Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране
Шрифт:
Первую категорию в основном составляли воины, вторую — ремесленники и крестьяне. Иранские
грузины приняли ислам, но сохранили древний язык и часть национальных традиций. Их общая
численность в стране — около 250 000. Местом компактного проживания является Ферейдуншахр, расположенный в 140 км от Исфагана.
Когда им стало известно, что в советском генконсульстве появился грузин, они потянулись ко мне с
просьбами рассказать о современной Грузии, снабдить книгами, журналами, фотоальбомами
(тогда интернета не существовало),
ходатайством о приеме в советское гражданство.
Я подходил к этому делу очень серьезно. Во-первых, надо было понять, не шпионов ли я засылаю
к нам в тыл? Во-вторых, нужны ли вообще эти люди нашей стране? В-третьих, нужна ли на самом
деле наша страна этим людям, или это эмоциональный поступок с их стороны? Для решения
вопросов предстояло много встречаться и говорить. А как это сделать, когда любой визит в
консульство мог завершиться для них в местной тюрьме или, как минимум, жесткой беседой в
контрразведке? Тем не менее работа велась.
Общаясь с иранскими грузинами, я видел перед собой искренних, честных людей и понимал, что
ими, безусловно, движет любовь к исторической родине. Однако они, даже отдаленно, не
представляли себе советских реалий.
Я не имел права сказать им: «Не езжайте в Советский Союз, это — другая планета!», но
предоставлял максимум информации для принятия взвешенного решения. В итоге около 30 семей
выехало в СССР.
В последующие годы я не раз вспоминал исфаганских грузин: куда я отправил этих людей, на
какие беды обрек?! Мне было неведомо, как сложились их судьбы после распада нашей большой
страны, жестокой гражданской войны в Грузии и многолетней разрухи. Беда накрыла здесь всех, поэтому, скорее всего, клянут и меня, и свою опрометчивость. Впрочем, вряд ли мне доведется
когда-нибудь точно об этом узнать.
Но говорят же: «Пути Господни неисповедимы!» — у этой истории оказалось неожиданное
продолжение.
Спустя много лет меня самого судьба вернула в Грузию. Дипломатическое поприще осталось
далеко позади, я занимался новым творческим делом: писал сказки и летал на воздушных шарах.
Моя красавица жена, поддерживавшая меня во всех начинаниях, создавала уют в нашем
тбилисском доме. «Давай купим растения!» — сказала как-то она. Я согласился и набрал телефон
близкой подруги, которая занималась озеленением города.
Ната, ты же знаешь нашу квартиру?! Хотим купить симпатичную зелень, что посоветуешь и где это
можно достать?
Тебе нужен «фикус Бенджамена», — ответила Ната, — красивый и не требует яркого света. Запиши
телефон. Продавец, кстати, — твой тезка. Живет на окраине города, там же у него парники. Но
только никому не давай его номер, не хочу лишней конкуренции, у него лучший товар и самые
низкие цены.
Я не стал тянуть с этим делом и в тот же день позвонил садовнику.
Добрый день,
господин Реваз! Меня зовут Реваз Утургаури, хочу приобрести «фикус Бенджамена», ваш телефон мне дала...Здравствуйте! — неожиданно радостно воскликнул садовник.—Как хорошо, что вы позвонили! Я
много раз видел вас в небе над городом и по телевидению, пытался найти, но не знал, как
связаться! Очень хочу с вами встретиться!
И не то было удивительно, что совершенно незнакомый человек обрадовался моему звонку, а то, что он говорил по- персидски.
Мое настоящее имя Эзатолла, — раздалось в трубке, — я из тех исфаганских грузин, которых
двадцать лет назад вы отправили в Грузию! Помните нас? Мы все вас помним, приезжайте,
пожалуйста, буду искренне рад.
Конечно же, мы скоро встретились. И я услышал невеселый рассказ о перевернутых судьбах. Но
жалоб не было, хотя в прошедшие годы Эзатолла и его жена, тоже иранская грузинка, потеряли
двух сыновей, дом, землю и стали практически бедняками.
Жизнь в Советском Союзе была очень тяжелой, — признался Эзатолла. — У нас оказался
совершенно разный менталитет. И дело не в вере или условиях быта. Вы помните Исфаган: песок
и камни?! А какой замечательный урожай грузины собирали на этой земле?! А здесь?! Чернозем
выглядел как пустыня — люди совсем не хотели трудиться! В первые годы особенно мы были для
многих как бельмо на глазу. Сколько раз тогда вспоминали ваши слова: не спешите, еще раз
подумайте! А после провозглашения Грузией независимости сразу же началась война! Она
полностью все смешала: убийства, разбои, грабежи на захваченных врагом территориях,
полмиллиона беженцев. А затем еще десять лет всеобщего разорения под властью собственных
воров- политиканов. Только недавно жизнь изменилась, дай Бог, чтоб так было дальше.
Почему же Эзатолла не уехал обратно в Иран? Он сам не сказал, а я не решился спросить.
Они с женой принимали нас в маленьком домике, расположенном на территории небольшого
питомника. Помещение из трех комнат отапливалось железной «буржуйкой». Мы пили чай с
ароматным айвовым вареньем. Эзатолла говорил о горьких, порой даже страшных вещах, но
удивительно: в его словах не звучало ни злобы, ни даже обиды. Немолодой уже человек
рассказывал про свою жизнь, ровесница жена подкладывала ему варенье и называла ласково —
Резико. А я в этот момент вспоминал, как четверть века назад в Исфагане он — школьный учитель
персидского языка и литературы — настойчиво убеждал меня принять его ходатайство и
позволить вернуться на родину предков.
Ну а «фикус Бенджамена», завезенный, кстати, в Грузию из Ирана, мы получили в подарок.
Исфаган расположен на пути из Тегерана в Персеполис — столицу великой империи Ахеменидов, бывшую одним из центров древней культуры Востока. Поэтому через наш город часто проезжали