Поле Куликово

Вобщем, так дело то состоялось и всю ту красноречивость передавать нечего. И так ясно, откуда рода те княжеские другие взялись и почему слова фамильно возникли.

При Иване-4 начали награждать фамильно и простых людей. Так царь повелел, чтоб знать, кому землю давать и от кого мзду за нее брать.

После казни Ермака царь указ тот свой изъял и новый состряпал, гласивший об отмене всех земных прав.

Снова люд простой лишился всего и кто куда подался. Но на сей раз царь поступил по-другому. Велел он удельникам простой люд прикрепощать к себе и делом каким занимать.

Так царь возжелал, чтоб вновь какой "Ермак" не выискался и ему боль причинил.

Так вот и образовался люд крепостной, который вначале в тех самых крепостях и состоял, так как ему жить было негде.

То были первые русские тюрьмы, но тогда они так не обозначались и не носили того значения. Просто это было место для проживания многих семей, оставшихся без земли.

Согласно времени того и условий многие в города подались, думая там своим трудом заработать хлеба кусок. Так появлялись должности в более богатых домах, и тот же люд позажиточнее обрастал слугами и даже в царевом доме прошли те изменения.

Возникли дворовые служащие, многие пособники в делах, а позже и регенты в делах земских. Благодаря своей лени и высокому честолюбию Иван-4 воспроизвел на свет многие придворные чины.

Не особо любил он работать и всякий раз на другие плечи то покладал.

Ввел он надальше правления своего службу чиновничью по делам государевым, также почтовую и заморскую. Так стала она зваться потому, что царевы послушники, кторых он раньше отпустил в земли далекие суд царев вершить, добрались до моря и люд иной повстречали. Чуть позже эта служба была переименована в иноземную.

Своя же служба по землям Руси самой стала обзываться земской.

Создал Иван-4 и совет при себе из княжеских, обозначенных им самим людей и велел совету тому в делах его ознакамливать и какие решения представлять.

Так образовался тот Земской Собор, что тогда так не именовался, а звался просто сходом волостных да княжеских.

То была первая на Руси парламентского типа государева служба. Царь всем заправлял, а все иные исполняли чинно и в срок.

Иногда, и их мысль выслушивал, хвалил за то, а попозжа голову отрубал.

Гласил так:

– Негоже, чтоб царю указ кто-то давал. Токмо сам могу делать то. Совет же можно послушать и к нему сообща прийти. А одному кому нельзя совет тот исполнять.

Так вот, после нескольких казней те советы исчезать стали, и вскоре царь остался только со своею мыслью, так как другие боялись ее высказать.

Часто заходил он в тупик и не знал, как поступить. Все молчали. Царь свирепел, кого за влас держал рукою, а кого и бивал ею. Но это не помогало. Каждый волен был терпеть то, чтоб с жизнью за совет не распрощаться.

Тогда, Иван-4 по-другому начал поступать. Собирал совет в одном месте якобы для сбора, а сам отлучался вроде на время по делам. Пока его не было, все меж собою говорили. Царь слушал то, а затем от себя выдвигал. Чуть позже казнил тех, кто то проповедал. Уже позже догадались собранники, что царь их подслушивает. И, вообще, как рыбы стали опосля. Молчали везде и всюду. Оттуда всякий совет молчаливым стал.

Никто слов не произносит. Оттуда же фамилии Молчуны и т.п., и всякие царские угодники молчунами звались.

Так что, не Земской собор был, а собрание одних молчунов, яко глухонемых.

От того надальше царь еще более свирепеть начал. Приходилось ему кому зуб выбить, кому бороду ощипать и даже глаз выколол одному князю. Но те не обиделись. Все готовы были стерпеть - только при власти бы остаться.

Давала власть оная им полномочия большие. Богатели они за счет ее и становились в угод самому царю.

Некоторые даже его побогаче. Но сам Иван того не знал, а доносить ему боялись. Знали, что кто весть ту принесет, то от его руки и погибнет.

Вскоре царь занемог.

Думали все, что помрет. Но то хитрость его была такая. Глаза закрывал он, якобы никого не слыхал, а сам ухо востро держал.

За время болезни той "липовой" /липой его поили, оттого так и назвалось все это/ царь такого понаслушался, что казалось не выдержит и вмиг, став, всех убьет. Но сдержался тогда. Видать хотел поболе правды узнать.

И то состоялось. Когда чрез время он якобы выздоровел, на Руси и при дворе такой кошмар начался, что пуще прежнего. Поубивал царь многих, шкуру живьем сдирал, тела зверю бросал. Вся округа Москови той костьми полна.

Сына свого он также убил. Прознал, что тот хотел на его место воссесть. А еще боялся, что он убьет его ранее смерти обычной. Начали с тем царем опосля всего припадки твориться. Стал он страдать падучей болезнью. За сердце хватался и на пол падал. Долго трясся, потом отходил.

Вначале думали, что то снова притворство, но лекарь придворный, из числа иноземцев избранный, кторые потихоньку в землю русскую приходили от бед своих, сообщил всем, что это болезнь.

Но царь долго не умирал от нее. Стали люди лекаря того на смех брать, а самого Ивана Грозного притворой обзывать втихую. Бояться стали еще больше и тело стороною обходить. Бывало царь трясется, а к нему никто и не входит.

Подолгу он так пребывал, но все ж заходить не торопились.

На сиим раздел этот закрыт будет и одновременно открыт раздел другой, ибо с того момента история Руси другой путь определяет.

В обозначение царей-лжецов входит и родовую ветвь ту теряет, ибо с кончиной Ивана Грозного к власти иные приходят поочередно, а то и совместно.

Обо всем чтит раздел другой, а этот долгом царским закрывается. Ибо должен был Иван-4 многим и потому болезнь та на нем сотворилась.

Болезнь падших душою она обозначена, да так падучестью своей в веках и закрепилась.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

У Г Н Е Т Е Н И Е

Итак, болезнью прошлое закончилось, болезнью того же и другое начинается.

Страдал еще долго Иван-4 от того самолично. Никто не мог ему помочь. Лекаря он вскоре велел изгнать, да тот далеко не ушел, а оселился рядом царских хором. Так люди попросили дворцовые.