Подари мне небо

– Мне нужно с тобой поговорить. Я…могу приехать к вам домой?

– Конечно, можешь приезжать. Я скоро буду дома. Мария с радостью тебя встретит.

Я положил трубку, мысленно ставя галочку. Первый этап унижения пройден – я напросился домой к тому, кого пару месяцев назад не хотел лишний раз видеть. Но сейчас это была единственная зацепка. Единственный шанс вернуть ту, которая не хотела меня знать. Вернуть хотя бы для того, чтобы просто поговорить.

***

Несмотря на то, что я сейчас крайне редко выбирался куда-то один, я с приятным удивлением обнаружил, насколько всё-таки радует тот факт, что в Мюнхене есть столько приспособлений для передвижения инвалидов. В принципе, помощь не требовалась нигде, хотя многие всё же бросались её оказать.

Я добрался до дома Тома и Марии быстрее, чем рассчитывал, храня в душе надежду, что Том ещё не успел вернуться.

– Добрый день, Марк, – поприветствовала меня жена Тома, – проходи. То есть, проезжай, – сконфуженно поправила она саму себя, – извини.

– Всё в порядке, – сказал я ровным голосом, – я сам ещё не привык.

– Разве к такому можно привыкнуть? – спросила мягко она.

– Привыкнуть можно ко всему, – пожал я плечами, – кроме обмана, которым окружена моя жизнь.

Я увидел, как напряглась Мария, а, значит, мой первый ход был верным.

– Марк, я говорила Тому, что это плохая идея – скрывать правду. Но они с твоей сестрой…

– Значит, Лея в курсе, – обречённо вздохнул я, – продолжай.

– Я не должна тебе ничего говорить, я обещала мужу, что буду молчать. Но молчание слишком затянулось, и ты должен знать правду. Хотя бы ту часть, которая касается тебя.

– Ты расскажешь мне, почему Кейт не хочет меня видеть?

– Этого, я, к сожалению, не знаю. Том всячески обходит эту тему стороной, не желая говорить мне то, что скрывает. Я пробовала заходить с разных сторон, но безуспешно.

– Записка твоих рук дело?

– Какая записка?

– Значит, не твоих.

– Что за записка? – удивлённо смотрела на меня Мария.

– В папку с документами, которые касались авиакатастрофы, кто-то подложил записку с надписью «ты не виноват».

– Нет, – помотала она головой, – это не я.

Значит, про записку нужно расспрашивать сестру. Это она написала? Или передала по чьей-то просьбе? По чьей? Кейт? Нелогично. Если она не хочет меня видеть, то зачем передавать мне записки, вселяющие надежду. Клубок тайн, которыми меня окружили, запутывался всё сильнее.

– Марк, – позвала меня Мария, – пока не пришёл Том, я должна тебе сказать, что в том, что случилось, действительно нет твоей вины. Ты – жертва обстоятельств. Мне очень жаль, что именно таких обстоятельств, но случилось то, что случилось. Ты выжил ради какой-то цели. Какой – мне неизвестно.

Где-то я слышал уже эти слова.

– Что касается Кейт, – Мария вздохнула, – Том хранит не свою тайну. А, значит, он откроет её только тогда, когда ему позволят. Или тогда, когда у него не будет выбора. Если суд решит, что Том виновен и …– она остановилась, украдкой вытирая слезы.

– Если есть шанс побороться за его свободу, я готов тебе помочь, – тихо сказал я, – я не считаю его виновным. Он – тоже жертва обстоятельств.

– Возможно, – согласилась Мария, – но от этого не легче. Но есть ещё кое-что, о чём я хотела поговорить.

Я с любопытством смотрел на неё, ожидая ещё какой-то информации, которая будет полезной.

– Марк, когда мы познакомились, я сказала, что работаю врачом. Но никогда не говорила, каким – это было и неважно. Я спинальный нейрохирург.

– Что? – выдохнул я, – ты шутишь?

– Нет, не шучу, – улыбнулась она, – и если ты хочешь узнать, есть ли у тебя шанс на то, что ты будешь ходить, я могу помочь. Я не обещаю поставить тебя на ноги, но могу хотя бы попробовать.

Я закрыл глаза, представляя, как снова хожу. Как снова чувствую ноги, опору под ними. Как снова сажусь в самолёт в качестве командира. Я пытался отогнать мысли о том, что могу вернуться к лётной практике, потому что это было нереально при любых обстоятельствах, но я не мог. Это было то, чем я жил. Это было то, о чём я мечтал.

– Спасибо, – сказал я, – но я пока не готов услышать правду. Возможно, она окажется не той, которую я жду.

– Я не тороплю тебя, но, знай, что тот факт, что ты потерял работу, потерял любимую женщину, потерял пассажиров и уверенность в себе, не должен мешать тебе жить дальше и вставать на путь выздоровления. Потому что…

– Дорогая, я дома! – раздался голос Тома.

– Проходи скорее, у нас гости, – отозвалась она, смотря на меня и всем видом умоляя не говорить о том, о чём мы только что беседовали.

– Здравствуй, Марк, – пожал мне руку Том, – как ты?

– Всё так же. Сижу, – ухмыльнулся я.

Он поцеловал жену и сел за стол. Внезапно раздался плач. Точно, я совсем забыл про их сына. Мария извинилась и отправилась в детскую, оставив нас с Томом наедине.

– Почему перенесли суд? – спросил я Тома, не зная, с чего начать разговор, чтобы не вызывать подозрений.

– Появились новые материалы дела. Пока их не рассмотрят, судебное заседание откладывается. Оно и к лучшему. Побольше проведу времени с семьёй.

– Том, – осторожно начал я, – ты не окажешься за решёткой из-за тех ошибок, к которым привели эти бессмысленные проверки. Я не знаю, смогу ли тебе помочь, но я постараюсь сделать всё, что в моих силах.

– Марк, спасибо, но ты лучше помоги себе, – беззлобно сказал Том.

– Мне поможет только Кейт. Я должен с ней поговорить.

– Марк, я же сказал, что она…

– Не хочет меня видеть? Хорошо. Я смирюсь с этим, но пусть хотя бы объяснит, почему! Потому что я не могу ходить? Потому что самолёт, на котором она должна была лететь, разбился? Или есть другие причины? У неё есть другой?

– Остановись в своих подозрениях. Марк, я не могу сказать тебе то, что знаю. Не могу. Докопаешься до правды сам – хорошо. Нет – значит, нет.

– Да что за детский сад! – разозлился я, – мы же не в криминальном фильме, где за правду могут убить. Ну, узнает Кейт, что ты со мной говорил, что она? Убьёт тебя? Похитит Марию? Перестанет с тобой разговаривать? Переживёшь.

– Марк, не в этом дело. Я очень хорошо отношусь к Кейт, мне дорога она. Как человек и как подруга, и я не могу сделать то, что…то, что не могу, – неоднозначно закончил он.