Поэты 1880–1890-х годов

Первое стихотворение Червинского было напечатано в 1880 году журналом «Живописное обозрение», затем его стихи изредка печатались в «Вестнике Европы», «Русской мысли», «Севере», «Северном вестнике», «Ниве», «Труде» и других изданиях. Червинский принял участие в литературном сборнике «Красный цветок» (1889), где в память о В. М. Гаршине поместил стихотворение «Я часто уношусь послушною мечтой…».

В стихотворениях Червинского явственно ощутимы влияния Надсона и Фофанова. Известный литературный критик П. Перцов подтверждал в своих воспоминаниях: «Из фофановцев самыми талантливыми были Сафонов, Червинский и Шестаков… Червинский может служить примером настоящего дарования, оставшегося почему-то на степени эмбриона (может быть, просто не печатали? А таланты обыкновенно не обладают способностями „пролазов“ и „ловкачей“). В его стихах есть настоящая музыкальность…» [133] . На самом деле Червинского печатали, причем лучшие столичные журналы, хотя, в отличие от некоторых других поэтов близкого ему круга, он действительно выступал в печати сравнительно редко.

133

П. Перцов, Литературные воспоминания. 1890–1902, М. — Л., 1933, с. 169.

В начале 90-х годов Червинский написал стихотворную комедию «В глуши» («Северный вестник», 1891, № 5), встреченную грубой отповедью А. Скабичевского [134] . А. П. Чехов, лично знавший Червинского, писал ему в связи с отзывом Скабичевского: «Скабичевский и Кo, — отмечал в своем письме Чехов, — это мученики, взявшие на себя добровольно подвиг ходить по улицам и кричать: „Сапожник Иванов шьет сапоги дурно!“ и „Столяр Семенов делает столы хорошо!“ Кому это нужно? Сапоги и столы от этого не станут лучше. Вообще труд этих господ, живущих паразитарно около чужого труда и в зависимости от него, представляется мне сплошным недоразумением. Что же касается того, что Вас обругали, то это ничего. Чем раньше Вас обстреляют, тем лучше» [135] .

134

А. Скабичевский, Литературная хроника. — «Новости и биржевая газета», 1891, 30 мая.

135

А. П. Чехов, Собрание сочинений, т. 11, М., 1956, с. 513.

Свою комедию в стихах под новым названием «Птенец» и с посвящением А. П. Чехову Червинский включил в первый и единственный сборник «Стихи», изданный в 1892 году [136] . В эту книгу вошло также восточное предание «Тамара», переложенное стихами, избранные переводы и несколько оригинальных стихотворений («Памяти друга», «Белая ночь», «В дни битв, сомнений и печали…», «На взморье», «Из старой тетради», «Наедине с самим собой» и др.).

Среди произведений Червинского существенное место занимают переводы. Он перевел первую песнь из поэмы Мильтона «Потерянный рай». Переводы из Байрона, Томаса Мура, Альфреда Мюссе и сонетов Шекспира включены в его сборник наравне с оригинальными стихами.

136

См. рецензию на этот сборник — «Северный вестник», 1892, № 3, с. 53–54.

При подготовке антологии «Молодая поэзия» (1895), включавшей наиболее характерные стихи молодых русских поэтов конца XIX века, составители сборника П. и В. Перцовы в числе нескольких стихотворений Червинского поместили его путевые эскизы, связанные с поездкой по Италии («В Вероне», «В Помпее»), В письмах к П. Перцову Брюсов отметил эти стихотворения, хотя отдал предпочтение итальянским стихам Д. Мережковского, не включенным в сборник [137] .

С начала 90-х годов Червинский перешел в основном на прозу; в книжках «Нивы» печатались его рассказы «Муза», «Протекция», «Незнакомка». Журнал «Живописное обозрение» поместил роман Червинского «Пустоцвет»; на страницах того же иллюстрированного журнала были опубликованы его рассказы «В суде», «Братья», «Из связки писем», роман «Сильфида» и др.

137

См.: «Письма В. Я. Брюсова к П. П. Перцову. 1894–1896» М. 1927, с. 8.

Несмотря на перечисленные выступления в разных жанрах, за Червинским так и не закрепилась репутация профессионального прозаика и поэта. На это обстоятельство косвенно указал Чехов, ценивший некоторые рассказы Червинского, однако считавший, что он выступает в печати слишком случайно и редко: «Вы пишете мало и редко, как поэт Ладыженский, — упрекал он Червинского в 1904 году, — а из отдельных, редко выбрасываемых кофеинок трудно сварить кофе» [138] .

