Пограничье

После нескольких секунд тишины и напряженного ожидания боли все тот же голос с деланным удивлением спросил: «И откуда, если не секрет, такая информация?»

Сыщик промолчал, справедливо полагая, что вопрос был задан ради вопроса, а не потому, что невидимый собеседник хотел услышать на него ответ.

— Если другой вариант вы мне предложить не можете, — Павлик начал говорить не очень уверенно, но с каждым следующим словом все сильнее чувствовал свою правоту, а к концу предложения даже умудрился гордо задрать нос, хотя коленно-локтевая поза к этому не очень располагала.

— Если другого варианта нет, то мне не нужна информация о вашей Горошине. Проживу как-нибудь и без нее.

Ну, в самом деле, что сделает Вельзевул Аззариэлевич, если Павлик вернется из своей командировки без новостей? Не убьет же он его, в конце концов.

«Значит, по-хорошему мы не хотим... Ладно, переходим к тяжелым методам убеждения».

Незадачливый посетитель закрытого сектора хотел было возмутиться, уверенный в том, что все, происходящее с ним до сих пор, легким назвать было нельзя, но потом на левой руке пальцы вдруг зашевелились сами по себе, дружно крутанулись вокруг своей оси, и Павлик немо заорал от ужаса и от непереносимой боли, следя за тем, как мелькают ногти, вслушиваясь в хруст суставов и пульсацию крови в ушах.

«Которая из двух?»

— Я... не...

Мама всегда говорила, что упрямство у него прямо-таки запредельное, а однажды принятое решение он не менял никогда. И это было правдой.

«У тебя есть и вторая рука...»

Зажмурился, чтобы не видеть повторяющегося кошмара, зубы сжал, дабы удержать рвущийся наружу перепуганный вопль, почувствовал, как средний палец, словно прощаясь, потерся об указательный… И уже после этого потерял сознание.

Из обморока выходил с легким головокружением и омерзительным вкусом во рту. Ни боли, ни жжения, ни пыльной духоты мрачного ангельского зала. Где-то громко и несколько натужно смеялась незнакомая женщина, кто-то кого-то уговаривал немедленно пойти и напиться до зеленых соплей — у Павлика непроизвольно дернулся кадык, когда он услышал это заманчивое предложение, а затем лица коснулась чья-то мягкая рука и женский голос прошептал:

— Эй, ты жив?..

Сыщик сел рывком и бешеным взглядом уставился на свои руки.

— Раз, два, три... — не смог устоять перед желанием пересчитать пальцы и даже не поморщился, когда незнакомка проговорила, смешно картавя:

— По пять на каждой руке. И на ноге тоже.

— Ноги! — ахнул Пауль Эро и потянул с себя ботинок, а следом за ним и носок, но и там все было в порядке.

— Эко тебя торкнуло... Не иначе Гвоздецкий опять резвился... Из закрытого сектора?

— Из закрытого, — сыщик кивнул и, наконец, сообразил посмотреть по сторонам, обнаружив себя на крыльце Всемирной библиотеки. Тут же валялся и читательский билет с карточкой, на которой когда-то рукою директора Ясневского было написано имя неизвестной женщины. Теперь листок белого картона был девственно чист, а сама женщина сидела на корточках перед Павликом и задумчиво рассматривала его лицо. И Павлик точно знал, что это именно она, Ангелина Фасолаки, Фасолька, Горошинка и даже Бобик...

— Вы... — задохнулся от удивления, не понимая, откуда взялись все эти знания.

— Я, я... — блондинка нервно перекинула длиннющую косу на плечо и спросила:

— Выпил все, что Людоедовна дала?

— Все, — кивнул и снова покосился на свои руки.

— Так в чем тогда проблема? — Ангелина потянула его за локоть, принуждая подняться. — У тебя что, особенная непереносимость рвотного?

— Рвотного?

— А что, по-твоему, ты пил?

От греха подальше Павлик засунул целые и невредимые руки глубоко-глубоко в карманы и заинтересованно глянул на тонкую женскую шею, которая из-за своей бледности почти светилась в темноте.

