Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
Шрифт:
№ 23. Языкъ произвестися не можетъ.
№ 24. Отчего Жуковскій названъ воспитанникомъ Карамзина, а не просто другомъ?
Но главное, что можно замтить о всей рчи, это то, что она производитъ впечатлніе сильное и написана, и дйствуетъ прекрасно. Честь теб и слава!
М.В. КИРЕВСКОЙ [48] .
17 Марта 1847.
Ты пишешь, милая сестра, что тебя давно уже преслдуетъ мысль о освобожденіи крестьянъ, что ты молишься Богу, чтобы Онъ позволилъ теб осуществить эту сладкую мечту, что думаешь, что и мы въ этомъ случа одобримъ твое желаніе и просишь нашихъ совтовъ о томъ, какъ бы привести въ дйствительное исполненіе твое намреніе. — Благодарю тебя за то, что ты сообщила намъ свою мысль и хочешь знать наше мнніе. Долгомъ сердца считаю, сказать его теб съ полною искренностію.
48
Съ подлинника.
Но прежде, чмъ я скажу теб свое мнніе о твоемъ
Правда, у насъ теперь безпрестанно толкуютъ объ эмансипаціи, Кошелевъ, Хомяковъ и другіе. Но я ихъ мннія не раздляю. Не потому, чтобы я считалъ хорошимъ и полезнымъ для Россіи оставить навсегда крпостное состояніе; не потому даже, чтобы я считалъ это возможнымъ; крпостное состояніе должно со временемъ уничтожиться, когда предварительно будутъ сдланы въ Государств другія перемны, законность судовъ, независимость частныхъ лицъ отъ произвола чиновниковъ, и многія другія, которыхъ здсь исчислять не нужно; — но въ теперешнее время, я думаю, что такая всеобъемлющая перемна произведетъ только смуты, общее разстройство, быстрое развитіе безнравственности, и поставитъ отечество наше въ такое положеніе, отъ котораго сохрани его Богъ! — И что такое свобода безъ законности? — Зависимость отъ продажнаго чиновника, вмсто зависимости отъ помщика. — Но выгоды помщика больше или меньше связаны съ благосостояніемъ его крестьянъ; но, говоря вообще, помщики самые дурные имютъ больше совсти, чмъ чиновники; кром совсти, въ нихъ есть, больше или меньше, чувство чести, которое мшаетъ имъ злоупотреблять свою власть; есть зависимость отъ мннія другихъ, которая была причиною, что отношенія ихъ къ крестьянамъ каждый годъ улучшаются, и съ тхъ поръ уже какъ я помню, измнились совершенно. Чиновникъ же не связанъ ничмъ, кром своей выгоды и другими чиновниками, тоже продажными. Ты знаешь сама, въ какомъ положеніи Государственные крестьяне, а если не знаешь, то спроси брата Петра, или священника Александра Петровича, или любаго сосда или купца, который знаетъ ихъ положеніе, и скажи посл того, стоитъ-ли это положеніе того, чтобы производить переворотъ въ Россіи?
Но это я говорю объ общемъ освобожденіи крестьянъ въ Россіи; что нисколько не мшаетъ частнымъ людямъ освобождать своихъ крестьянъ, если они думаютъ доставить имъ лучшее положеніе. Но подумай по совсти (не увлекаясь желаніемъ сдлать поступокъ, который люди могутъ хвалить; не увлекаясь самолюбивымъ удовольствіемъ сказать самой себ: я освободила крестьянъ своихъ, я поступила по совсти! когда въ самомъ дл поступокъ твой будетъ носить громкое имя не измняя ничего на дл), подумай: въ самомъ-ли дл лучше будетъ твоимъ крестьянамъ заплатить за себя 100 т. и получить зато право называться свободными, подпавъ подъ власть чиновниковъ, чмъ не называясь свободными быть такими на дл, и не платя 100 т. рублей (которыхъ у нихъ нтъ, и которыхъ добываніе ихъ непремнно запутаетъ), платить теб ежегодно самый маленькій оброкъ, нисколько ихъ не стсняющій и не породившій въ нихъ никогда ни малйшей жалобы? — Подумай это по совсти и спроси сама себя въ глубин сердца: не тщеславіе-ли передъ самой собою заставляетъ тебя желать измнить ихъ положеніе? — Если ты думаешь, что они этаго желаютъ, то ты ошибаешься: желать этаго можетъ быть могутъ нсколько человкъ, которые побогаче другихъ, но вообще ихъ это извстіе испугало. По крайней мр я такъ слышалъ отъ нихъ же. Они говорятъ, что живутъ подъ твоимъ крыломъ какъ у Христа за пазухой, перемны всякой боятся и деньги за свой выкупъ платить очень затрудняются. Всего же боле боятся они того, чтобы ты ихъ не продала, потому, какъ они говорятъ, что сумму за ихъ выкупъ ты назначила такую малую, что теб другіе помщики охотно дадутъ много больше, и тогда они могутъ попасть въ дурныя руки. Нкоторые помщики уже слышали тамъ о твоемъ намреніи, и хотятъ покупать ихъ у тебя, и думаютъ дать теб больше 100 т., полагая, что ты длаешь это нуждаясь въ деньгахъ. Изъ нихъ есть одинъ, особенно, котораго крестьяне боятся, какъ человка дурнаго и злаго. Но я увренъ, что ты не продашь ихъ, и потому объ этомъ не распространяюсь.