После первой революции имя Червинского почти исчезает из литературного обихода; он выступает главным образом как юрист. Упоминание о нем встречается в записных книжках Блока: после Февральской революции Временным правительством под председательством Н. К. Муравьева была создана Чрезвычайная следственная комиссия для расследования деятельности бывших царских министров и сановников. Вместе с Блоком и другими литераторами Червинский был включен в состав этой комиссии и принимал участие в ее заседаниях. 27 мая 1917 года Ал. Блок записал: «Днем — совещание во дворце (Неведомский, Л. Я. Гуревич, Червинский и я — редакторы). Масса встреч, разговоров, впечатлений…» [139] .

138

А. П. Чехов, Собрание сочинений, т. 12, М., 1957, с. 573.

139

А. Блок, Записные книжки 1901–1920, М., 1965, с. 348.

Ф. А. Червинский умер в Петрограде в 1918 году.

467. «В дни битв, сомнений и печали…»

В дни битв, сомнений и печали, Мерцая радужными красками, Немую скорбь своими ласками Нам звуки сладкие смягчали. Но говорили мы, мятежные: «Зачем вы льетесь, песни нежные, В дни битв, сомнений и печали? Перед грозой и соловей Не свищет в сумраке ветвей». Промчались годы чередою — И вас уж нет, стихи певучие; Иные слышим мы созвучия — Они отравлены тоскою. И говорим мы, утомленные: «О, эти стоны монотонные! Хоть бы один порыв могучий, Чтоб песен пламенный поток Грозой властительных созвучий В нас силы юные зажег! А вы — вы нам в сердца не проситесь, — Бесплодным вихрем вы проноситесь И, как падучая звезда, Блеснув, затмитесь без следа». <1889>

468. ПОЭТУ

Нет, не нужно нам радужных красок твоих. Нас не тронет твой пышный, изнеженный стих! Пусть простые и чуткие песни твои Дышат пламенем скорби и чистой любви,— Мы откликнемся дружно на них. Много звуков в отзывчивом сердце твоем Тайно зреет в тиши, Много звуков простых и согретых огнем Наболевшей души. Не ряди, охлаждаясь, их в пестрый наряд, Вынь из сердца — и брось их усталым борцам,— И подаст тебе руку измученный брат, И ударят они по сердцам. <1889>

469. НА ВЗМОРЬЕ

Меркнут радужные краски Улетающего дня, Как обманчивые сказки Грез, исполненных огня. Над серебряною бездной Задремавших чутко вод Стелет полог свой беззвездный Величавый небосвод. О, померкни, призрак ложный Страсти, веющей тоской. Погрузись, мой дух тревожный, В сон безгрезный и немой… <1890>

470–471.ИЗ СТАРОЙ ТЕТРАДИ

1. «Словно сказочная фея…»

Словно сказочная фея, Вешней прелестью цветя, Ты меня околдовала, Темнокудрое дитя. Ты властительной улыбкой, Словно зорькой золотой, Вмиг рассеиваешь сумрак Дум, обвеянных тоской. Если звезды глаз лучистых Лаской робкою блеснут,— В сердце песни, словно розы, И сияют, и цветут. Если ты мрачна, как небо, Опаленное грозой, — Так звучат они печально, Как пустынных вод прибой… Если смерть затмит нежданно Тихий свет любимых глаз,— Лебединой песней встречу Я разлуки вечной час…

2. «Нас ревнует небо: мы сойтись хотели…»

Нас ревнует небо: мы сойтись хотели В парке благовонном, у морской лазури. Вдруг по стеклам окон капли зашумели, Возрастал и крепнул гневный ропот бури; Дрогнул воздух душный; гибкою вершиной, Застонав, склонились бледные березы, Замер отдаленный рокот соловьиный, И к траве поникли плачущие розы… <1890>

472. «Тяжелый, душный зной…»

Тяжелый, душный зной… И, опустив беспомощные крылья, Застыл корабль над бездной голубой, Изнемогая от бессилья. Ты немощен, как он, дух омраченный мой, И дуновенья бурь могучих Напрасно жаждешь ты… И властвует тобой Томленье тяжкое, как мертвенный покой Пустыней этих вод певучих. <1890>