— Ты первый раз что ли? — наконец догадалась она, а потом сочувственно всплеснула руками. — Оу! И сразу на Гвоздя напоролся... мне жаль, правда.

Вдалеке снова засмеялась женщина, а Пауль вдруг устало опустил плечи и сообщил:

— Мне надо выпить. Срочно.

Правильнее было бы сказать, напиться, но сыщик решил не шокировать свою новую знакомую заранее, справедливо полагая, что женщина возмутится, если он предложит ей завалиться в первый попавшийся кабак и там ужраться в тараканью сиську. От мысли о тараканьей сиське рот наполнился слюной и немедленно вспомнился Динь-Дон, давешний друг, однокашник и знатный собутыльник. «Надо чаще встречаться», — подумал Павлик, а Ангелина Фасолаки кивнула с одобрением и произнесла:

— Неплохая идея, — и сыщик искренне решил попытаться забыть о том, что она была косвенной причиной всему тому ужасу, который случился в его жизни сегодня.

Кабак нашелся сразу, точнее Ангелина его нашла, заявив, что это самое тихое место в Речном городе, но тут варят самый лучший по эту сторону от Призрачного леса эль.

Пока разносчица бегала в подвал за трехлитровым кувшином — сыщик решил не мелочиться и не гонять девочку за добавкой каждые пять минут — будущие собутыльники официально познакомились и даже успели немножко поругаться.

— Ангелина Фасолаки, — представилась дама. — Но ты, Павликан Ирокезович, об этом, видимо, уже знаешь.

— Попрошу без Павликанов Ирокезовичей, Бобик, — проворчал Пауль и посмотрел на женщину исподлобья.

— Зачем я тебе вообще понадобилась?

— Не мне... Слушай... те...

— Можешь на «ты».

— Слушай, а давай баш на баш. Я тебе о том, кому ты понадобилась, а ты мне — что это было там, в Библиотеке, — последнее слово Павлик прошептал и зачем-то оглянулся по сторонам. Впрочем, оглядывался он не иначе как в поисках собственной совести, потому что сделка, которую он предлагал своей новой знакомой, выгодной была только для одной из сторон. Ибо сообщить Ангелине что-либо, кроме того, что проклятый закрытый сектор он посетил по поручению директора Ясневского в качестве отбывания провинности, Пауль не мог.

Но тут принесли эль, и возмутившаяся было совесть немедленно замолчала.

Гринольва я увидела утром, когда выскочила из магазинчика, чтобы забежать перед началом рабочего дня к Соечке за свежей выпечкой.

По всей вероятности, вожак клана Лунных волков решил не выжидать заявленных в письме сорок восемь часов. Потому что мы с графом думали увидеть его, в лучшем случае, завтра утром, а в худшем — не раньше сегодняшнего вечера.

Шонаг Унольв степенно спешился и с любопытством посмотрел по сторонам. Видно было, что в Призрачном замке он впервые. Закинув голову, он с нескрываемым восторгом смотрел на высокие шпили башен, увенчанные разноцветными флажками и искусно сделанными флюгерами, заинтересовался витражами, рассказывающими историю явления Мирам Судии. А потом я увидела, как широко раздались его ноздри, втягивая воздух, после чего мой самый ненавидимый из всех ненавидимых мною сородичей обернулся, посмотрев мне прямо в глаза. И улыбнулся предвкушающе. И шагнул в мою сторону.

— Ну, здравствуй! — хрипло проговорил, прожигая меня взглядом. — Сегодня ты без своего защитничка?

А я замерла на месте. И не из-за того, что у меня в присутствии оборотня привычно отказал мозг, выбросив белый флаг после первой же атаки инстинктов, а потому, что ничего этого не произошло. Инстинкты приоткрыли один глаз, посмотрели на приехавшего брезгливо и, сладко зевнув, перевернулись на другой бок.

Вожак клана Лунных волков подошел ко мне, лениво поигрывая мускулами, которые плотно натягивали слишком тонкую для этого сезона рубашку.