Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
Шрифт:
А. П. ЕЛАГИНОЙ [34] .
(1836).
Поблагодарите хорошенько нашего добраго Жуковскаго. Стало быть и здсь, между собакъ, картъ, лошадей и исправниковъ, можно жить независимо и спокойно подъ крыломъ этого генія-хранителя нашей семьи. Пожалуйста напишите объ немъ побольше, его словъ, его мнній, всего, куда брызнетъ его душа....
Мы послали вамъ стихи подъ именемъ Бенедиктова. Однако это была мистификація, въ которой прошу и васъ участвовать, сохраняя всевозможную тайну. Вотъ въ чемъ дло: наканун нашей присылки стиховъ мы смялись тому, какъ наша публика и Шевыревская партія восхищаются Бенедиктовымъ и прочими рифмоплетеньями, гд поэты безъ мыслей притворяются мыслящими потому только, что прочли нсколько Нмцевъ, не понимая, можетъ быть, половины, похоже на то, какъ покойный П., пробывъ нсколько лтъ подл Ермолова, выучилъ нсколько его словъ, принялъ у него книжный языкъ и важную фигуру и поразилъ весь почтамтъ своимъ умомъ и тонкою прозорливостью. Въ доказательство, какъ легко писать такіе стихи, мы втроемъ съ женой и братомъ начали піесу за ужиномъ и кончили, не выходя еще изъ за стола. Къ тому же до самаго послдняго стиха мы не знали, куда зайдемъ, ни о чемъ пишемъ. Къ тому же насъ еще затруднила Наташа, которая непремнно требовала вставить осину, какъ еще никогда не восптую. Теперь, милая маменька, такъ какъ вы обманулись, то слдовательно и всякій обманется. Нельзя ли вамъ исполнить наше желаніе и обмануть Шевырева, такъ чтобы онъ помстилъ ее въ первомъ номер, однако безъ имени, а только поставилъ бы В. Б..., это будетъ Варвара Боровкова,
34
Руск. Арх. 1909 кн. 5.
В. А. ЕЛАГИНУ [35] .
(1842 г.).
Любезный братъ Вася. Это письмо получишь ты отъ князя Гагарина, который взялся доставить его, и съ которымъ ты долженъ познакомиться непремнно. Это одинъ изъ людей рдкихъ по внутреннимъ и вншнимъ качествамъ. О мнніяхъ его не говорю, ты самъ увидишь и оцнишь хорошее, а въ чемъ не сойдешься, то конечно извинишь ему ради чистоты намреній. — Я люблю его и уважаю и желалъ бы только чтобы нкоторыя особенности не мшали намъ вполн сочувствовать другъ другу. — Напиши мн объ немъ и пожалуйста не откладывай, какъ я, который до сихъ поръ не собрался къ теб писать, хотя многое нужно переговорить. Теперь спшу и потому оставляю до слдующаго письма по почт. — Одно только необходимымъ считаю сказать теперь не по почт, чтобы ты посовтовалъ Попову и другимъ русскимъ быть поосторожне въ ихъ разговорахъ. — Поповъ наговорилъ что то о движеніи умовъ въ Москв, о какомъ то новомъ стремленіи, о какомъ то дух и пр., все вещи, которыя здсь пугаютъ и могутъ быть вредны и ему и его пріятелямъ здшнимъ и тамошнимъ. Нмцы ужъ собирались объ этомъ толковать въ журналахъ, что вышло бы и вздорно, и смшно, и не безвредно. Урезонь его и поклонись ему отъ меня.
35
Нынче Маменькино рожденіе. Поздравляю тебя и обнимаю отъ всей души. До слдующаго раза, надюсь скоро.
Твой братъ И. Киревскій.
Пожалуйста не скупись извстіями о Шеллинг.
А. С. ХОМЯКОВУ [36] .
Долбино. 1844. 10-е Апрля.
