Поле Куликово

Новгород, варяги, а по тому времени уже Скандинавское княжество, так же отдельно состояли.

Войско царево получилось разделенным или окружным. Так вот округа те еще издавна на Руси общей повелись.

Сибирь, паволжь и другое так зa Росью и оставалось. Никто туда больш не ходил, но в ряды годы дань кое-какая приходила.

То, что царь якобы икру ложкою ел - просто вранье.

Тогда ее еще не солили, да и вообще не употребляли.

Позже сельдь начали из лосося творить, а уже в веке 18-ом к икре умом дошли, да и то не русским. Оттого, что икру ту не ели, а в реку всякий раз бросали, то и рыбь больш водилась и в ряди-годы ее полным полно было.

Теперь же, наоборот творят. Думают, Бог им еще пошлет. А из чего - думать не хотят. Так то все во всем и творится. Только пользоваться умеете, а создать что некому, да и не хотите вы с младу самого.

Каждый призван трудиться. Ан, нет - давай сразу всего премного, а трудиться опосля, мол, будем, яко сможем вообще то делать от лени своей великой да алчи, из года в год растущей. Так вот я вам скажу как Бог по делу тому и речь о другом продолжу, а то боюсь, времени не достанет, чтоб высказать полностью всю историю сию.

Итак. Малютой завершили один первостепенный взлет мысли хитросплетущей. По тому пути и другие пошли.

Опричники по слову божьему, ими самими придуманному, да по земле русской, уделами обозначенной, начали свою мзду люду русскому воздавать.

Опосля смерти Малюты того воцарился на престоле русском царем сан духовный Димитрий.

Хотел вначале другого поставить, да побоялся, что от линии той опричной он откажется, царской власти испробовав. Потому, сам воцарился, а другам своим объяснил так:

– Бог на ухо шепнул мне, чтобы я сам место то занял. На какуне то было во время святого правления /тогда канон еще кануном звался/.

Так вот и добрался один из опричников до власти той. Правил он недолго. Свои в том помогли. Поняли, что сам то все придумал и место царское занял.

Дело в том, что Бог своего человека послал в среду церковную и апостолатом его объявил. Конкретнее было то все так.

Стояли все церковные чины на кануне одном и песнь влачили к богу. Вошел другой человек -посторонний, и рядом став, стал то же влачить, но по-своему немного, а опосля и вовсе на другое перешел. Собравшиеся остановились и к нему обратились.

Кто есмь будешь? Откуда прислан?

От бога самого, - ответил человек и пальцем в небо тыкнул.

Обманом взять хочешь!
– вскричали все и к нему бросились.

Но словно о стену невидимую ударились и на земь попадали в том храме небольшом.

Испугались тогда, в себя сквозь шок придя, и начали на коленях ползать, чтоб чловек тот их простил и к богу молитву отнес ихню.

Опосля случая того начали все они его подробно слушать обо всем.

Рассказывал он многое. О царе том правду разнес, и их самих сказал. О многом другом ведал.

Прозрели слепцы те и в то поверили сполна. Тогда вот обман и раскрылся. Тогда же сама церковь Димитрия Лжедмитрием обозвала и с царского престола скинула.

Хотели иного водрузить из своих, но чловек тот поведал, что бог супротив того стоит.

Нужно посадить тех, кто по роду княжескому состоит из новгородцев, к тому престолу Московскому и всея Руси опостылых.

Так и поступили погодя. Человек же тот сник - пропал, значит. Был он в келье небольшой, да вмиг один и удалился.

Видели то многие и вера от того еще больше укрепилась. По тому случаю был праздник учрежден по русскому, по-своему, святого вознесения.

Приходился он на день солнечный, особо длинный по сравнению ночи.

Позже, как Ивана Купала обозначен был. Традиции совместили и веру к дню тому присоединили.

Именем упрочили все то церковным, да сказ обо всем составили. Только то не легенда, а правда была.

От того вера немного зародилась в самих священнослужителей, кторые после того стали священниками епархиальными зваться.

Так вот то дело сотворилось и потому Лжедмитрия того не стало. Но не убивал его никто и зла не причинял.

Прознав про чловека того, что Бог послал и узрев его воочию, он сам все бросил и в чернь простую ушел, чтоб грехи замолить и пред смертью своей исповедь совершить.

Опосля его на престол русский, московский значит, пришел князь новгородский из Романовичей или Романовых, как то говорят.

Звали его Александром.

Но недолго и он проправил.

К тому времени на Руси всей смута наступила. Прознали про царя того Лжедмитрия и уже этому не поверили.

Народ восставать начал, удельников розгою потчевать, пламя по двору пускать, а на новгородцев от земель волынских и других войной идти собрались.

Объединил тот поход гетман окраинский, в Киеве восседающий.

Фамильно Скоропадским состоял, но на самом деле был другим человеком. Имя так же Дмитрий носил, рясу порой одевал до бога идучи, и в ней же в битву собрался.

Избрали его тогда случайно. Или по случаю. Дети Скоропадского были малы еще, а он при дворе киевском состоял. Был боговерующ и рьяно волю церковную исполнял. А надо сказать, что тогда небольшой раскол произошел между московским патриаршеством и киевским ризничеством. Не понравилось им, что первого Лжедимитрия те спровадили.

Так вот Лжедмитрий-2 появился и походом на Московию пошел. Но своего не добился. На поле сражения был смертно ранен. Стрела угодила ему в грудь. На том же поле ратном пострадал и Александр.

Так же стрелою ему грудь пробило.

Скончался он сразу, а другой еще жив был опосля битвы той под самой Москвой.

Завидя, что начальники уже в бою не участвуют, войско также битву прекратило. Много людей ни за что пострадало. Опосля помирились там же и только недоуменно друг на друга глядели.

– Зачем то сотворили? Сами не знаем, - так говорили тогда люди, - видать, кто-то нас специально стравил.

Взгляды обратились всех к волынским стрелкам, отдельно полком стоящих. Был там главный среди них.

Его Болеставом звали. По роду старому по дочерней линии по Ярославу шел. Был он тогда князем в земле польской, кторая в составе Руси была.

Грань тогда проходила от моря Белого /Балтийского/ в устье реки одной большой и до самого города Познань.