Подари мне небо

– Спрашивай, – сказал он, – я отвечу на все вопросы.

На все вопросы. Вопросов было слишком много, и я не знал, с чего начать. Как снег на голову свалилась новость о том, что Кейт жива. Как и то, что она не хочет меня видеть. Хотя, чего я ожидал? Зачем ей инвалид, убивший сто двадцать семь человек? И чуть не убивший её. У неё впереди вся жизнь, и она может найти себе достойного человека. И уж точно она больше не доверит свою жизнь человеку, который так близок к небу. И всё же…нас с ней многое связывало. Неужели это ничего не значило? Хорошо, она имела право уйти от меня. Но почему не сказать это лично? И почему она виделась с Томом? Его она видеть хотела, а меня нет? По его словам, он виноват в произошедшем не меньше, а то и больше, чем я.

– Вам нужна помощь? – обратился ко мне кто-то, – покажите, пожалуйста, свою руку.

Я не стал возражать, протягивая руку подошедшему человеку, который аккуратно извлёк стекла и перевязал руку бинтом.

– Вам необходимо поехать в больницу и оценить глубину порезов. Возможно, нужно будет наложить швы. И постарайтесь не пользоваться этой рукой несколько дней, чтобы не стимулировать кровотечение.

– Спасибо, – поблагодарил я неизвестного мне человека.

– Отвезти тебя в больницу? – спросил Том.

– Не надо, – мотнул я головой, – как Кейт осталась жива?

– Она не села в самолёт. В самый последний момент испугалась и не села.

– Почему она не позвонила?

– Она позвонила. Мне.

Да что ж такое-то! Почему ему?

– Когда ты её видел?

– Неделю назад.

– Она здесь?

– Нет.

– И ты, конечно, не скажешь мне, где она? – устало и безнадёжно спросил я.

– Марк, я не могу, я же сказал, что она не хочет тебя видеть, она просила не говорить тебе, где она. Она не хотела, чтобы ты знал, что она жива. Но потом согласилась, что эта информация поможет тебе…не сойти с ума.

– Отличная идея, – вздохнул я, – а информация о том, что я, став инвалидом, ей больше не нужен, показалась ей более позитивной?

– Марк, послушай, дело не в том, что ты…

– Забудь, – махнул я рукой, – я не собираюсь впадать в депрессию. Я и не ожидал, что она решит связать свою жизнь с инвалидом. Жаль, что ей не хватило смелости сказать мне это в лицо.

– Ты всё не так понял.

– Уж как понял. Том, я устал, и не готов сейчас вдаваться в подробности вашей личной жизни с Кейт. Передавай ей привет при следующей встрече. И спасибо тебе за эту встречу. Ты прояснил многое, что мучило меня все эти недели. Но теперь мне нужно уйти, чтобы побыть наедине с этой информацией и переварить её.

– Марк, прости ещё раз. Я не хотел, чтобы так вышло.

– Ты это уже говорил, не стоит извиняться. Увидимся.

– Увидимся? – удивился он.

– Ну, ты же приедешь на суд, – пожал я плечами, – там и увидимся.

***

Вырвавшись на свободу и получив ответы на вопросы, я понял, что отчасти Лея была права. Возможно, узнай я о том, что Кейт жива, неделю назад или ещё раньше, моя психика бы не выдержала. Я не смирился с её потерей, будучи уверен, что она погибла. Но теперь мне нужно смириться с тем, что она жива. Жива, но видеть меня не хочет. Я не понимал, как это возможно? Предположим, она винит меня в случившемся и считает, что я мог подвергнуть её опасности. Но она виделась с Томом, а, значит, он сказал ей правду? Сказал о том, что я не виноват? От своих мыслей мне стало противно. Какая разница, сказал ей Том правду или нет. Если человек любит, то любит. А если нет, то ему нужен только повод. У Кейт повод был, и весьма серьёзный. Просто нужно забыть её, забыть ту жизнь, которая была раньше. Небо далеко, а я стал на несколько футов от него дальше.