Письмо твое, любезный другъ Хомяковъ, отправленное изъ Москвы 21-го Марта, я получилъ 5-го Апрля, вроятно отъ того, что оно шло черезъ Тулу. — Предложеніе твое доставило мн истинное, сердечное удовольствіе, потому что я ясно видлъ въ немъ твое дружеское чувство, которое, въ послднемъ итог, есть чуть ли не самая существенная сторона всякаго дла. Что же касается собственно до этого дла, то если въ немъ и есть другая сторона, дловая, то такъ завалена затрудненіями, что врядъ ли и вашей дружб возможно будетъ откопать ее. Впрочемъ представляю мое полное и подробное мнніе объ этомъ предмет на судъ теб, братьямъ Петру и Вас [37] , и тмъ, кто вмст съ вами интересуется объ этомъ дл.
36
Съ подлинника. Было напечатано въ Рус. Арх. 1909 кн. 5.
37
Василію Алексевичу Елагину.
Я думаю, что лучше и полезне, и блестяще, и дльне всего издавать журналъ теб. Тогда во мн нашелъ бы ты самаго врнаго и дятельнаго сотрудника. Потому, что хотя мн запрещено было издавать Европейца, но не запрещено писать и участвовать въ журналахъ. Если же ты ршительно не хочешь оставить свою куклу Семирамиду [38]
(потому что зайцы бы не помшали: на время порошъ могъ бы завдывать журналомъ другой), то отчего не издавать Шевыреву? Нтъ человка способне къ журнальной дятельности. Къ тому же Москв. держался имъ, и слд. теперь при отъзд Погодина всего справедливе журналу перейти къ нему. Но такъ какъ ты объ этомъ не пишешь, то вроятно есть какія нибудь непреодолимыя затрудненія, т. е. его ршительный отказъ, и пр. и пр. Въ этомъ послднемъ случа вотъ что я скажу о себ: издавать журналъ было бы для меня самымъ пріятнымъ занятіемъ, и можетъ быть самымъ дльнымъ, потому что я по несчастію убдился, что для возбужденія моей дятельности необходимо вншнее и даже срочное принужденіе. Но противъ этого много затрудненій: 1-е, я общалъ Сем'eну Исторію; 2-е, мн былъ запрещенъ журналъ, и неизвстно, позволятъ-ли теперь. Примръ Полеваго, которому запретили одинъ и позволили другой, не знаю, приложится ли ко мн. Разв 12-ти-лтняя давность послужитъ мн замной другихъ заслугъ. Но безъ яснаго и формальнаго позволенія я издавать не стану, именно потому, что уже разъ мн было запрещено. 3-е. Если мн и позволятъ, то можно ли найти гарантіи противъ того, что опять Петербургскіе журналисты меня оклевещутъ, донесутъ и выхлопочутъ новое запрещеніе? Подвергнуться во второй разъ тому, чтобы быть жертвой Булгариныхъ, было бы уже черезчуръ глупо съ моей стороны и въ мои лта! Чт`o, кажется, благонамренне Погодина и его Москвитянина? Я такъ думаю, хотя и не читалъ его. А между тмъ сколько было на него доносовъ, и сколько разъ рисковалъ онъ быть запрещеннымъ, если бы не спасалъ его министръ. У меня этой опоры не будетъ, и никакой, а между тмъ Булгарины съ братіей будутъ на меня еще зле, чмъ на Погодина, потому что я имлъ неосторожность еще въ 29-мъ году обидть самолюбіе большей части Петербургскихъ литераторовъ и сдлать ихъ своими личными врагами. Противъ этого могло бы быть одно спасеніе: если бы человкъ благонамренный и неподкупный, и вмст сильный, взялъ журналъ подъ свое покровительство, т. е., говоря покровительство, я разумю не послабленіе цензуры, но напротивъ увеличеніе ея строгости, только не безтолковой, и вмст защиту отъ доносовъ и заступленіе отъ запрещенія. Такимъ человкомъ я разумю Строгонова, но не знаю, согласится ли онъ на это. Вотъ какъ я воображаю себ это дло: если бы кто нибудь изъ нашихъ общихъ знакомыхъ сказалъ ему слдующее: Вашему сіятельству извстно, что П. узжаетъ за границу и продаетъ свой журналъ. Купить его желалъ бы К., надясь, что посл 12-ти лтняго молчанія ему позволено будетъ говорить, тмъ боле, что когда онъ черезъ знакомыхъ своихъ справлялся о томъ, то ему отвчали, что запрещенъ Европеецъ, а не онъ, и поставили въ примръ Надеждина и Полеваго, находившихся въ томъ же положеніи. Но К. естественно не хочетъ въ другой разъ подвергнуться той же участи, и потому не ршается просить позволенія прежде, чмъ узнаетъ, можетъ ли, въ случа разршенія, надяться на ваше покровительство журналу. Образъ мыслей его вамъ извстенъ. Подъ покровительствомъ разуметъ онъ одно: увренность, что при самой строгой цензур, какую вамъ угодно будетъ назначить, отвтственность затмъ будетъ лежать на ней, а не на немъ.
