Поместье Кларенс

Айви почувствовала, что приступ паники подступает все ближе, готовый наброситься.

— Майкл, пожалуйста, притормози.

Он бросил на нее свирепый взгляд, так и не убрав ногу с педали газа.

Поверните налево на следующем светофоре.

Указания GPS должны были помочь ей. Вот только Майкл едва притормозил, когда загорелся зеленый свет, и когда они повернули, Айви схватилась за ручку двери, затаив дыхание, а ее тело начало дрожать.

— Притормози, — взмолилась она.

Майкл что-то проворчал. Она не могла расслышать этого из-за шума крови в ушах.

— Пожалуйста. — Она закрыла глаза.

— Расслабься, Айви.

— Притормози! — закричала она.

— Господи.

Машина замедлила ход, тело Айви сильно прижалось к ремню безопасности, когда Майкл нажал на тормоз. И она резко выдохнула. В голове у нее пульсировало, а конечности дрожали. Но ей удалось выдавить из себя сдавленное:

— Спасибо.

— Какого хрена, Айви?

Она не ответила. Она не открывала глаз. Она позволила GPS заполнить тишину, пока он не просигналил об их прибытии и Майкл не притормозил у обочины. В тот момент, когда колеса остановились, она вылетела с пассажирского сиденья, жадно вдыхая холодный ночной воздух.

Майкл открыл свою дверцу, но она подняла руку, останавливая его.

— Что?

— Мне нужно пойти одной.

— Куда пойти? Что происходит? Где мы, черт возьми, находимся?

Они находились в красивом, тихом районе с улицами и дворами, утопающими в зелени деревьев. Даже без листьев их ветви загораживали свет над ее головой.

Айви обернулась и уставилась на кирпичный дом. За годы, прошедшие с тех пор, как она была здесь, дом ничуть не изменился. Кусты, росшие вдоль тротуара, были гуще, но в остальном это было все равно что сделать шаг назад во времени.

Как часто она парковалась именно на этом месте? Как часто она взбегала по ступенькам крыльца? Как часто она входила в эту парадную дверь?

Айви потеряла свою девственность в этом доме. Она многое потеряла за этими кирпичными стенами.

— Я вернусь, — сказала она, переходя тротуар и оставляя Майкла позади.

Внутри горел свет, отбрасывая слабый отблеск в темноту. Слабые фонарики на крыльце освещали ступеньки.

К тому времени, когда она добралась до двери и подняла палец, чтобы нажать на звонок, в животе у нее все перевернулось. Ужин грозил выйти наружу. Но она проглотила это, ожидая, пока за резной дверью не раздадутся шаги.

За встроенным окном мелькнуло лицо. Затем дверь распахнулась, и ее встретило знакомое лицо. Старое. Уставшее. Но знакомое.

— Убирайся к черту с моей собственности, — вскипела женщина.

— Мне жаль, — извинение сорвалось с языка Айви. Облегчение смешалось с адреналином, и теперь она не будет беспокоиться о том, что Майкл поведет машину на обратном пути домой. Как только ее пристегнут ремнем безопасности, она сломается.

— Тебе жаль? — Кэрол Кеннеди усмехнулась. — Ты убила моего сына, и все, что ты говоришь это то, что тебе жаль.

Это был несчастный случай. Айви не позволила оправданию сорваться с ее губ. Кэрол не нуждалась в оправданиях.

Ей нужен был ее ребенок.

— Уходи. — Кэрол отступила назад и захлопнула дверь перед носом Айви.

Воздух вырвался из легких Айви. У нее закружилась голова.

Она сделала это. Она извинилась. Прекратятся ли теперь электронные письма Кэрол? Хотела ли Айви, чтобы они прекратились?

Ей потребовались последние остатки сил, чтобы разлепить ноги. Колени Айви задрожали, когда она повернулась и зашаркала к лестнице. Затем она подняла глаза.

И обнаружила Майкла, ожидающего на тротуаре. Судя по ухмылке на его лице, он слышал всю стычку с Кэрол.

— Что ж, это было интересно.

Блять.

Глава 37

Глава 37

Рядом со столиком Кассии на втором этаже библиотеки сидела компания. Шумная компания. Библиотекарша трижды шикала на них, но они все равно не унимались.

— Заткнитесь. Заткнитесь. Заткнитесь, — пробормотала она себе под нос.

— Ха! — рявкнул какой-то парень. — Однажды я видел, как ребенка попросили написать стихотворение о любви. Все, что он сделал, это написал номер телефона своего лучшего друга. Что, если бы мы сделали что-то подобное? Остроумное, понимаете? Творческое? Легкое.

— Ленивое, — пробормотала Кассия.

Она целый час слушала, как эта команда делится идеями друг с другом. На данный момент, учитывая их успехи, она была уверена, что каждый из них завалит психологию на первом курсе.

Кассия потерла виски, жалея, что забыла наушники дома этим утром. Ошибка, которую она никогда больше не совершит. Она наклонилась ближе к своей книге, ее глаза сузились, вглядываясь в текст.

— Сосредоточься. Ради всего святого, сосредоточься.

Это была последняя неделя занятий в этом семестре. Следующая будет финальной. Затем «Астон» объявит перерыв на зимние каникулы.

Приближалось Рождество.

Но Кассия позже побеспокоится о том, что проведет праздники в одиночестве. После того, как она закончит семестр со своими безупречными оценками.

— Как насчет этого? — Девушка из группы встала, ее руки взлетели в воздух, когда она объясняла еще одну ужасную идею.

Кассия застонала.

— Идиоты.

— Разговариваешь сама с собой, рыжик?

Она оторвала взгляд от книги, когда Эдвин выдвинул стул рядом с ней.

Его голубые глаза ослепили, и ее предательское сердце дрогнуло.

Со Дня благодарения прошло уже две недели. Две недели с тех пор, как он вышел из ее спальни. Прошло две недели с тех пор, как он разговаривал с ней в последний раз.

И за эти две недели она решила, что предупреждение Майкла было справедливым.

Эдвин Кларенс получил от Кассии то, что хотел, и превратился в призрака.

Она так чертовски устала от призраков.

— Ты ошиблась этажом, — сказал он.

Кассия выгнула бровь.

— Серьезно?

— То место наверху — и твое тоже.

— Невероятно. — Две недели, и он захотел поговорить о месте ее учебы?

Она захлопнула книгу, ее движения были торопливыми и сердитыми, когда она запихивала свои вещи в рюкзак и застегивала его на молнию. Затем она встала, чуть не опрокинув стул, и натянула куртку. Она обогнула стол, собираясь выйти из библиотеки, но остановилась. Вместо этого она подошла к столу команды.

— Вы должны выступить с презентацией о любви, верно? — спросила она первокурсников. — Но каждая идея, которая приходила вам в голову — дерьмо.