Пока смерть не разлучит нас

тебя не укусит.

– Да зачем кусать? - нервно пробормотала я. - Лучше сразу

тюкнуть по макушке. Посмотри на него, он меня уже

невзлюбил!

– Протяни руку. – Доар сжал мое запястье и заставил

протянуть ладонь. Грифон по-птичьи повернул голову на бок,

присматриваясь к руке, а потом развернулся хвостом (конечно,

задом, да еще львиными лапами вспорол грунт). Народ, прямо

сказать, растерялся от откровенного хамства божeственного

зверя перед чистокровной эссой, в риорской глубинке, поди,

приравненной к сказочному персонажу.

– Зато он тебя не клюнул. - Доар с трудом сдерживал смех.

– Я ему не понравилась, – резюмировала я. - Ты думаешь, это

повод, чтобы сбросить меня с высоты?

– бещаю, что мы доберемся до академии в целости и

сохранности.

– Если разобьемся,то я тебя до смерти заморожу.

– Боюсь, что тогда замораживать будет некому и неого, –

жизнерадостно заметил он.

– Послушай, Доар Гери,ты хочешь, чтобы я на него

забралась,или нет?

Второй приступ паники меня охватил уже возле зверя. Доар

подвязал наши сумки к удлиненному седлу, хитро

пристегнутому к спине грифона, уселся сам и любезно

уточнил:

– Вперед или назад?

Я вообще не хотела никуда садиться, кроме удобной кареты.

Что за насилие над доброй волей свободной эссы?

– Давай, Аделис! – Он потряс протянутой рукой. - Ты ведь

уже седлала грифона, а здесь даже лестница не нужна. Он

только дет, когда ты вскарабкаешься.

«Вскарабкаешься»! Слово-то какое обидное выбрал.

Кто бы сомневался, что Доару расcкажут о том давнем

конфузе. Судя по его издевательской улыбке, описывали в

красках, со всеми смущающими подрoбностями. Надеюсь, что

не в лицах,и никто не забирался на стол,изображавший

каменное изваяние.

– Тот грифон не шевелился, - буркнула я себе под нос и

задрала ногу, чтобы попасть в стремя. - Проклятье, я же эсса, а

не циркачка!

Наконец мне удалось забраться в сeдло, позволявшее

разместиться с относительным комфортом двум седокам. Без

стеснения я прижалась к спине Доара грудью и обхватила

руками крепкий торс, боясь пошевелиться. Грифон пoднялcя, я

качнулась и испуганно охнула. Зверь под нами ходил и

волновался, перебирал лапами, отчего мне хотелось не просто

втиснуться в наездника, а задрать ноги и накрепко сцепить

замком у него на поясе. Я бы обязательно так и поступила, но

опасаясь заработать прострел поясницы, потянуть мышцы или

завалиться назад.

– Аделис, расслабься, - попросил мой спутник.

Я нeрвно потрясла головой, мол, не уговаривай! На спине

птицельва способен расслабиться только безумец, то есть ты,

Доар Гери.

– Хорошо, психуй дальше, – щедро разрешил он. - Когда ты

психуешь,то молчишь и очень тесно ко мне прижимаешься.

Даже не знаю, что мне нравится больше.

Определенно, он заработал тычок под ребра, но я уже боялась

шелохнуться. Грифон поднялся, а я зажмурилась.

– Добрых дней, риаты! – попрощался Доар с работниками.

– Легкой дороги! – прозвучало в ответ.

Я не спорю, но лучше бы пожелали мягкой посадки.

Зверь взял разбег. Мягкий толчок, мощный взмах крыльями.

Мы оторвались от земли.

В одном из любовных романов описывали, как на

романтическом свидании герои развлекались полетом на

грифоне. Девица визжала от удовольствия, разводила руки,

подставляла лицо потокам воздуха, любовалась

ошеломительными видами внизу. В общем, наслаждалась.

Реальность оказалась жестокой. Резкий ледяной ветер

нещадн бил в физинмию. Дыхание перехватывалo.

Капюшон плаща слетел с голвы еще в первую минуту, н я не

смела расцепить окченевшие руки и натянуть ег братно. Да

и сам плащ развевался, как стяг на шпиле властительскг

дворца в время шквальнг ветра. Казалсь, что ещё секунда –

застежка расстегнется,и тяжелый покров унесется в

неизвестные дали, оставив меня фактически раздетой.

Хотелось пoдоткнуть край плаща под себя, чтобы тряпка не

билась за спиной, но для этого опять-таки нужно было

расцепить руки, а я помирала от страха. Спасибо светлым

богам, Доару не пришло в гoлову предложить полуобморочной

всаднице полюбоваться видами предзимнего Риора. Я бы

решила, что надо мной тонко измываются,и покусала

насмешника. Хотя кому я вру? Не покусала бы. Открою рот –

сразу завизжу, как припадочная героиня из романа, но не от

восторга, а от ужаса. Эссам визжать категорически

запрещалось, чтобы не портить образ!

В воздушных ямах зверь ухал вниз, взмывал вверх, ловя

сильные потоки. Когда я три раза попрощалась с жизнью и

страстно пожалела, что не родилась горгульей, при малейшей

опасности обрастающей твердыми гладкими чешуйками, пытка

закончилась. Впереди замаячил темный замок, словно

выраставший из горы и являвшийся ее продолжением. Грифон

заложил умопомрачительный круг и пошел на снижение,

нацелившись на каменную площадку. Я снова зажмурилась.

Мягкий толчок, несколько размашистых шагов, и мы

остановились, хотя мне казалось, что по-прежнему неслись в

небе.

Нас встречала стража академии. Люди вокруг заговoрили.

Видимо, кто-то перехватил поводья, и грифон недовольно

затоптался на месте, не желая подчиняться чужой руке. Я не

шевелилась, по-прежнему обхватывая Доара за пояс.

– Аделис,ты как?

– Так, будто меня сейчас вывернет наизнанку, - пробубнила