38
Записки о Всемірной Исторіи Хомякова.
Если Строгоновъ будетъ общать это, то тогда надобно пустить Валуева въ переговоры съ Семеномъ. Если Семенъ не сочтетъ себя обиженнымъ за то, что я не пишу Исторіи, то въ такомъ случа надобно будетъ условиться съ Погодинымъ такимъ образомъ, чтобы онъ не длалъ ни малйшей жертвы, а высчиталъ бы, чт`o стоитъ изданіе журнала, сколькими подписчиками оно покрывается, отчислилъ бы сверхъ того 50 экземпляровъ на безденежную раздачу, и затмъ назначилъ бы себ такое число ежегодно, какое считаетъ достаточнымъ. Объ этомъ надобно будетъ сдлать формальное условіе тогда, когда и если я получу позволеніе, которое впрочемъ онъ же долженъ будетъ мн исходатайствовать, т. е. частными письмами узнать прежде черезъ своихъ знакомыхъ, возможно ли это, и если скажутъ — да, то подать прошеніе министру, чтобы позволено ему было передать Москв. мн. Или можетъ быть мн самому надобно будетъ подать о томъ прошеніе, въ такомъ случа пришлите мн форму, какъ и кому писать, тоже списавшись съ людьми знающими и поговоря съ гр. Строгоновымъ.
Я думаю впрочемъ, что это прошеніе должно будетъ дойти до Государя, потому что отъ его имени объявлено мн было запрещеніе. Но можно ли просить Государя объ этомъ? и какимъ образомъ? Я думаю, въ этомъ случа надобно мн будетъ писать къ гр. Бенкендорфу. Оправдываться въ прошедшемъ было бы теперь не кстати. Но тогда ты знаешь, что я не оправдывался (оправданіе мое, которое ходило тогда по Москв, было писано не мною, и не по моимъ мыслямъ, и распущено не по моему желанію). Теперь я могъ бы сказать только одно: что съ тхъ поръ прошло 12 лтъ; что, разбирая свой образъ мыслей по совсти, я не нахожу въ немъ ничего возмутительнаго, ни противнаго правительству, ни порядку, ни нравственности, ни религіи, и потому осмливаюсь думать, что не недостоинъ того, чтобы молчаніе, наложенное на меня съ 32-го года, было наконецъ снято, и пр. и пр. Какое можетъ быть изъ этого слдствіе, я не знаю; но ты видишь по крайней мр, что я не упрямлюсь отказываться, но, развивая мысль, невольно встрчаюсь съ столькими затрудненіями, что врядъ ли ты самъ найдешь ихъ преодолимыми. Спшу кончить, чтобы не опоздать, хотя о многомъ хотлось бы поговорить съ тобой.Жена кланяется теб, Катерин Михайловн, и Марь Алексевн. Я также. Ожидаю твоего отвта не черезъ Тулу, а то долго идетъ. Твой И. К.
ЕМУ-ЖЕ [39] .
2-е Мая (1844).
Вчера получилъ письмо твое, любезный другъ Хомяковъ, т. е. въ день твоего рожденья, когда выпилъ за твое здоровье. Теперь спшу отвчать теб хотя нсколько словъ, а въ субботу буду писать подробне.
