Полное собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
«Что ты смотришь?» спросилъ я его. — «Молчи», сказалъ онъ мн , съ нетерп ніемъ махая рукой. Я никакъ не могъ понять, что могло такъ занимать его, но, чтобъ р шить этотъ вопросъ, на ципочкахъ подошелъ къ нему. Онъ прильнулъ къ стеклу и пристально смотр лъ подъ нав съ, въ т ни котораго видн лись дв челов ческія фигуры. Въ глазахъ Володи я зам тилъ въ эту минуту выраженіе, чрезвычайно похожее на выраженіе сладенькихъ глазъ папа, но я не смогъ понять, что такъ радуетъ его. Мн казалось, все это нисколько не касалось до него.
— «Пустите, Михей И., ну васъ къ Богу, увидятъ», говорилъ женскій голосъ.
— «Отчего ты мине не хочешь любить. Я, какъ передъ Богомъ, васъ вотъ какъ люблю!»
— «Ой! спину сломали!»
— «Ты мн только скажи слово, я буду барина просить. Ужъ я слово сказалъ: никого не хочу любить, окромя тебя. Пойдешь за меня?»
— «Ну бросьте руки-то, что балуете». Послышался поцалуй и легкій см хъ, и Маша выб жала изъ-подъ нав са. Во время этаго разговора я пересталъ [удивляться] удивленію Володи, и мн показалось, что не только до него, но и до меня все это касалось н сколько. Маша проб жала въ половину Мими, и все затихло; но меня долго что-то безпокоило, и я никакъ не могъ заснуть. Тоже и
* № 4(до I ред.).
Мими для меня теперь постороннее лицо : ни въ какомъ случа она не им етъ право вм шиваться въ д ла наши, я ее нисколько не боюсь и даже иногда подтруниваю надъ нею, и мн кажется всякій разъ, когда на ея лиц показываются красныя пятна, что она сердится за то, что потеряла всякую власть надъ нами, — мысль, <необыкновенно> льстящая моему самолюбію. Вражда между нею и Карломъ Иванычемъ продолжается; но р же выказывается, такъ какъ они р дко сходятся и оба безъ памяти боятся бабушки. Карлъ Иванычь чрезвычайно изм нился: вопервыхъ, по недавно подслушанному мною разговору бабушки съ папа, я узналъ, что онъ не гувернёръ, a «menin», дядька, который только можетъ водить насъ гулять, и что намъ необходимо настоящій гувернёръ-французъ и вовторыхъ, Карлъ Иванычъ уже больше не училъ насъ; сл довательно, въ Москв у него не бывало въ рукахъ ни линейки, ни книги діялоговъ, ни мелу, которымъ онъ отм чалъ проступки — однимъ словомъ, не было т хъ грозныхъ атрибутовъ власти, которые въ деревн внушали намъ къ нему такой страхъ; оставалась одна палка для гулянья, подтверждающая слова бабушки, что онъ только способенъ водить гулять насъ; въ 3-ихъ пріятель его Sch"onheit сшилъ ему новый фракъ безъ буфочекъ на плечахъ и м дныхъ пуговицъ, и въ этомъ наряд онъ много важности потерялъ въ моихъ глазахъ. Но, что хуже всего, почтенная, многоуважаемая красная шапочка была зам нена рыжимъ парикомъ, который нисколько, какъ я ни прищуривался, не походилъ на естественныя волоса. Однимъ словомъ, Карлъ Иванычъ, дядька, сошелъ въ моемъ мн ніи на много ступеней ниже: онъ ужъ казался мн ч мъ-то среднимъ между Николаемъ и т мъ Карломъ Иванычемъ, который былъ въ деревн . — Въ Любочк мало произошло перем нъ; т мъ бол е что, такъ какъ со времени нашего пере зда въ Москву д вочки какъ-то отдалились отъ насъ; не было ни общихъ уроковъ, ни общихъ игоръ. Я мало обращалъ на нее вниманіе; да и гордость быть мальчикомъ, а не д вочкой, д лала то, что я даже съ н которымъ презр ніемъ и гордымъ сознаніемъ своего достоинства смотр лъ на нее. Но Катеньку узнать не было никакой возможности, такая она стала гордая не гордая, скучная не скучная, а странная. Она еще похорош ла, личико, шейка и ручки ея были такія н жныя, розовенькія, но теперь мн и въ мысль не приходило поц ловать ее, какъ я это д лалъ 2 года тому назадъ. Я былъ слишкомъ далекъ отъ нея. Къ нимъ, т. е. къ д вочкамъ, прі зжали какія-то чужія д вочки, и они съ ними играли въ какія-то куклы и другія см шныя игры, но никогда не присоединялись къ намъ. И часто я съ завистью и грустью слушалъ внизу, какъ звонко и радостно раздавались наверху ихъ голоса и см хъ, особенно серебрянный голосокъ Катеньки.
