Поместье Кларенс

Но открыл именно Зейн.

Он опирался на костыль. Его левая нога была в гипсе от колена до самой лодыжки. Его спортивные штаны были обрезаны с отлитой стороны. Его левая рука также была сломана, и гипс поглотил предплечье. На нем была белая футболка, короткие рукава которой открывали царапины и порезы на его коже. Большинство из них зажили с тех пор, как она видела его в больнице.

Она знала, что под его одеждой были шрамы, но, если не считать гипсов и костылей, он выглядел как обычно. Прямой нос. Кристально-голубые глаза. Острый подбородок и широкие плечи.

Идеальный.

Уставший.

Сердитый.

В глазах Зейна горел огонь. Его челюсть была сжата. Его кулак крепче сжал рукоять костыля. Можно ли ему стоять? Как он передвигался? Где медсестра? Где Мира?

Она проглотила эти вопросы и ограничилась тем, что прошептала:

— Привет.

Зейн ничего не сказал.

— Как у тебя дела?

Он взглянул на свои гипсы.

— Жить буду.

Между ними установилось неловкое напряжение. Для мужчины, который исследовал языком каждый дюйм ее тела, он смотрел на нее так, словно она была незнакомкой. Его взгляд был тревожным, и Элора поборола желание начать переминаться с ноги на ногу.

— Ты один?

— Кто еще должен быть здесь?

Мира. Она пришла сюда, чтобы узнать, помолвлен ли он, не так ли? Был только один способ узнать.

— Медсестра? Или твоя невеста?

— Медсестра ушла, — сказал он. — И у меня нет невесты.

Воздух вырвался из ее легких.

— Нет? А как же Мира? — А как же канареечный бриллиант? — Она была в больнице.

— Много людей приходило навестить меня в больнице. Включая тебя.

— Я просила Айви не говорить тебе.

— Айви никого не слушает. Я думал, ты уже должна была это знать. — Он пошевелился, поправляя свой костыль. — Что ты здесь делаешь, Элора?

— Я просто хотела посмотреть, как у тебя дела. Посмотреть, могу ли я чем-нибудь помочь.

— Помочь. — Он кивнул, его тон сочился сарказмом. — Верно. Теперь, когда я выписался из больницы. Теперь, когда я не на публике. Теперь ты можешь проверить меня. Когда никто не увидит, как ты приходишь.

— Что? — У нее отвисла челюсть. — Я пришла не за этим. Я была в больнице, Зейн. На публике. Я оставалась там часами.

— Пока не появилась Мира.

— На ней было кольцо.

— Да, кольцо, которое я подарил ей много лет назад. Кольцо, которое она сохранила после того, как мы расстались. И что?

Элора моргнула.

— И что? Она вела себя так, словно вы собираетесь пожениться.

— Мы не собираемся. — Если раньше выражение его лица было холодным, то теперь оно стало ледяным. — Что-нибудь еще? Я занят.

— Зейн, — прошептала она. — Я думала, ты помолвлен.

— Потому что ты не спросила меня! — прогремел по коридору голос Зейна. — Ты могла остаться и, черт возьми, сама спросить меня о Мире. Но ты убежала. Как всегда, ты сбежала. И, черт возьми, ты была нужна мне, Эл. Мне нужно было очнуться от этого кошмара и увидеть твое лицо. Я нуждался в тебе. Ты должна была быть там.

Ее сердце остановилось. От боли в его голосе на глаза навернулись слезы. В груди заболело.

Он был прав. Он был совершенно прав. Даже если Мира была его невестой, даже если он ушел, Элора все равно должна была быть там.

— Мне так…

Прежде чем она успела извиниться, он попятился назад.

И захлопнул дверь у нее перед носом.

Глава 39

Элора чувствовала себя вьючным мулом. Ее рюкзак был набит — швы трещали — всеми книгами, блокнотами и папками, которые ей понадобятся до конца этой недели и на следующей неделе экзаменов. В двух ее чемоданах было столько одежды и туалетных принадлежностей, что их хватило бы на месяц.

Рюкзак был пристегнут ремнями к ее плечам. Каждая рука держала по ручке чемодана. На ужин она заказала китайскую еду навынос, и из пластикового пакета, перекинутого через ее предплечье, доносился аромат чеснока, жареного риса и цыпленка в апельсиновом соусе.

Ей удалось открыть дверь, ничего не уронив, но, поднимаясь по лестнице, она почувствовала, как ее телефон начал выскальзывать из подмышки.

Осталось преодолеть десять ступенек. Она фыркнула. Девять. Восемь.

— Элора?

Она обернулась на голос Эдвина, и от этого движения ее телефон с грохотом полетел на лестницу, упав прямо к ногам Эдвина.

— Не мог бы ты поднять его для меня?

— Конечно. — Он поднял его, затем взял один из ее чемоданов. — Переезжаешь?

— Что-то вроде того. — Она преодолела оставшуюся часть лестницы, составляя все на площадке перед дверью Зейна.

Прошло два часа с тех пор, как он захлопнул дверь у нее перед носом, хотя ей показалось, что прошло больше пяти минут, учитывая, насколько она была занята все это время.

После того, как он накричал на нее, Элора улетела домой и собрала вещи. Она остановилась на заправке, чтобы заправить свою машину. Она купила ужин. И ей пришлось заскочить в кампус, чтобы завести задание, которое она планировала сдать завтра на занятиях. Но она пропустит свои занятия в четверг и пятницу. Если у нее получится, она не покинет лофт Зейна до своего первого экзамена в понедельник.

Во всяком случае, таков был план. Если конечно он впустит ее.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она Эдвина.

— Ну, я собирался принести ему что-нибудь на ужин, но, похоже, у тебя с этим все в порядке. — Он указал на пакет с китайской едой.

— Ага. — Она кивнула.

Эдвин усмехнулся.

— Полагаю, это означает, что мне не нужно здесь задерживаться.

— Нет.

Его улыбка стала шире, и он вернул ей телефон.

— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Он слишком усердствовал, пытаясь ускорить свое выздоровление. Так что заставь его остыть, ладно?

— Я сделаю все, что в моих силах.

— А прошлой ночью он упомянул что-то о том, что собирается избавиться от своей медсестры. Я сказал ему, что это плохая идея, но сомневаюсь, что он послушает. Не позволяй ему уволить ее.

Слишком поздно. Элора подозревала, что причина, по которой он сам открыл дверь раньше, заключалась в том, что он уже уволил медсестру. Но это ее вполне устраивало, потому что Зейну не нужна была медсестра. Кроме тестов, которые ей нужно было сдать, чтобы завершить семестр, у нее не было никаких планов покидать это здание.