Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
Шрифт:
„Какъ ты теперь видишь мою землю въ этомъ перстн, такъ я тогда увижу въ немъ твою землю; какъ ты теперь приходишь ко мн, такъ и я приду къ теб” — сказала двица Музыка, и, одной рукой снимая перстень съ руки Нурредина, она обнимала его другою. И въ то мгновеніе, какъ уста ея коснулись устъ Нуррединовыхъ, а перстень съ его руки перешелъ на руку двицы, въ то мгновеніе, продолжавшееся, можетъ быть, не боле одной минуты, новый міръ вдругъ исчезъ вмст съ двицей, и Нуррединъ, еще усталый отъ восторга, очутился одинъ на мягкомъ диван своего дворца.
Долго ждалъ онъ общаннаго прихода двицы Музыки; но въ этотъ день она не пришла; ни черезъ два, ни черезъ мсяцъ, ни черезъ годъ. Напрасно разсылалъ онъ гонцовъ во вс концы свта искать Араратскаго отшельника; уже и послдній изъ нихъ
„Для каждаго человка есть одна звзда, — говорили ему волхвы — ты, государь, потерялъ свою, другой уже не найти теб!”
Тоска овладла царемъ Сирійскимъ, и онъ конечно не задумался бы утопить ее въ студеныхъ волнахъ своего златопесчанаго Бардинеза, еслибы только вмст съ жизнію не боялся лишиться и послдней тни прежнихъ наслажденій — грустнаго, темнаго наслажденія: вспоминать про свое солнышко!
Между тмъ тотъ же Оригеллъ, который недавно трепеталъ меча Нуррединова, теперь самъ осаждалъ его столицу. Скоро стны Дамасскія были разрушены, Китайское войско вломилось въ царскій дворецъ, и вся Сирія вмст съ царемъ своимъ подпала подъ власть Китайскаго императора.
„Вотъ примръ коловратности счастія, — говорилъ Оригеллъ, указывая полководцамъ своимъ на окованнаго Нурредина — теперь онъ рабъ, и вмст съ свободою утратилъ весь блескъ прежняго имени. Ты заслужилъ свою гибель — продолжалъ онъ, обращаясь къ царю Сирійскому, — однако я не могу отказать теб въ сожалніи, видя въ несчастіи твоемъ могущество судьбы еще боле, чмъ собственную вину твою. Я хочу, сколько можно, вознаградить тебя за потерю твоего трона. Скажи мн: чего хочешь ты отъ меня? О чемъ изъ утраченнаго жалешь ты боле? Который изъ дворцовъ желаешь ты сохранить? Кого изъ рабовъ оставить? Избери лучшія изъ сокровищъ моихъ и, если хочешь, я позволю теб быть моимъ намстникомъ на прежнемъ твоемъ престол!”
„Благодарю тебя, государь! — отвчалъ Нуррединъ — но изъ всего, что ты отнялъ у меня, я не жалю ни о чемъ. Когда дорожилъ я властію, богатствомъ и славою, умлъ я быть и сильнымъ, и богатымъ. Я лишился сихъ благъ только тогда, когда пересталъ желать ихъ, и недостойнымъ попеченія моего почитаю я то, чему завидуютъ люди. Суета, вс блага земли! суета все, что обольщаетъ желанія человка, и чмъ плнительне, тмъ мене истинно, тмъ боле суета! Обманъ все прекрасное, и чмъ прекрасне, тмъ обманчиве; ибо лучшее, что есть въ мір, это — мечта”.
30 Декабря 1830 г.
Москва.
Отрывокъ изъ романа: Дв жизни.
(1832).
ГЛАВА I.
Изящнымъ называютъ прекрасное, прекрасно выраженное. И если это справедливо, то искусство хорошо одваться должно принадлежать къ числу изящныхъ искусствъ, по крайней мр столько же, сколько танцованье.
Вотъ почему на женщину, одтую со вкусомъ, я смотрю съ удовольствіемъ эстетическимъ, какъ на артиста, котораго мы съ наслажденіемъ разгадываемъ въ его созданіяхъ. И одваться хорошо не такъ легко, какъ думаютъ обыкновенно. Для этого нужно много, много условій, и я думаю даже, что это также трудно, какъ быть великимъ музыкантомъ, или великимъ живописцемъ, и, можетъ быть, даже великимъ человкомъ. Правда, на свт чаще встрчаются женщины хорошо одтыя, чмъ Наполеоны и Байроны; но это потому только, что природа сама женщина и отъ того въ дарахъ своихъ щедре къ своему прекрасному полу, чмъ къ нашему. А въ доказательство, что я говорю безъ преувеличенія, постараемся исчислить вс т качества, которыя необходимо имть женщин, чтобъ одваться хорошо, въ истинномъ смысл этого слова.
Для этого нужно:
1. Красота, по крайней мр нкоторая степень красоты;— безъ того не можетъ быть и рчи объ изящномъ.