* № 5(I ред.).
Дробь. IV.
Какъ я уже говорилъ, шесть нед ль траура не оставили во мн почти никакихъ воспоминаний. Хорошее расположеніе духа, которымъ я наслаждался дорогой, разбилось въ дребезги о печаль бабушки, выражавшуюся 78 такъ р зко и отчаянно, и о постоянное принужденіе, которое наводилъ на меня видъ обшитыхъ б лой тесемкой рукавчиковъ. — <Теперь я долженъ выступить изъ хронологическаго порядка пов ствованія, для того, чтобы ближе познакомить моихъ читателей съ положеніемъ нашимъ. Ничто такъ не поразило меня въ мой прі здъ въ Москву, какъ странная вн шняя перем на, происшедшая въ Карл Иваныч . —
Почтенная, мною любимая, уважаемая и им ющая въ моихъ глазахъ особенный характеръ достоинства лысина, зачесываемая сзади длинными прядями с дыхъ волосъ и изр дка покрывающаяся красною шапочкой, зам нилась какой-то странной рыжей, масляной оболочкой, называемой парикъ, какъ я узналъ впосл дствіи. Я говорю странной оболочкой, потому что д йствительно не нахожу другаго названія для этой штуки. Только впосл дствіи я узналъ, что штука эта им ла назначеніе зам нять волоса и походить на нихъ; тогда же, кладя руку на сердце, я никогда бы не подумалъ этаго.
Синій фракъ съ м дными пуговицами на плечахъ, облаченіе въ который означало всегда что-то необыкновенное и располагало меня къ праздничному расположенію духа, употреблялся ежедневно, а новый, черный фракъ съ узкими, узкими фалдочками, произведенiе друга Sch"onheit, зам нялъ его въ торжественныхъ случаяхъ, казинетовые штаны, на которыхъ я зналъ каждую заплаточку и пятнушко, переданы Николаю. Однимъ словомъ, Карлъ Иванычъ ужъ не тотъ и много прелести и достоинствъ потерялъ въ моихъ глазахъ. —>
Н сколько дней посл прі зда онъ повелъ насъ гулять. «Nun, liebe Kinder», 79 началъ онъ своимъ торжественнымъ тономъ: «теперь уже вы большія д ти, вамъ можно понимать», посадивъ насъ около себя на скамейк въ уединенномъ м ст въ Нескучномъ саду. Несмотря на парикъ, онъ въ эту минуту былъ т мъ же старымъ, добрымъ Карломъ Иванычемъ. «Потеря, которую вы сд лали, невозвратима; но что же д лать? я чувствую ее такъ же, какъ и вы», сказалъ онъ съ такимъ трогательнымъ выраженіемъ, что нельзя было сомн ваться въ искренности его словъ. «Теперь Dіе Gr"afin, ваша бабушка <(онъ никогда [не] забывалъ прибавлять die Gr"afin, говоря о ней) заступила ея м сто и будетъ для васъ второй маменька. Любите его, любите его, д ти!» Онъ помолчалъ немного. — «Die Gr"afin, ваша бабушка, осталась одна; — вы д ти. Она любитъ васъ, какъ вашу мать, и просила Петра Александровича, ваша папенька, оставить васъ у нея». —>
— «А папа гд будетъ жить, Карлъ Иванычъ? спросилъ Володя.