На предложеніе твое я весьма бы радъ былъ согласиться, если бы это было возможно. Но разсуди самъ, если я, не зондировавши грунта, вдругъ явлюсь издателемъ, и если вдругъ, основываясь на прежнемъ, поступятъ съ Москв. также, какъ съ Ев(ропейцемъ), то не лишу ли я Пог. его собственности, и не пріобрту ли самому себ право называться по крайней мр втренымъ и неосновательнымъ человкомъ? Когда я говорилъ въ прежнемъ письм объ имени, то конечно не для того, чтобы одному пожинать лавры; но я хотлъ имть право отвчать одинъ. Если же собственность журнала останется Погодину, то чмъ могу я вознаградить его въ случа неудачи? Если правительству будетъ извстно, что я издаю, и журналу это не повредитъ, то въ этомъ случа до имени мн дла нтъ, только бы имть право выказывать свой образъ мыслей самовластно. Если же могло бы къ моему имени присоединиться еще имя литературной извстности, то это не только бы подняло журналъ, но еще и мн придало бы больше куражу. Не согласится ли Шев(ыревъ)? Каждый отвчалъ бы за себя. А если бы ты согласился, то за успхъ можно бы напередъ дать росписку. Что же касается до именъ неизвстныхъ, то я не понимаю, для чего они? Разв для того, чтобъ напередъ отнять у публики довренность. Если же комитетъ нуженъ только для того, чтобы мн passer inapercu, то это мн кажется плохой разсчетъ. Когда нибудь я буду же apercu, и тогда опять т же отношенія. Къ тому же издавать комитетомъ значитъ сдлать кашу безъ масла.
39
Съ подлинника. Было напеч. въ Рус. Арх. 1909 кн. 5.
О Стр(огонов) я писалъ потому, что 1-ое, онъ человкъ благородный и хорошій, 2-ое, онъ глава Московскаго просвщенія, 3-ье, ему извстенъ мой образъ мыслей по двумъ статьямъ, которыя я ему сообщилъ. Основываясь на этомъ, я думалъ, что онъ можетъ взяться обезопасить журналъ отъ скоропостижной смерти, стснивъ его жизнь посредствомъ цензуры. Но собственно покровительство его, просто какъ покровительство, мн не нужно.
Результатъ всего слдующій: безъ того, чтобы имя мое было извстно и позволено, я издавать не могу, тмъ боле, что журналъ остается собственностью Погодина. Если же это можетъ быть, т. е. совершенно безопасно для журнала, тогда устраивай какъ хочешь, я на все согласенъ.
Еще одно: ты пишешь, что противники издаютъ Галатею. Кто же эти противники? Неужели ты такъ называешь Грановскаго и пр.? Если такъ, то не ошибаетесь ли вы и во мн? Можетъ быть, вы считаете меня заклятымъ Славянофиломъ, и потому предлагаете мн Москв... То на это я долженъ сказать, что этотъ Славянофильскій образъ мыслей я раздляю только отъ части, а другую часть его считаю дальше отъ себя, чмъ самыя эксцентрическія мннія Грановскаго.
Я отмнно обрадованъ былъ извстіемъ, что ты и Языковъ начали писать. Отъ этого только подписываюсь на Москвит.
Увдомь меня, когда ты дешь? Нашъ общій поклонъ Катерин Михайловн. Твой И. К.
М. П. ПОГОДИНУ [40] .
(Кон. 1844 или нач. 1845 г.).
Что ты хочешь длать съ Москвитяниномъ, совтуя перепечатывать въ него оффиціальныя пошлости тайнаго совтника Стурдзы? Онъ хотя и Стурдза, но хорошъ только какъ писатель-христіанинъ; а какъ начнетъ быть тайнымъ совтникомъ, то становится въ род Сушкова, только нсколькими градусами оффиціальне. Это просто убить журналъ, если печатать и еще перепечатывать такую пошлую лесть, восторженнымъ гласомъ произнесенную. Напиши къ нему что хочешь; придумай извиненіе, если нужно извиняться; а мн кажется лучше поссориться, чмъ замараться.
