Подари мне небо. Сломанные крылья

Где-то внутри меня зарождались чувства, сила которых меня слегка пугала. Я сидела в зале суда и смотрела на человека, который сейчас защищал моего брата. Мы столько лет шли с ним рука об руку – он помогал мне каждый раз, когда я обращалась к нему за помощью. Но он был женат… И я не смела даже рассматривать его в таком ключе.

Всё время я считала себя сильной и независимой. Той, кто ни в ком не нуждается. Работала, искала правду, порой боролась за справедливость – но я всегда была одна. Но сейчас я чувствовала тепло – не то, которое окутывает, когда попадаешь в объятия любимого человека, а то, которое растапливает лёд, сковывающий внутри. Даёт трещину.

Я видела, как он говорит. Как каждое слово выстраивается в чёткую цепь доказательств. Как уверенно он чувствует себя даже в тот момент, когда весь зал против него. Когда люди начинают выкрикивать провокационные вопросы. Он продолжает стоять как скала. Скала, на которую хочется опереться. Себастьян защищал не только Марка Вольфманна, он защищал моего брата. И делал он это не только ради себя и своего прошлого. Но и ради меня. Ради того, чтобы потом сказать: «Мы смогли».

Сидевшие в зале люди продолжали перебивать Себастьяна, задавать вопросы, провоцировать Марка, который, к слову, побледнел, будто перестал верить в свой успех.

– Тишина в зале суда!

Холодный голос разнесся эхом по зданию, отталкиваясь от стен, и на какое-то мгновение меня оглушила тишина. Никто не смел произнести ни одного слова. Никто, кроме вновь заговорившего Себастьяна:

– Прошу воспроизвести аудиозапись переговоров в кабине пилотов. Для того, чтобы избавить уважаемых присутствующих здесь людей от вопросов.

Судья кивнул, и спустя несколько минут из динамиков раздался шум и переговоры. Голос Марка звучал уверенно – он говорил, как человек, который точно знает, что нужно делать. Ричарда было слышно намного хуже – складывалось ощущение, что он вообще отсутствовал в кабине.

Кажется, ты лучше знаешь, что делаешь.

Ричард добровольно сдался. Только глупец мог этого не понимать. Он не разрабатывал никакую тактику и не строил никаких планов. Он не знал, что делать. Но ещё больше он не хотел отдавать Марку шанс сделать работу за него. Для него полёт был не только работой, но и желанием доказать свою значимость. А Марку было всё равно, кем его будут считать. Он не думал о своей репутации. Он думал о людях, которые сидели там, за пределами кабины. О тех, кому нужно было вернуться домой, к семье.

– Уважаемые господин судья и господа члены присяжные, – Себастьян остановил аудиозапись, – с вашего позволения я продолжу. Вы только что прослушали часть переговоров, которую нам удалось получить от руководителя авиакомпании. Как вы могли заметить, в течение несколько минут после того, как отказал один из двигателей, и стало ясно, что полёт не может идти по плану, капитан воздушного судна Ричард Келлер бездействовал.

– Протестую! – Ричард вскочил со своего места.

– Протест отклонён, – судья взглядом усадил Ричарда на место. – Я хочу дослушать сторону защиты.

Себастьян кивнул.

– Согласно правилам авиакомпании, которые прописаны во внутренних документах «Скай Дойч», в течение двенадцати секунд после того, как капитан воздушного судна или второй пилот услышали звуковой сигнал о неисправности, должна последовать реакция.

– Какая реакция? Я… – Ричард вновь вскочил со своего места.

– Сесть! – рявкнул судья. – Продолжайте.

– Я хочу попросить Тома Нойманна, руководителя авиакомпании «Скай Дойч» зачитать по пунктам правила поведения, которые прописаны во внутреннем регламенте. Это не мною придуманные правила. Это та последовательность действий, о которой знает любой сотрудник авиакомпании. Подпись Ричарда о том, что он ознакомлен с ними, присутствует.