— «Онъ скоро прі детъ, будетъ жить во флигел и на учителей будетъ платить за васъ: такъ хот ла сама die Gr"afin, ваша бабушка. <Теперь, д ти, я вамъ скажу о своей участьи — вы можете понимайть. Одна покойный ваша маменька Иртеньева, Наталь Николаевна, сказалъ
онъ, поднимая руки къ небу, — одна ваша маменька понимала меня и любила старика глухаго Карла Иваныча. Я поступилъ къ вамъ, Володя былъ еще у кормилицы, а Николенька не родился. Когда у Володъ была горячка, я не смыкалъ глазъ 2 нед ли......» Вдругъ Карлъ Иванычъ остановился и прекратилъ свою р чь на м ст , хотя н сколько разъ слышанномъ мною, сл довательно, не новомъ но не мен е того возбуждавшемъ всегда во мн удивленіе къ его доброд телямъ. Теперь мн особенно пріятно было слышать п снь, хотя уже давно изв стную, но всегда трогательную, такъ какъ она обращалась въ первый разъ прямо къ намъ, какъ къ лицамъ, заслуживающимъ его дов рія <— обстоятельство, доставлявшее тогда великое удовольствіе моему самолюбію>. Другъ портной Sch"onheit, н которые люди, Володина горячка, неблагодарность — все въ давно изв стномъ мн методическомъ порядк вышло на сцену.«Но многоуважаемая dіе Gr"afin, ваша бабушка, не любитъ меня, я, я долженъ буду съ вами разстаться».
Бабушка хочетъ зам нить намъ мать. Горизонтъ моей будущности начиналъ проясняться. Но я горько ошибался, воображая, что бабушка посл перваго припадка горести будетъ тою же пріятной старушкой, какою я зналъ ее. Горесть странно под йствовала на ея характеръ. —
— «Вы хотите у хать отъ насъ?» спросилъ. я, поворачиваясь къ нему, но не взялъ его за руку, какъ я это д ловалъ встарину. Какой-то ложный стыдъ остановилъ меня. — «Я не хочу, продолжалъ Карлъ Иванычъ, но я долженъ. Богъ милостивъ, я составлю самъ свое счастье, и вы будьте счастливы, д ти, и помните вашего стараго друга Карла Иваныча, который никогда васъ не будетъ забыть». — Съ этими словами онъ торжественно всталъ, обдернулъ фалды своего фрака и пошелъ дальше. Мы молча посл довали за нимъ, не см я нарушать его молчанія, и меня долго впосл дствіи занималъ вопросъ, какимъ образомъ онъ над ется самъ составить свое счастье.> Бабушка много, очень много изм нилась. Въ н сколько м сяцевъ посл кончины матушки она состар лась физически и морально больше, ч мъ за 20 л тъ. Моль уже стъ сукно и басонъ въ высокой, высокой карет , въ которой она вы зжала прежде съ двумя огромными лакеями, и едва едва у нея достаетъ силъ съ помощью горничной перейдти черезъ комнату. Лицо стало какого-то прозрачно желтаго цв та и носитъ на себ почти всегда отпечатокъ досады и неудовольствія, все покрылось морщинами; на б лыхъ, н жныхъ рукахъ образовались складки, даже на концахъ пальцевъ, какъ будто они только-что вымыты горячей водой. Любовь ее, однако, не трогала меня и внушала мн больше сожал нія. Я инстинктивно понималъ, что она въ насъ любила не насъ, a воспоминанія. Гости почти никто не принимаются, но она любитъ вид ть насъ подл себя, въ особенности Любочку, которую, по моимъ зам чаніямъ, она не любила прежде. Къ папа она какъ-то особенно серьезно в жлива и внимательна; но ко вс мъ остальнымъ лицамъ, живущимъ у насъ въ дом , она, какъ кажется, питаетъ особенную ненависть, въ особенности къ Мими, которой однако она удвоила жалованье и сказала, что «вы, моя милая, над юсь, останетесь у меня. Коли покойница находила, что вы хороши, такъ и для меня вы будете хороши», и Мими осталась. Карла Иваныча она называетъ, говоря про него, дядькой: «позовите об дать дядьку», и я долженъ признаться, что Карлъ Иванычъ дядька потерялъ отъ этаго немного важности въ моихъ глазахъ. Съ горничной своей она не перестаетъ ссориться, безпрестанно называетъ ее «вы, моя милая», угрожаетъ ей выгнать ее, сердится до слезъ, но никогда не приводить въ исполненіе своей угрозы, несмотря на то, что горничная Гаша, самая ворчливая и грубая горничная въ св т , часто говорить, хлопая дверью: «что жъ прогоните, не заплачу» и т. п. Когда бабушка н сколько успокоилась, и насъ стали пускать къ ней, я ее всегда видалъ въ одномъ и томъ же черномъ шелковомъ капот , св жемъ чепчик и б ломъ, какъ сн гъ, платочк , которымъ она повязывала свою шею.
