Пока смерть не разлучит нас

Неведомой силой меня сдернуло с постели,и я с глухим стуком

рухнула на ковер. Плохо осознавая, что утро наступило да еще

приложило меня о пол, я растерла лицо ладонями. Взгляд упал

на корзинку, по-прежнему стоявшую возле кровати. Вместо

яйца в гнезде из мягкой соломы лежала разломанная серая

скорлупа. Карликовый грифон вылупился!

Неожиданно в гардеробной загрохотало, следом понеслись

яростные ругательства, приглушенные закрытой дверью.

Похоже, Доар первым познакомился с «любимым» питомцем

или даже принимал участие в его рождении, а теперь пытался

свернуть ему орлиную шею. Негодяй!

Я бросилась на помощь невинному новорожденному

существу, ворвалась в гардеробную и на пороге споткнулась о

мужские туфли, коварно валявшиеся под ногами. Комнатушка

оказалась разграбленной. Открытые шкафы опустели: одежда

была сорвана с вешалок, всюду валялась обувь. Проход

загораживала перевернутая тумба. В центре невообразимого

хаоса на собственном пиджаке, как на истлевшей ветоши,

застыл встрепанный Доар… с рыбацким сачком на изготовку.

– Ты что делаешь? - опешила я.

– Дверь закрой, пока он не сбежал! – рявкнул он, не

оборачиваясь.

– Кто? – бросилась я закрывать дверь.

– Кто-кто? Конь в белом пальто! – выругался Доар. –

Питомец твой вылупился и захотел жрать!

– Грифон?!

Он ткнул сачком по направлению шкафа, где на одиноких

«плечиках» жалко болталась белая рубашка с разодранной на

полоски спиной. На верхней полке сидел наш домашний

питомец… и, щуря недобрые желтые глазенки, с наслаждением

грыз ботинoк Доара. И хотя сам он был меньше этого самого

ботинка, уже умял каблук, а теперь дожевывал формованный

нос. У меня вырвался испуганный смешок.

– Ты полагаешь, что это смешно?! – свирепо глянул на меня

Доар.

– Нет, – прижимая к губам ладони, чтобы скрыть нервную

улыбку, покачала я головой.

Больно осознавать, но он оказался прав: в яйце рос не

карликовый грифон. Возможно, Доар даже был прав в том, что

таких грифонов не существует. За сто кровных золотых шейров,

заработанных бывшим мужем на продаже триана, я купила ему

в подарок хитрую прожорливую горгулью с огромными

остренькими ушами, кожистыми умильными

крылышками,тонким хвостиком и взглядом маньяка. Надеюсь,

хотя бы с размером не обманули,и из мелкого бесенка не

вырастет уродливый демон в человеческий рост. И сейчас он

раздирал туфлю…

Когда-то давно в Эсхарде ходила глупая мода заводить

горгулий вместо кошек, но веянье быстро ушло. Потомки

вымерших химер, в отличие от грифонов, не одомашнивались.

Они грызли и воровали все, что, по их мнению, плохо лежало,

даже если оно лежало хорошо. Если же казалось, будто тварь

прижилась в семье,искренне привязалась к хозяевам и вела

себя как ласковая кошка, то это означало, что она

терроризировала чей-то другой дом. Другими словами,

оживший ужас, а не домашний питомец.

– Не хочешь ничего сказать? – процедил Доар.

– Думаешь, она наестся ботинком и заснет? - прошептала я.

Во се горгульи покрывались плотными гладкими

чешуйками и начинали напоминать неподвижную каменную

фигурку.

– Аделис, неправильный ответ! – рявкнул он.

– Объективно говоря, я не отвечала, а спрашивала.

– Не умничай!

– сли я скажу, что ты был прав насчет грифонов,и мне

ужасно жаль, это умерит твой гнев?

– Нет.

– Ну и ладно.

Вообще чисто по-человечески я Доара понимала. Мало что

похмелье,так еще с сачком за новорожденной горгульей

приходится скакать. Другими словами, утро у него явно не

задалось,и он планировал сделать его исключительно

недобрым для окружающих.

Сверху летело смачное чавканье. Горгулья пирoвала.

– Посмотри на нее с другой стороны, - попыталась я

преподнести домашнего питомца в позитивном ключе.

– С какой стороны ты предлагаешь посмотреть на тварь,

которая догрызает мой ботинок? Со спины?

– С морды… рожи… светлые боги… – пробормотала я и

махнула рукой, заставив горгулью оторваться от завтрака и

нехорошо сощурить желтые глазенки. - Она такая

страшненькая, что кажется милой. Даже рожки уже

проклюнулись.

– В твоих словах я не наблюдаю логики, - процедил Доар,

взмахнув сачком.

И здесь он тоже был прав.

Я сама не видела логики в собственных рассуждениях,

поэтому огрызнулась:

– Не размахивай,ты ее пугаешь!

В следующую секунду в нас полетел обглоданный ботинок и

вмазался в светильник, на цепи спускавшийся с потолка.

Живой огонек немедленно погас. Мы погрузились в глухой

мрак. Неожиданно я ощутила, как нечто принюхивается к

моим волосам,и, стараясь не шевелиться, прошептала:

– Она прямо надо мной.

– Ага… – пробормотал Доар. Неясное движение в темноте –

и мне на голову опустился колпак из сетки. По носу ударило

металлическим ободом. Сачок оказался достаточно широким,

дотянулся до самого подбородка.

– Ты меня поймал! – рявкнула я, пытаясь освободиться.

– Извини, - в хрипловатом голосе слышался смех.

– Заморожу горгулью к проклятым вивернам! – бранилась я,

освобождаясь от колпака и вываливаясь из душного нутра

разграбленной гардеробной. А следом за мной, вознеся к

потолку воинственный младенческий писк, вылетела

новорожденная горгулья. Она сделала неровный круг, ухнула

вниз и нырнула в дымоход oстывшего камина.