Я вновь подняла взгляд на Себастьяна, а потом на Марка. Зачем Себастьяну Том? Неужели он не может зачитать правила сам? Или это часть их плана?

И лишь когда Том заговорил, я поняла.

Себастьян не просто попросил Тома говорить.

Он сделал его голосом системы.

Чтобы ложь Ричарда не спряталась за словами «я действовал по правилам».

Потому что сейчас правила читал тот, кто ими руководит.

Глава 55. Марк

В тот момент, когда Том встал, чтобы начать свою речь, зал будто замер – хотя, казалось бы, не произошло ничего необычного. Руководитель авиакомпании даёт показания в пользу (или против) одного из своих сотрудников. Ситуация стандартная. Но все присутствующие в зале суда только что слышали аудиозапись. Только что услышали правду, которую от них тщательно пытались скрыть.

– Моё имя Том Нойманн, я руководитель авиакомпании «Скай Дойч». Пункт четыре в Уставе авиакомпании гласит: «В случае, если командир воздушного судна по состоянию здоровья, психологическому напряжению или иной причине не способен принимать решения и управлять воздушным средством, обязанности переходят второму пилоту без дополнительного согласования».

– Да, этот факт довольно известен даже не в лётных кругах. Что гласит Устав о скорости принятии решений?

Себастьян говорил сухо, и я поразился тому, насколько профессионально он работал. Даже не подавал виду, что мы прорабатывали эту речь несколько дней подряд. Единственное, чего мы не учли, это голоса народа. Я немного растерялся от того, как бойко они стали выкрикивать компрометирующие фразы, пытаясь сбить нас с толку. Но судья, хоть и не сразу, но пресёк все их попытки помешать следствию.

– Согласно пункту шесть Устава авиакомпании, у командира воздушного судна есть время на принятие решения – в зависимости от ситуации оно варьируется от трёх секунд до нескольких минут. – Том сделал паузу. – Но вы должны понимать, что экстренность и чрезвычайность ситуации оценить может только тот человек, который находится в этот момент в кабине пилотов. Какие бы правила мы ни прописывали и как бы ни старались им следовать, в небе может произойти всё, что угодно.

Я смотрел на Тома и не мог сдержать улыбку. Перед глазами возникали картинки из прошлого, в которых Том пытался угодить членам ИАТА, пренебрегая безопасностью. Как он игнорировал мои просьбы и попытки убедить его в том, что я лучше знаю, что именно нужно делать. Прошло не так много времени. И Том моими же словами защищает меня в суде. Можно было бы громко хмыкнуть – я бы хмыкнул. Но я по-прежнему был обвиняемым, а Себастьян сказал мне молчать до определенного момента. И я молчал, чувствуя себя немного странно.

– Уважаемый господин Нойманн, вы хотите сказать, что правила прописывать не стоит? Раз их можно легко нарушить?

– Я не сказал, что правила можно легко нарушить. Я лишь сказал, что не всегда удаётся им следовать. Марк Вольфманн не нарушил ни одного правила, которые указаны в Уставе. Он не только смог оперативно отреагировать на ситуацию, но и сохранить жизни пассажирам.

– Прошу вас сесть, – судья кивнул. – Ричард, у вас есть возражения?

Он помотал головой, очевидно, не решаясь заговорить.

– Себастьян, прошу вас, продолжайте.

– Благодарю. Вы услышали аудиозапись переговоров, вы выслушали руководителя авиакомпании господина Нойманна. Информации о том, что мой подопечный не нарушил ни одного правила, достаточно. Марк Вольфманн, пилот с одиннадцатилетним стажем, будучи не в кресле командира воздушного судна, не нарушил регламента, положения которого вам зачитали. Он выполнял свой долг перед пассажирами, ни на минуту не забывая о том, что полёт – это не смерть. Это жизнь. И её нужно уметь сохранить.