Поверьте мне: с надеждой тайнойСтиху я верю своему;Быть может, прихотью случайнойДано значение ему.Так точно, в час осенней тучи,Когда гроза деревья гнет,Листок бесцветный и летучийВас грустным лепетом займет.
1842
«Ночь тиха. По тверди зыбкой…»
Ночь тиха. По тверди зыбкойЗвезды южные дрожат;Очи матери с улыбкойВ ясли тихие глядят.Ни
ушей, ни взоров лишних.Вот пропели петухи,И за ангелами в вышнихСлавят бога пастухи.Ясли тихо светят взору,Озарен Марии лик…Звездный хор к иному хоруСлухом трепетным приник.И над Ним горит высокоТа звезда далеких стран:С ней несут цари востокаЗлато, смирну и ливан.
1842 или 1843
Блудница
Но Он на крик не отвечал,Вопрос лукавый проникая,И на песке, главу склоняя,Перстом задумчиво писал.Во прахе, тяжело дыша,Она, жена-прелюбодейка,Золотовласая еврейкаПред ним, грешна и хороша.Ее плеча обнажены,Глаза прекрасные закрыты,Персты прозрачные омытыСлезами горькими жены.И понял Он, как ей сродно,Как увлекательно паденье:Так юной пальме наслажденьеИ смерть — дыхание одно.
1843
Горы
(Ода)
Стою у каменной стремнины,Мне этот воздух незнаком,Но сердце радуют картиныСвоим пестреющим венком:Внизу — гулливые долины,И речка блещет серебром…Где стадо мелкое теснится,Тропинка желтая пылится.И нив златая полоса,И дым белеющих селений,Благоуханные лесаС немолчным хором песнопений,И виноградная лоза,Царица мудрая растений;Тут мостик легкою дугойПрыгнул через поток живой.Над белым паром водопадаЗубцом причудливым скалаВ предел пытующего взглядаЧело на небо унесла.Там воздух — вольности отрада,Стезя широкая орла…Кругом, куда ни кинешь взоры, —Венцом синеющие горы.Мне так легко, — я жизнь познал,И грудь так сладко дышит ею,Я никогда не постигал,Что нынче сердцем разумею:Зачем Он горы выбирал,Когда являлся Моисею,И отчего вблизи небесДоступней таинства чудес!
1843
«В небесах летают тучи…»
В небесах летают тучи,На листах сверкают слезы;До росы шипки грустили,А теперь смеются розы.После грома воздух чищеИ свежее дышат люди;Под ресницей орошеннойКак-то легче жаркой груди.На природе с каждой каплейЗеленеет вся одежда,В небе радуга сияет,Для души горит надежда.
1843
«Мы с тобой не просим чуда…»
Мы с тобой не просим чуда:Только истинное чудно;Нет для духа больше худа,Как увлечься безрассудно.Нынче, завтра — круг волшебныйБудет
нем и будет тесен;Оглянись — и мир вседневныйМногоцветен и чудесен.Время жизни скоротечно,Но в одном пределе кругаНаши очи могут вечноПересказывать друг друга.
1843
«Ночь. Не слышно городского шума…»
Ночь. Не слышно городского шума.В небесах звезда — и от нее,Будто искра, заронилась думаТайно в сердце грустное мое.И светла, прозрачна дума эта,Будто милых взоров меткий взгляд;Глубь души полна родного света,И давнишней гостье опыт рад.Тихо всё, покойно, как и прежде;Но рукой незримой снят покровТемной грусти. Вере и надеждеГрудь раскрыла, может быть, любовь?Что ж такое? Близкая утрата?Или радость? — Нет, не объяснишь, —Но оно так пламенно, так свято,Что за жизнь творца благодаришь.
1843
«Смотри, красавица, — на матовом фарфоре…»
Смотри, красавица, — на матовом фарфореРумяный русский плод и южный виноград:Как ярко яблоко на лиственном узоре!Как влагой ягоды на солнышке сквозят!Одна искусная рука соединяла,Одно желание совокупило их;Их розно солнышко и прежде озаряло, —Но дорог красоте соединенья миг.
1843
Цыганке!
Молода и черноока,С бледной смуглостью ланит,Проницательница рока,Предо мной дитя востока,Улыбаяся, стоит.Щеголяет хор суровыйВыраженьем страстных лиц;Только деве чернобровойТак пристал наряд пунцовыйИ склонение ресниц.Перестань, не пой, довольно!С каждым звуком яд любвиЛьется в душу своевольноИ горит мятежно-больноВ разволнованной крови.Замолчи: не станет мочиМне прогрезить до утраПро полуденные очиПод навесом темной ночиИ восточного шатра.
1844
«На водах Гвадалквивира…»
На водах ГвадалквивираМесяц длинной полосой;От незримых уст зефираВлага блещет чешуей…Всё уснуло… лишь мгновенныйМеркнет луч во тьме окна,Да гитарой отдаленнойТишина потрясена,Да звезда с высот эфираРаскатилася дугой…На водах ГвадалквивираМесяц длинной полосой.
1844
«Рассказывал я много глупых снов…»
Рассказывал я много глупых снов,На мой рассказ так грустно улыбались;Многозначительно при звуке странных словЕе глаза в глаза мои вперялись.И время шло. Я сердцем был готовПоверить счастью. Скоро мы расстались, —И я постиг у дальних берегов,В чем наши чувства некогда встречались.Так слышит узник бледный, присмирев,Родной реки излучистый припев,Пропетый вовсе чуждыми устами:Он звука не проронит, хоть не ждетСпасенья, — но глубоко вздохнет,Блеснув во мгле ожившими очами.