить ремонт здания и доставить всё необходимое. Что именно – я узнала лишь на следующий день, когда, сидя за рабочим столом и внедряясь в документы, услышала грохот и какую-то ругань. Первым делом решила, что ворвались грабители, но потом мне показалось, что я слышу знакомые голоса.

Выйдя на шум, я убедилась в том, что они принадлежали Марку и Тому. А грохот…

– Вы ограбили торговый центр? – без приветствия спросила я, не моргая разглядывая то, на что оба смотрели с огромным восторгом. Мне казалось, что Марк даже на меня так не смотрел! Этот взгляд… Я помнила до сих пор тот день, когда мы столкнулись с ним возле авиатренажёра. Это стало началом нашей истории, маленьким шагом к огромной любви. И вот сейчас точно такой же (хотя, может быть, и нет) авиатренажёр стоял в помещении, которое Марк называл «для дела».

Он обернулся и с улыбкой подошёл ко мне:

– Ты же помнишь тот день, да?

– Когда я облила твою рубашку?

– И когда сразу же предложила её снять.

– Я лишь хотела её постирать!

– Ты до сих пор веришь в это? – Марк прищурился, явно с трудом сдерживая смех. – Если бы не та рубашка…

– То я бы испортила другую и нашла бы способ тебя раздеть. Марк, что здесь делает тренажёр? Пришло время наконец-то узнать о том, что вы с Томом задумали?

– Я тут ни при чём! – Марк поднял руки вверх, словно сдаваясь. – Это была идея Тома.

– Гениальная идея, смею заметить, – наконец подал голос Том. – В целом… – Он обвёл глазами комнату. – Почти всё готово.

– То есть вот эта штука посередине, – медленно проговорила я, – это тот самый сюрприз, которого я ждала?

– А ты ждала? – Марк вопросительно посмотрел на меня. – Или просто сгорала от любопытства?

– Скорее второй вариант. Ну? Так что вы тут затеяли?

– Кейт, Том предложил открыть лётную школу. И я буду одним из тех, кто будет в ней работать. Неважно, что ждёт меня впереди – останусь я вторым пилотом, вернусь к работе первого или вообще стану бортпроводником. У меня немаленький опыт работы в авиации, я многое могу рассказать. А главное, мне есть чему научить молодёжь. У нас теперь отличная команда, у нас есть ты – человек, который знает, что такое страх, как его преодолеть или как научиться с ним жить. Ты знаешь, какими качествами должны обладать люди, желающие получить профессию «пилот»…

– Это какими же? Быть сексуальными?

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Но Марк так смешно и восторженно рассказывал о том, чего я умею и знаю, что мне показалось, информации о моих талантах у него больше, чем у меня.

– В том числе, – Марк улыбался, – согласись, гораздо приятнее подниматься на борт и видеть красивого командира, нежели какого-то…

– Марк, помолчи, а, – Том, кажется, не выдержал моих рассуждений, – а то я всерьёз рассмотрю твоё предложение о танцах. С каждым днём оно нравится мне всё больше.

– Я могу совмещать, – невозмутимо отозвался Марк, – в те дни, когда я не в рейсе или в отпуске…

– Весьма заинтригована тем, о каких танцах идёт речь, – вмешалась я, – но всё же хочу до конца услышать рассказ о том, что вы планируете делать в этом здании? Кроме танцев, – поспешно добавила в конце.

– Да, в принципе, то, что я сказал, – это будет лётная школа. Здесь будет максимальная подготовка кадров – в том числе психологические проверки, аттестация, тренажёры и прочие лётные формальности. Том предложил ввязаться в эту авантюру, и, подумав, я согласился с тем, что эта идея хороша.

– Но у меня нет опыта, – развела я руками. – То есть я, конечно, сама напросилась на новую должность, но брать на себя ответственность за судьбы людей, давать или не давать им разрешения на полёты… Том, Марк! Я же не имею на это права. Кто я такая, чтобы решать, кого допускать к полётам, а кого нет?

– Не забегай вперёд, – попросил Том, – до подобных консультаций и проверок у нас ещё достаточно времени. Начнём с простого. А тем временем я уже записал тебя на курсы. Сможешь погрузиться в атмосферу авиационной психологии и её сложностей. Ездить никуда не надо – всё в онлайн-формате. Нам ещё нужно как-то запустить рекламу…

Том задумался, прокручивая варианты в голове.

– Кейт, – он повернулся ко мне, – у тебя нет никого, кто занимается рекламой?

– Ты серьёзно? – Я опешила на несколько секунд.

– Серьёзно, – он кивнул. – Нужно понимание, как именно дать людям понять, что им нужно сюда. А не куда-то ещё. Я не очень хорошо объясняю, но в голове как-то много мыслей.

– Конечно, я работала в сфере логистики, – осторожно начала я, – но опыт в отделе маркетинга у меня богатый. И если ты хочешь, чтобы я помогла, я помогу.

– Точно! – Том хлопнул себя по лбу. – Ты же рекламщик!

– Ну, не совсем, – пожала я плечами, – но в том, что и как работает, разбираюсь. Обрисуй, что именно нужно, а я попробую тебе помочь. Вам помочь, – исправилась я.

И лишь договорив, я обратила внимание на то, как смотрит на меня Марк. Его взгляд был не только полон любви, но и уважения. Даже какого-то восторга. Наверное, потому, что за всё время совместной жизни он впервые видел, как я горела какими-то идеями – не ради него, не ради семьи. Ради себя.

Когда-то его глаза искали во мне ту, кого нужно успокоить, избавить от страха, вернуть к жизни, поддержать. Потом его глаза искали во мне поддержки. Сейчас он смотрел на меня, как на женщину, чья опора под ногами не зависела ни от кого. Это было ново не только для него, но и для нас. Ново и прекрасно.

Время, которое мы провели с ним до катастрофы, стёрлось, ушло куда-то очень далеко. Оно осталось где-то там. В воспоминаниях о первом поцелуе, обещаниях, которые когда-то казались вечными и важными. Но мы уже были не теми Марком и Кейт. Мы стали другими.

Однако мысли о том, какой измученной я была после того, как Марка прооперировали, были ещё живы. Острыми ноготками впивались в кожу, не желая отпускать. Я помнила, как плакала в подушку, чтобы он не услышал. Помнила, как боялась вердиктов врачей и реабилитологов – боялась, что он всё-таки не сможет ходить. Что потеряет себя, уверенность и веру в будущее.

Пришло время обрезать эти коготки.

– Если бы сейчас мы были одни, то я бы… – Марк сделал шаг вперёд и нагнулся ко мне так, что дыхание обожгло шею.