2. Вкусъ, то есть, качество, котораго нельзя ни купить, ни выучить, которое дается немногимъ, и которое даже тогда, когда дано природою, еще иметъ нужду въ счастливомъ и
правильномъ развитіи. Слдовательно:3. Воспитаніе и образованность. Здсь, вроятно, многіе будутъ со мною противнаго мннія. — „Кому не случалось, — скажутъ они, — встрчать женщину прекрасно одтую, безъ образованности и воспитанія?” Но разсуждать объ одежд такимъ образомъ, значитъ не понимать ея глубокаго значенія. Конечно, женщина необразованная можетъ быть одта по мод и даже къ лицу; но разв это все? — Красота одежды заключается не въ мод и даже не въ красивости, она не въ шелкахъ и не въ блондахъ, не въ страусахъ и не въ брилліантахъ. Одежда, какъ слово, кром наружной гармоніи, иметъ еще свой внутренній смыслъ, понятный для понимающаго. Этотъ смыслъ долженъ быть въ ладу не только съ лицомъ и модою, но съ цлымъ существомъ женщины. Та, которой одежда не иметъ смысла, одта дурно. Женщина, которой манеры противорчатъ ожиданіямъ, возбужденнымъ ея одеждою, одта дурно. Женщина, которой наружность несогласна съ оборотомъ ея ума и съ характеромъ ея любезности, одта дурно. Однимъ словомъ, все то, чт`o нарушаетъ внутреннюю и вншнюю гармонію, все то дурно, все то неприлично или не къ лицу, все безсмысленно и не изящно. Потому для прекрасной, гармонической одежды необходима еще
4. Грація манеровъ. Но это качество, безъ котораго нтъ ни платья хорошо сшитаго, ни платья хорошо надтаго, эта грація манеровъ, которая разливаетъ такую обворожительную атмосферу вокругъ женщины, дйствуетъ, какъ обманъ, только на первую минуту, если не соединена съ другою, съ душевною граціею. И потому, чтобы нарядъ женщины былъ прекрасенъ больше одной первой минуты, должна она имть еще
5. Внутреннюю грацію, грацію ума и душевныхъ движеній, которая предполагаетъ внутреннюю жизнь стройную, гармоническую, прекрасную, т. е.,
6. Поэзію сердца.
Но для того, чтобы чувствовать красоту и постигать ее во всей глубин и во всхъ утонченностяхъ, кром поэзіи сердца, надобно имть еще
7. Познаніе человческаго сердца, которое (замтимъ между прочимъ) есть основаніе всей житейской мудрости и котораго нельзя имть безъ
8. Познанія самихъ себя, которое есть, ни больше ни меньше, какъ основаніе всякой мудрости и всякой добродтели.
Но всего этого еще мало для того, чтобы хорошо одваться. — Чтобы красивый нарядъ женщины былъ вмст и прекраснымъ выраженіемъ ея внутренней красоты, мало имть красоту, понимать красоту и любить красоту; кром красоты она должна имть еще
9. Постоянную возвышенность ума и характера. Ибо безъ того нтъ силы человческой, которая бы могла отвлечь женщину отъ суетности; а гд суетность, тамъ желаніе нравиться сильне необходимости внутренней гармоніи; тамъ желанье нравиться на счетъ истины; тамъ можетъ быть блескъ, можетъ быть даже минутное очарованіе, но не можетъ быть прелести глубокой, поэтической жизни, гармонически выражающейся въ прекрасной наружности. Безъ особенной, врожденной и тщательно воспитанной возвышенности ума и характера, всякая женщина будетъ больше или меньше тщеславною, и предпочтетъ одобреніе многихъ немногимъ, и количество поклонниковъ будетъ ей дороже ихъ качества. Она захочетъ блестть предъ всякимъ, кружить головы слабыя, и однется прекрасно для людей обыкновенныхъ, но безсмысленно для мыслящаго. Толпа будетъ отъ нея безъ ума, т. е., въ натуральномъ своемъ положеніи; человкъ мыслящій пройдетъ мимо ея равнодушно: человкъ съ душей не замтитъ ее.
Такимъ образомъ одежда иметъ свою физіономію, предполагаетъ своихъ Лафатеровъ и, такъ же какъ лицо, можетъ служить зеркаломъ души. Но для того, чтобы одежда служила зеркаломъ души, не мшаетъ женщин имть, между прочимъ, еще одно качество —
10.Душу.
Вы видите изо всего сказаннаго, что одваться со вкусомъ, со смысломъ, изящно, поэтически, гармонически, и пр. и пр., однимъ словомъ: одваться хорошо, — не можетъ быть общею принадлежностью женщинъ нигд, ни въ какомъ государств. Потому я надюсь, что Московскія красавицы не примутъ себ въ особенную обиду, когда я скажу имъ, что Бронскій, герой моей повсти, въ цлый вечеръ не могъ найти на Тверскомъ бульвар ни одной дамы хорошо одтой, хотя дамъ было много, потому что это былъ день гулянья.