Попаданец с четырьмя колёсами
Шрифт:
— Весь мир под тобою, ты счастлив и нем! — по привычке негромко запел я. Хотя здесь можно было орать сколько угодно — никто и ничто меня бы не услышало. А завидовать я никому не завидовал: я сделал то, что мог и должен был. А увиденная мною красота — лишь побочный эффект, дополнительный бонус за своё собственное спасение. К сожалению, пока ещё не завершившееся.
Но, может быть, меня сдерживало опасение сорвать своим криком каменную лавину — вспоминая еле держащиеся на узеньких скальных полочках неслабые камушки, такую вероятность сбрасывать со счетов не стоило бы. А, с другой стороны, выше меня только небо, и ни меня, ни его лавина камнями не заденет.
И всё же я сдержался и не запел
Я посмотрел в противоположную сторону — в ту, откуда приполз. Там наверху клубилась чёрная мгла, сквозь которую слабо просматривались скалистые горные вершины. На спускающихся с редких гор серых снежниках клубилась мутная позёмка. Доносился отдалённый низкий гул сходящих со склонов снежных лавин и резкий треск переполненных ледопадов.
Контраст между двумя противолежащими горными странами просматривался весьма поразительный.
И это вот оттуда я ушёл? Или успел уйти?
«Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл!» — чуть было не запел я на радостях.
Мне показалось — или на самом деле? — будто из клубящейся мути над покинутыми мной горами ко мне тянется длинное суставчатое щупальце… И я поспешно двинулся дальше вдоль хребта, перевалив его, чтобы не видеть всей той оставшейся позади серости, которой не удалось схватить и удержать меня.
Я полз навстречу разноцветной замечательной стране, в которой обязательно должен жить кто-нибудь хороший, кто всенепременно мне поможет. И уж наверняка расскажет и объяснит, где же именно я очутился.
Перебирая колёсами по неровностям скал, я с печалью думал о том, что, вобрав в себя множество магических книжек, так и не удосужился научиться сколь-нибудь толково магичить самостоятельно. Да хотя бы и как-нибудь! А то единственно, на что меня хватило — помочь Памплисиодору восстановить его украденную библиотеку! Но хорошо хоть это удалось осуществить. Очистка Священной рощи эльфов воспринималась мною сейчас как происшедшее не со мной. Да и вправду ли я отправил нефть с поверхности в глубину? Или же просто магия эльфов восприняла мою подсказку и справилась с напастью сама?
Стоп! А что, если моя нынешняя потеря способности к полёту и является следствием того, что у Памплисиодора украли его книжки вместе с домом? То есть дом украли попутно, для прикрытия, а целью воровства как раз и являлись магические фолианты? Вот потому-то мне и не удалось ничего намагичить в пещере — автомобильном кладбище, потому что у них, у наших врагов, уже заранее была приготовлена контрмагия!
Да и для чего мне магичить? — я пытался успокоить себя такими мыслями. А хотя бы и колдовать? Это людям постоянно чего-то не хватает: то им есть хочется, то пить, то выпить. То лошадей, то оружия, то замков, то дворцов. А женщинам так вообще — украшения, драгоценности, наряды. Вот уж что, по сути, самое бесполезное на свете! По мне, так покройся лаком — и ходи себе! А что? Блестит, сверкает, и от ржавчины защищает.
Нет, автомобилем быть в этом мире намного удобнее, чем человеком! Вот как мне, например. Горючее не требуется — прекрасно езжу и без него. Непонятно почему, правда. Масло… тоже не требуется, по тем же причинам, мне абсолютно неизвестным. Гараж не нужен — и вообще, и вследствие прекрасного здесь климата. Бензинчика бы, конечно, настоящего попробовать — вот и все мои заботы. Да и то из чисто ностальгическо-эстетических соображений. Интересно, а если бы людям не нужно было есть и пить, они бы всё равно ели и пили? Тоже из чисто эстетических соображений? Или по привычке? А что, вполне возможно. Как то, так и другое.