40
Съ подлинника. Было напеч. въ Рус. Арх. 1909 кн. 5.
Иннокентіева проповдь тоже холодные пустяки. Перепечатывать ее кажется не нужно, тмъ боле, что Воскресное Чтеніе везд, гд есть Москвитянинъ, и расходится въ гораздо б`oльшемъ количеств. Нельзя ли черезъ Лобкова попросить еще у митрополита, хотя той проповди на Великую Пятницу, на которой Платонъ написалъ ему: Ты князь проповдниковъ.
Статью о древней Русской торговл давай сюда непремнно. Не это называется сухимъ предметомъ. Безъ такихъ статей Москвитянинъ опошлится. Он-то и могутъ дать ему настоящій характеръ.
Надпись на билетахъ я теперь только прочелъ, и не понимаю, что тамъ написано. Что-то очень темно. Къ тому же надобно перемнить и то, что не 1-го, а 20-го числа будетъ выходить №.
В. А. ЖУКОВСКОМУ [41] .
Москва. 28 Генваря (1845).
Въ самомъ дл, какъ могу я отвчать Вамъ? Даже изъ учтивости, посл всего, что Вы для меня длаете, кажется мн приличне молчать совсмъ, чмъ говоря не высказать всей благодарности, для чего не достало бы у меня ни словъ, ни умнья. Еще въ Ноябр написано было у меня длинное письмо къ Вамъ, но не кончено и потому не послано. Потомъ перемнились нкоторыя обстоятельства, и надобно было писать другое. Между тмъ пришелъ Вашъ подарокъ Москвитянину, который, чмъ глубже тронулъ меня, тмъ крпче завязалъ языкъ. Не знаю, отъ чего со мной такъ бываетъ. Это какой-то психологическій недостатокъ, который прошу мн простить, потому что я не умю съ нимъ сладить. Нынче 29-е Генваря. Поздравляю Васъ и всхъ Вашихъ, тамошнихъ и здшнихъ. Поздравляю Васъ также съ новымъ Жуковскимъ. Мы получили это извстіе съ живйшею радостью. Посылаю вамъ 1-й № Москвитянина. Онъ вышелъ поздно по многимъ причинамъ, частію вншнимъ, неисправность типографская, ценсура и пр., частію по внутреннимъ, неуспхъ, неумнье и пр. Маменька вроятно уже писала къ Вамъ о нашей потер. Братъ Андрей общалъ много. Но, кажется, именно лишнее усиленное развитіе внутренней жизни пришло въ разногласіе съ жизнію вншнею, и убило его этой дисгармоніей. Конечно Тотъ, Кто управляетъ судьбою міра и каждаго, лучше знаетъ, для чего жизнь и для чего смерть; но признаюсь, иногда трудно понять и не меньше трудно оторвать мысль отъ пониманія непонятнаго. Здоровье маменьки теперь, слава Богу, начинаетъ поправляться. Вчера она въ первый разъ выхала навстить меня, который немного простудился. Жена моя тоже нездорова. Она въ 8-мъ мсяц и очень боится девятаго. У насъ вообще въ воздух какія-то особенныя болзни, соединенныя съ сильнымъ нервнымъ разстройствомъ. Нкоторые изъ лучшихъ докторовъ говорятъ, что надобно измнить прежнія системы лченія, потому что болзни принимаютъ какой-то новый характеръ. Жена моя хотла сама писать къ Вамъ, но не въ состояніи теперь этого сдлать. Она поручила мн сказать Вамъ, что Ваша строгость съ Вашею маленькою Сашенькой можетъ быть очень легко замнена другимъ средствомъ, которое извстно ей по многимъ опытамъ. Вмсто наказаній, которыя въ этомъ случа рдко, и очень рдко приносятъ пользу, нуженъ только бдительный надзоръ няньки или того, кто смотритъ за ребенкомъ....
41
Съ подлинника. Было напечатано въ Рус. Арх. 1909 кн. 4.