Къ этому прибавлю еще, что я зналъ нкоторыхъ отмнно почтенныхъ людей, между ними назову К. . Муравьеву, которые также хотли заключить съ своими крестьянами условіе, по которому они имли бы право выкупаться въ свободные хлбопашцы; но разобравъ дло вблизи и посовтовавшись съ людьми знающими, хотя и сдлали они многія для того предварительныя дйствія, и употребили много хлопотъ, и крестьяне были согласны и правительство позволило, но однако они убдились, что это условіе будетъ во вредъ обимъ сторонамъ, и оставили дло по прежнему.
Въ дополненіе этаго я еще скажу теб, что правительство теперь вольныхъ хлбопашцевъ уничтожаетъ и обращаетъ ихъ въ Государственные крестьяне. Вчера еще слышалъ я, что огромное Демидовское имніе (кажется 6 т. душъ), которое было вольными хлбопашцами, теперь обращено въ Государственныхъ крестьянъ подъ общее управленіе окружныхъ чиновниковъ. — Каково будетъ твоимъ крестьянамъ, заплативши теб 100 т. вдругъ очутиться подъ властію чиновника, который заставитъ ихъ платить двойной оброкъ противъ того, который они платятъ теб? Потому что, казенный оброкъ вмст съ окладомъ на жалованіе чиновникамъ или управляющимъ боле 8 р. серебромъ съ души, тогда какъ теб они платятъ около 4 р. сер. Съ души. — Но сколько еще сходитъ съ Государственныхъ крестьянъ незаконныхъ поборовъ, и сколько несправедливостей отъ пьяныхъ и полномочныхъ писарей, отъ волостныхъ, отъ окружныхъ и пр.!! — Сколько соблазновъ къ беззаконному дйствованію посредствомъ подкуповъ! — Какая опасность отъ откупщиковъ, которые могутъ поставить у нихъ кабаки, харчевни, противъ ихъ воли дать имъ соблазнъ и пр. Возьми еще и то въ соображеніе, что выплачивая теб откупную сумму они непремнно войдутъ въ зависимость ростовщиковъ, которые высасываютъ обыкновенно всю нравственную кровь у крестьянъ; а ты сама, между тмъ, получая ихъ выкупъ не вдругъ, а по срокамъ, непремнно истратишь деньги по мр ихъ полученія и потомъ останешься безъ ничего, и не будешь въ состояніи быть полезною никому,
сдлавъ еще вредъ мужикамъ.—Вотъ мое мнніе. Обсуди его безъ страсти и пристрастія. Если же, разсудивъ, ты останешься при своемъ намреніи, то прошу написать ко мн, и я тотчасъ же поду къ знающимъ это людямъ и пришлю теб форму условія и пр.
Еще одно считаю теб не лишнимъ сказать: Если ты боишься, что посл твоей смерти положеніе крестьянъ твоихъ измнится, то ты можешь сдлать какое хочешь завщаніе и положить его для врности въ Опекунскій Совтъ, такъ, что крестьяне твои во всякомъ случа и несмотря ни на какихъ наслдниковъ будутъ посл тебя или обязанными на такихъ или другихъ условіяхъ, или совершенно свободными, смотря по тому, какъ ты сочтешь за лучшее. — Но для этаго хорошо бы было, чтобы завщаніе твое сдлано было въ тайн, чтобы не возбудить у крестьянъ мыслей, которыя могутъ быть имъ вредны прежде времени. — А покуда ты жива продолжай управлять ими какъ длала до сихъ поръ, бери съ нихъ легкій оброкъ, дай имъ свободу управлять собою, не предай ихъ въ обиду чиновниковъ, и они будутъ благословлять тебя такъ всегда, какъ теперь благословляютъ.
Обнимаю тебя. Твой братъ И. Киревскій.
(Приписка П. В. Киревскаго).
Я было хотлъ также писать къ теб нынче объ этомъ дл, но братъ прочелъ мн свое письмо и такъ какъ я съ этимъ мнніемъ совершенно согласенъ, какъ я уже и говорилъ теб прежде, то и не считаю уже нужнымъ повторять тоже. Пуще всего желаю, чтобы ты обдумала это какъ можно больше, и не спшила.
Крпко тебя обнимаю. Мы вс, слава Богу, здоровы.
10 марта.
Твой братъ Петръ К.
(Опять рукою И. В.)