Я полз по скале, попеременно переставляя колёса, с каждым
моментом передвижения опускаясь всё ниже и ниже по хребту. Нет уж! Лучше я потом между хребтами, по ущельям поеду, да через каменные завалы стану карабкаться, лишь бы прекратить это полуотвесное сползание на грани пропасти. А ну как сорвусь ещё? Хотя чисто резиновая обувка как нельзя лучше способствует скалолазанию — вон, на Красноярские Столбы народ почти исключительно в резиновых калошах лазает. Так что мы, автомобили, весьма приспособлены для покорения горных вершин. А в особенности те из нас, которые, подобно мне, научились умело перебирать колёсами.И всё-таки ёкало где-то в жиклёре, когда из-под протектора вырывался вдруг небольшой камушек и шина оскальзывалась на десяток сантиметров книзу. Что я буду делать, если вдруг сорвусь? Что тогда? Продолжать думать в этом направлении не хотелось. Хорошо орлам… или кондорам? Здоровенные какие… Ишь, распластали себе крылья да парят в вышине. Козлов, наверное, пасут. Ну, в смысле высматривают.
А это что?
За очередным уступом показался очередной провал. Опять придётся обходить! Но… провал показался мне необычным: на дне его что-то мельтешило и раздавались яростные звуки — не то рычание, не то рёв, не то и то и другое вместе. До меня как-то и раньше доносились всякоразные шумы: свист ветра, удары падающих камней, шорох мелкой осыпи — мне никак не удавалось пройти по склону, не потревожив отколовшихся от общего массива камней и камушков. Да я и не ставил себе такой задачи, не учили меня скалолазанию, до всего самому приходится доходить. Но эти звуки показались мне очень уж нестандартными для данной местности.
Я сполз чуть пониже и присмотрелся, высунувшись над краем обрыва и скосив фары вниз.
На дне провала — или почти в самом начале ущелья — кипела схватка. Там сражались два дракона — чёрный и золотой. Они подпрыгивали, кружась друг вокруг друга, наносили удары крыльями, передними лапами с острыми когтями, ловко уворачивались от чужих ударов, изрыгали в сторону врага длинные огненные струи и старались ещё и укусить чужака после временного ослепления. Я даже немного залюбовался зрелищем. И мне представилось, будто там, внизу, шла схватка двух персонифицированных огнемётов.
Но если выдыхаемое золотым драконом пламя ярко светилось бело-жёлтым светом в полумраке ущелья, то огненные языки чёрного дракона горели мрачным тёмно-красным цветом, и там, где они попадали на светлую чешую его противника, оставались грязные пятна и полосы копоти.
Понятно: переобогащённая горючая смесь. Или малое количество кислорода. Неполное сгорание топлива. Знакомо. Карбюратор, наверное, плохо отрегулирован. Ну, или форсунка, если дракон дизельный.
Чёрный явно одерживал победу. На теле золотого дракона уже виднелось несколько потёков крови и разномерных следов от копоти. Хотя и чёрный не мог похвастаться неуязвимостью — он заметно подволакивал правое крыло, хотя крови на нём нигде заметно и не было. А вот золотой заметно слабел.
И тогда я решил помочь ему. Не потому, что я так уж люблю золото — нет, оно мне безразлично. И не потому, что мне так уж не нравится чёрный цвет — наоборот, чёрные «волжанки» мне постоянно нравились. Есть в них такая одновременная и хищность и строгость…
Самое главное в том, что золотой дракон показался мне похожим на вундеркинда-дракончика, которого я встретил в первые мои часы пребывания в этом мире, на этой планете. И ещё он немного смахивал на дракона, с которым мы вместе сражались против химер. А вдруг этот дракон приходится тем каким-то родственником? Пусть даже и самым дальним! Да и расцветка чёрного дракона почему-то неожиданно напомнила клубящуюся над дальними горами тёмную муть, протягивавшую мне вслед своё длинное щупальце.