Она сидитъ въ своихъ большихъ волтеровскихъ креслахъ, раскладываетъ пасьянсъ или слушаетъ старый романъ M-me Радклифъ, который, по ея желанію, читаетъ ей Мими или П. В. По лицу ея видно, что исторіи съ привид ньями и ужасами очень мало интересуютъ ея, и мысли ея далеко въ прошедшемъ. Я не могу в рить, чтобы она д йствительно любила сочиненія M-me Радклифъ, хотя и ув ряла, что не существуетъ бол е пріятной книги. Мн кажется только, что равном рный звукъ читающаго голоса распологалъ ее къ мечтанію. Почти все напоминало ей матушку, такъ что часто я зам чалъ, какъ Мими и Гаша д лали намъ жесты, когда мы только-что начинали говорить о вещахъ, которыя будто бы могли напомнить о матушк . Никогда не забуду я ея горести при свиданіи съ папа; т мъ бол е, что я тогда никакъ не понималъ, какимъ образомъ видъ папа могъ такъ опечалить ее. Когда приходили ей такія воспоминанія, она обыкновенно брала въ руки черепаховую табакерку съ портретомъ maman и до т хъ поръ пристально смотр ла на нее, пока тяжелыя старческія слезы не застилали ей глаза. Тогда она брала одинъ изъ батистовыхъ платковъ, обыкновенно лежавшихъ около нея, прикладывала ихъ [къ] лицу, подзывала кого нибудь изъ насъ, клала ему руку на плечо, и слышались тяжелыя рыданія. Но не знаю, почему любовь бабушки не трогала меня и не внушала взаимности. Понималъ-ли я инстинктивно, что она любила насъ не за самихъ себя, а какъ воспоминаніе, или д йствительно справедливо то, что для каждой любви необходима привлекательная внешность, я не могъ ее любить, какъ матушку, скажу больше, вспоминая слова Карла Иваныча, что она хочетъ зам нить намъ мать, я понималъ, что дать ей въ моемъ сердц м сто любви, занимаемое воспоминаніемъ о матери, было бы хуже, ч мъ кощунство.
* №6 (I ред.).
то страсть къ д вичьей, въ которой онъ проводилъ все свободное время, разум ется, тогда, когда никто не могъ поймать его тамъ. Я всегда сл дилъ за его страстями, и самъ невольно увлекался ими; но предаваться имъ было уже для меня невозможно, такъ какъ м сто было занято имъ; и я молча завидовалъ. Особенно посл дняя страсть Володи занимала меня, и я внимательно и далеко не безпристрастно сл дилъ за ней. По ц лымъ часамъ проводилъ я въ чулан подъ л стницею, безъ всякой мысли, съ напряженнымъ вниманіемъ прислушиваясь къ мал йшимъ движеніямъ, происходившимъ наверху, и наблюдая сцены, происходившія въ корридор . Ссоры, происходившія между нами, производили во мн тоже чувство зависти къ счастливому, благородно-откровенному характеру Володи, которому я удивлялся, но не могъ подражать.