Написавши это письмо, я отдалъ его Кошелеву, и при томъ разсказалъ, въ какомъ положеніи твои крестьяне находятся. Онъ сказалъ мн, что хотя онъ и эманципаторъ ex officio, однако теб ни какъ не посовтуетъ освобождать, а оставить какъ есть. Потомъ онъ написалъ прилагаемое письмо, въ которомъ совсмъ его немного запуталъ, я думаю отъ желанія проповдовать свою любимую тему. Посл того я его видлъ, и онъ тоже говоритъ, что теб никакъ не слдуетъ и нтъ причины эманципировать, и что ты сдлаешь этимъ только вредъ, а не пользу твоимъ крестьянамъ. А въ письм его это не такъ ясно.
Обнимаю тебя еще разъ.
(МОСКОВСКИМЪ ДРУЗЬЯМЪ) [49] .
(Мартъ—апрль 1847 г.).
28-го Марта [50] въ день 700 лтія Москвы, не смотря на ужасную дорогу, не смотря на нкоторыя домашнія обстоятельства, которыя требовали моего присутствія дома, я отправился черезъ всю Москву на Двичье поле къ М. П. Погодину, потому что зналъ, что у него собираются въ этотъ день нкоторые изъ моихъ друзей, люди, соединенные между собою, кром многихъ разнородныхъ отношеній, еще особенно общею имъ всмъ любовью къ Москв, съ именемъ которой смыкается боле или мене образъ мыслей каждаго изъ насъ, представляя съ этой стороны преимущественно точку взаимнаго сочувствія. Я надялся, что когда такіе люди соберутся вмст во имя Москвы, и безъ того соединяющей ихъ мысли, то самое это обстоятельство оживитъ въ нихъ сознаніе ихъ взаимнаго сочувствія. Сознаніе это, думалъ я, возбудитъ въ нихъ потребность отдать себ отчетъ въ томъ, чт`o именно есть общаго между всми и каждымъ; узнать, чт`o остается еще разногласнаго, искать средства разршить это разногласіе и наконецъ понять возможность сочувствія боле полнаго, боле живого, боле живительнаго и плодоноснаго. Я ожидалъ много отъ этого дня. По камнямъ и грязи, въ саняхъ, шагомъ, тащился я полтора часа, довольно мучительно подпрыгивая на толчкахъ и ухабахъ. Но чмъ трудне было путешествіе, тмъ боле утшался я мыслію, что люди, которые ршатся на такой трудъ, вроятно, сдлаютъ это не безъ цли.
49
Рус. Арх. 1904, кн. 8, стр. 495.
50
1847 года.
Какъ часто прежде, находясь въ кругу этихъ людей, проникнутыхъ однимъ благороднымъ стремленіемъ, но раздленныхъ тысячью недоразумній, страдалъ я внутренно отъ тхъ однообразныхъ повтореній нкоторыхъ, всмъ общихъ, но всми различно понимаемыхъ, фразъ, отъ той недоконченности всякой мысли, отъ тхъ безконечныхъ, горячихъ и вмст сухихъ, ученыхъ, умныхъ, и вмст пустыхъ споровъ, которые наполняли вс ихъ взаимныя отношенія и явно свидтельствовали о томъ, что темныя сочувствія между ними не только не развились въ единомысліе, но что даже они и не видали этого разногласія, или видвши не тяготились имъ; не чувствовали потребности углубиться въ самый корень своихъ убжденій и, укрпившись единомысленно въ начал, согласиться потомъ и во всхъ его существенныхъ приложеніяхъ, и такимъ образомъ сомкнуться всмъ въ одну живую силу, на общее дло жизни и мысли.
Чт`o могли бы сдлать эти люди, думалъ я, если бы они отдали себ послдній отчетъ въ своихъ убжденіяхъ и сознательно соединились вмст. Сколько лтъ жизни погибло понапрасну отъ того только, что, соединясь случайно, они никогда не думали о соединеніи сознательномъ! Но вотъ теперь наконецъ собираются они во имя одной общей имъ мысли: наконецъ начнется новая жизнь въ ихъ избранномъ кругу.
Нужно ли продолжать? Каждый изъ васъ знаетъ, въ чемъ состояло это соединеніе ваше во имя общей вамъ мысли. По камнямъ и грязи, по толчкамъ и ухабамъ тащились вы ровно безъ всякой цли. Когда же я видлъ, что собраніе ваше кончается ничмъ, хотлъ я напомнить вамъ о причин, насъ соединившей, о необходимости большей связи между нашими мнніями, о неясности, въ которой убжденія наши находятся, не только относительно другихъ, но даже и относительно насъ самихъ: тогда нкоторые изъ васъ не могли разсуждать объ этомъ, потому что должны были слушать Плесси, другіе хать на вечеръ, третьи по дламъ, а нкоторые даже выразили ту мысль, что между нами недоразумній никакихъ нтъ; что если есть нкоторыя разномыслія, то они несущественны и происходятъ единственно отъ различія нашихъ индивидуальностей, и, слдовательно, никогда разршены въ согласіе быть не могутъ; что впрочемъ мы вс отдали себ самый полный и крайній отчетъ въ нашихъ убжденіяхъ и, слдовательно, ни сами узнать, ни другъ другу сообщить ничего новаго не можемъ, кром нкоторыхъ, случайно тмъ или другимъ узнанныхъ, фактовъ.