Пока горят поля

– Так будет быстрее. Иначе замучаюсь повороты показывать.

Има с недовольным лицом уселся рядом с нею, и машина рванула с места - именно рванула, как могут только спорткары. Была - и уже нет.

Иму терзало дежа ву - Бася за рулем, прекрасный блондин на заднем сиденье... Басе оставалось только запеть. Но она не запела, спросила:

– Юго, тебя Либерман выгнал из фильма?

– Да нет же!
– отмахнулся Юго, - Меня уже отсняли, я свободен, как ветер.

– Что-то ты темнишь, шевалье, - не поверила Бася.

– А почему шевалье?
– не понял Има.

– Оттого что де Лоррен. Это сценический псевдоним нашего пупусика, - пояснила Бася.

– Занятно, - оценил Има и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы оценить - похож, не похож? Юго на заднем сиденье поднял подбородок и приосанился.

– А настоящее имя ваше как?
– спросил Има.

– Не скажу, - отвечал Юго.

– Не скажет, - подтвердила Бася, - так что у тебя вышло с Либерманом, Юго?

– Уже ничего, - Юго с любопытством смотрел в окно на деревенские домики - машина неслась по загородному шоссе, - Меня пригласили в полный метр, а у бедняги Либермана были на меня какие-то свои нелепые планы. Но сама понимаешь - где сериалы, и где полный метр. Главная, между прочим, роль.

– Поздравляю, - с чувством проговорила Бася, - нам с Литкой о полном метре только мечтать. А что за фильм?

– "Spirited head". Могу показать тебе сценарий.

– Борони бог, - отмахнулась Бася, - боюсь, меня тогда совсем жаба задушит. Давайте остановимся, купим поесть. Шаурма или Макдо? Голосуем, мальчики!

– Макдо!
– хором отвечали "мальчики".

Машина свернула с шоссе на дорогу поменьше, затем на совсем плохую дорогу и, наконец, на проселочную.

– Подвеска, - вздохнул Има.

– Я аккуратненько, - утешила Бася.

– Сколько мы проехали?
– спросил Юго. Он лежал на заднем сиденье в странной позе, задрав ноги в кавалергардских ботфортах, и Има не на шутку опасался за потолок машины.

– Двести километров, - Бася вырулила на ровную, с зеркальным асфальтом дорогу. По правую руку расстилалась водная гладь, - Вот наша дорога.

– Наша - в смысле приехали?
– уточнил Има.

– Наша - в смысле Полковник ее асфальтировал. Полковник - это мой муж.

– А почему Полковник?
– удивился Юго.

– А почему ты де Лоррен?
– Бася остановила машину перед закрытыми воротами, - Вот ты у нас де Лоррен, а он - Полковник. Нравится так человеку.

Бася пошарила в своей торбе, нашла на дне здоровенный ключ, как от каморки папы Карло, вылезла из машины и пошла открывать ворота. После недолгой возни ворота распахнулись, Бася вернулась в машину:

– Закрывать не будем, кому мы нужны.

Машина медленно вползла за забор. Впереди расстилался луг, заросший высокой травой, и кисточки тимофеевки трепетали на ветру. За лугом металлически блестела вода, и над водой возвышался небольшой, в облупленной краске дебаркадер.

– Твой?
– спросил Има.

– Нравится? Третий год пытаюсь продать, - Бася вышла из машины. Има и Юго вылезли следом за ней. Юго шагнул в высокую, по пояс, траву и бродил среди травы, как звезда эстрады в клипе. Сорвал травинку, потянул в рот. Бася пожала плечами:

– Странный парень, - и пошла к дебаркадеру, открывать. Има взял из машины пакеты с едой и последовал за ней. Оглянулся на Юго:

– В этой форме он как будто с Репербан.

– Он и есть с Репербан, - ответила Бася, - если не любишь мальчиков, поосторожнее с ним. Юго собирает головы.

Бася пошла дальше, Има встал на причале со своими пакетами - хотел окликнуть Юго, но не решился. Юго бродил по берегу в своей белой форме, играл травинкой и смотрел мимо Имы, мимо дебаркадера - какой-то синтез происходил в это время в его актерской голове, возможно, выстраивались какие-то следующие уже роли. Има не стал его будить и направился вслед за Басей.

Внутри дебаркадера было сумрачно и печально. Мебель накрыта была пыльными полотняными чехлами, на обеденном столе валялись остатки каких-то предыдущих трапез.

– Мы живем в Словении, - объяснила Бася, - и сюда почти не приезжаем. А муж мой и вовсе в России в федеральном розыске.

– За что?

– Организация заказного убийства. Он у меня социопат, - криво усмехнулась Бася.

– Может, позовем нашего принца?
– предложил Има.

– Захочет - сам придет. Юго мальчик самостоятельный. Надо только еды ему оставить, а то неудобно, - Бася вытащила из пакета гамбургер и принялась жевать.

– Так он актер или хастлер?
– уточнил Има.

– Он актер, и совсем не плохой, но в жизни чего только с человеком не бывает, - пояснила Бася, - Литка говорит, что он очень хорошо играет.

Има взял пакет с едой и уселся в кресло.

– Чехол бы снял, - сказала Бася, - попу потом не отстираешь.

– Переживу.

– Можно выкатить катер и покататься, - предложила Бася.

– Давай. А что это - река, озеро?

– Водохранилище.

Юго белой тенью возник на пороге - в ботфортах, с травинкой в зубах. Что-то было в нем потустороннее, из-за белой формы, наверное.

– Юго, ты будешь кататься на катере?
– спросила Бася.

– Спасибо, на воде меня укачает и моя форма перестанет быть белой, - церемонно ответствовал Юго.

– Оставайся на берегу, сухопутная крыса.

Юго зябко передернул плечами, взял со стола милкшейк и начал пить, пачкая губы белой пеной - и не исключено, что нарочно. Он взглядывал исподлобья то на Басю, то на Иму.

– А почему де Лоррен, Юго?
– спросил Има, - Почему вы выбрали именно этот псевдоним?

– Моя родина - Лотарингия, - пояснил Юго со сдержанным достоинством, - ну, и в память о знаменитом негодяе. А Има Собо - ваше настоящее имя?

– Я не актер, чтобы брать псевдонимы, - отвечал Има чуть брюзгливо, - Собо - фамилия моей матери, а в России разве что Бася знает, что она означает.

– Я знаю, - возразил Юго, - и в какой-то мере я сейчас одержим именно вами, лоа французского офицера, - Юго дотронулся до своей белой формы. Голос его при этом был самый русалочий, и в самом Юго было что-то от русалки, вот-вот готовой увлечь на дно зазевавшегося купальщика.

– Юго, окстись, - по-русски одернула его Бася, - хватит кадрить моего старого друга.