Вот только пазл не складывался в голове. Отбросить авиакатастрофу и вспомнить тот день было очень сложно. Воспоминания были туманными, мозг вытеснял всё, что было связано с тем днем. Но мы расходились перед брифингом с Кейт на позитивной ноте. Не ссорились, не спорили. Я не заставлял её лететь в Москву, она сама приняла такое решение. С чего вдруг она стала звонить Тому, решив, что никуда не полетит? Почему не сказала мне? Конечно, выбора у меня не было – планировалась стажировка, и я улетел бы в любом случае, но я бы поговорил с ней, я бы придумал какой-то вариант. Почему она не позвонила мне? Неужели её с Томом связывало нечто большее, чем дружба? Нет, эта мысль глупая. Ревность к Тому прошла давно.

Мысли переключились на Тома. Ему грозит суд и, возможно, тюрьма. Увлекшись доведением компании до совершенства, он, как я и говорил ему, потерял и авиакомпанию, и сотрудников. Леманн погиб. Я в инвалидном кресле. Часть пилотов уволилась, узнав, что к полёту допустили неисправный борт. Хотя Том лично не должен был проверять борт. Но заслуживает ли он такой участи? Что лучше – тюрьма или инвалидное кресло? По сути, две крайности одной сущности – и то, и другое ограничивает свободу.

Я посмотрел на часы – вот-вот вернётся сестра с работы и начнёт задавать вопросы. Добраться раньше, чем она, я не успею. Да и не очень-то хотелось.

На улице было темно и сыро – в лужах отражался свет фонарей. Пахло дождём и мокрыми листьями. Я вызвал такси и назвал адрес. По пути попросил остановиться у магазина. Мне нужен был телефон. И мне нужно было найти Кейт. Я не знал, как найти человека, который не хочет меня видеть, в огромной стране. Я даже не знал, в этой ли она стране. Но я должен был услышать ответы на свои вопросы лично от неё. Неизвестность, которая меня окружала, очень мотала нервы. Я мог перевернуть страницу жизни, поставив точку. Но поставить точку я могу только с её помощью. А, значит, надо действовать. И для этого мне нужна помощь.

***

– Марк? Это ты? – выбежала сестра навстречу, – где ты был? Ты вообще представляешь, о чём я думала? Я не знала куда звонить – в больницы, в рестораны или куда ещё?

– В морг, – подсказал я, злясь и на неё тоже. Я почувствовал, как всё то, что я держал в себе эти дни, рвётся наружу. Винить хотелось всех – Тома в том, что он вообще пришёл в нашу авиакомпанию. Кейт – что ушла тогда, когда нужна была больше, чем кто-либо ещё. Сестру – за то, что она придумала какие-то методы терапии, которые не действовали. Себя – за то, что сел в тот самолёт.

– Марк, это не смешно! – крикнула она. – Прекрати свои шутки! Ты вообще понимаешь, что произошло? Ты понимаешь, что у меня никого нет? Есть только ты, мой старший брат! Ты вообще представляешь, что я пережила, когда услышала, что твой самолёт разбился, и нет ни одного выжившего? Ты представляешь, в каком состоянии я добиралась до места катастрофы? И что я чувствовала, когда узнала, что ты выжил? Я даже не знала, вспомнишь ты меня или нет! Я ничего не знала! Я прорыдала несколько дней, я спала под дверью реанимации, не зная, что с тобой будет, не видя тебя. Как ты можешь шутить?

– А ты предлагаешь поплакать? – ровным голосом спросил я. – А если я заплачу здесь и сейчас, что ты сделаешь? Бросишься меня обнимать? Утешать? Или расскажешь мне правду о том, как получилось так, что Кейт жива?

– Что? – Лея сползла по стене, сев на пол.

– Что слышала. – ответил я. – И не притворяйся, что ничего не знала. Ты виделась с Томом, ты забирала у него документы. Значит, ты знала всё. Знала, что она жива и скрывала. Скрывала единственную правду, которая могла стать отличным стимулом, чтобы жить.