Попаданец с четырьмя колёсами

Может, мне гаражик какой-нибудь себе построить? Типа рыцарского замка у меня будет. Слуг завести, чтобы шаровые опоры чесали… Тьфу! Не, это я так, уже от нечего делать. Надо бы глянуть, что там наши химики-алхимики наалхимичили. Ну, или нахимичили.

глава 20. домой с бензином!

К лаборатории я подрулил как раз вовремя: гном спускался по лестнице с канистрой в одной руке и бидонами в другой, насвистывая, и железяки у него сейчас не гремели. Полные, значит. Прёт сорок литров, и хоть бы хны! Молоток! А мотивчик-то тот же самый, что и барон-технолог насвистывал. Поистине, с кем поведёшься, от того и наберёшься.

Спустившись и покрутив головой, гном вознамерился подтащить бидоны и канистру ко мне, но я мигнул ему фарами и подъехал сам.

— Всё нормально? — спросил я, открывая крышку багажника.

— Ох, и здорово! — в восхищении проговорил гном. — Бензин этот твой! Как полыхает! Это что, ты этим огнём и питаешься?

— Это ещё что! — польщённо проговорил я. — Он там ещё у меня в цилиндрах взрывается!

— И ты это всё выдерживаешь?! — ахнул гном.

— А куда деваться, приходится… — я открыл ему дверцу. — Барон не выйдет провожать?

— Не получится, — помотал головой гном. — Он там какой-то сложный сиптез начал.

— Синтез, наверное? Что-то с полимерами связанное?

— О-о! Ты и это знаешь? — восхищённо выдохнул гном. — Да-да, именно с этими, с полумерами!

Я не стал исправлять гнома лишний раз и попробовал подняться в воздух. Получилось тяжеловато. Гм… м-да… всего сорок килограммов добавки, а как чувствуется. Или это оттого, что я устал? Но, устал или не устал, а лететь-то надо. Ах, да, у меня же ещё и в бензобаке литров двадцать прибавилось. Часть наловленного я, конечно, израсходовал, но что-то и осталось. Хоть бы через пустыню как-нибудь перелететь, а по дорожке уже можно и прокатиться. По земле однозначно расход горючки меньше будет. Я всё же для полётов не предназначенный, мне земля привычнее.

На всякий случай я ещё малость покружил над территорией фактории, улавливая последние остатки испарений, а затем, глубоко вздохнув и поймав ещё толику бензина, отправился в обратный путь.

Жёлтые пески медленно и тяжело ползли внизу. Не-ет, всё-таки Драгоцен обманщик! Ну не видно в пустыне ни дорожки, ни тропинки. Чуть-чуть только из ворот нефтебазы наезжено, а чуть свернула колея за барханы — и пропала полностью. Точно он какой-нибудь телепортацией пользуется! А всем на уши лапшу вешает, будто три дня по пустыне тащится.

— В жёлтых песках караван идёт, в жёлтых песках каждый день, как год! — тихонько запел я. Гном ничего не сказал, даже не покосился в сторону динамиков. Наверное, у него тоже нет музыкального слуха, как и у меня. Всё так проще.

Ну, и где тут у них «Учкудук — три колодца»? Ни одного оазиса не видно. И что они, три дня без отдыха идут? Нет, ну я не знаю, в принципе, воды на три дня взять не проблема, пожрать — тоже. Отдыхать… ну, подстилку поплотнее под себя подложат, чтобы песок никуда не забивался… Но следы-то, следы-то где?

— Ты, на всякий случай, наблюдай за горизонтом, — попросил я гнома. — Смотри вокруг, то есть. А то вдруг ещё какая зараза откуда-нибудь вывернется.

— Да я и так смотрю, — буркнул гном. — А ты чего внизу высматриваешь?

— Места былых боёв, — буркнул я. — Ностальгия замучила… Прошлый раз мы примерно до этих мест и доехать успели. Только остановились на ночлег, а тут на нас как раз химеры и напали!

Я снова посмотрел вниз. Та-ак, а вот, похоже, и есть то самое место, где мы в прошлый раз с Памплисиодором воевали. Видны следы моих колёс, разрытая земля… Правильно: а кто здесь станет наводить порядок? Пока природа сама не управится, так всё и будет оставаться.

И как-то резко зелень с той стороны обрывается. Или начинается — смотря откуда смотреть. А на границе — снова два холмика, переходящие в барханы. Или барханы, переходящие в холмики. Ну, наверняка Драгоцен пользуется порталами!

— Слышишь, Гордин, — спросил я. — А у вас имеются такие амулеты, чтобы порталы открывать? Ну, чтобы из одного места не по дороге ехать, а мигом перенестись из одного места в другое.

— Бывают такие, — согласился гном. — А ты это к чему спросил?

— Да кажется мне, что Драгоцен — тот возчик, с которым мы в первый раз хотели уехать в Лестингорию, не идёт через пустыню, а пользуется такими вот порталами.

— Всё может быть, — согласился гном. — Лестингорцы, они такие, вушлые. У них многенько всяческих чудес.

— Может, надо было заехать к ним в город? — спросил я. — Или слетать. В тот, что на горизонте виднелся?

— Это Илица, столица ихняя, — пояснил гном. — Живут там у меня знакомые… и родичи кажется, даже.

— Так выходит, зря мы не поехали?

— Да… как-нибудь в другой раз. Конечно, неплохо бы родичей проведать, да уж очень хочется поскорее бензин в дело пустить! — сознался гном. — Товарища твоего оживить.

— Согласен. Мне тоже этого хочется. Но не знаю…

— А что такое? — всполошился гном.

— Да я же говорю — не знаю, — усмехнулся я. — Дело это для вас новое, всё ли вы сделали так, как надо? У нас тоже порой бывает, что с первого раза машина не заводится.

— И что вы тогда делаете? — поинтересовался гном.

— Заводим второй раз!

«А потом и в третий, и в четвёртый», — мысленно добавил я.

Показались нефтепромыслы. И шлагбаум с вооружёнными эльфами по обе его стороны, тонкой чёрточкой перечёркивающий дорогу.

— А эльфы по нам не шмальнут? — с опаской протянул гном, заглядываясь вниз.

— Ну, если не шмальнули, когда мы туда летели, сейчас уже не должны, — попытался успокоить я его. Хотя у самого тоже закопошились сомнения в карбюраторе. Туда-то мы летели повыше, и они, даже если и стреляли, вряд ли при всём своём желании дострелили бы. А сейчас мне удавалось удерживать высоту не более ста метров.

— Может, проедемся? — предложил гном. — По землице?

— А чего так? — я попробовал «держать марку», хорохорясь. Хотя, по правде сказать, малость подустал.

— Да вижу я, как тебе тяжело. И мне как-то непривычно…

— Ну, хорошо… Только ради тебя!

Я спланировал на дорогу. Касание вдавило амортизаторы полностью. Пружины пискнули, но удержались. Не хватало мне ещё захромать! Я представил, как бреду по дороге, припадая на передние колеса, и мне стало так весело, что я хрюкнул. Но сделал вид, что закашлялся.

Сборщики не обратили на моё приземление ни малейшего внимания. Ничем на свете не интересуются, кроме своей работы, абсолютно! И кто тогда из нас приземлённей?