Портрет Ласточки

– Ещё чего! – вспылила великанша, скрестив пальцы перед собой. В её ясных глазах пробежал огонёк. – Устроить экспедицию на несколько десятков человек во время комендантского часа?

– Моя подопечная неверно выразилась, Альцира, – вступил Кенциль, незаметно для заместителя ректора взяв Ови за руку, – отправить туда только тех, чьи силы положительно влияют на... имидж академии Белого Пергамента. Пусть это будут Овроллия, Кресци и... не помню, но, кажется, оценку «удовлетворительно» получил тот юноша с вечно красным носом. Однако его навыки в воссоздании иллюзий, в противовес умению работать с големами, достойны похвалы.

– Рицент! – вспомнила юная чародейка. – У вас хорошая память, профессор. Мессира, три человека не вызовут никаких подозрений, тем более, что нас будут обыскивать как при выезде, так и по прибытии.

Магистресса, несколько поёжившись на месте, взглянула на часы, ещё не отсчитавшие даже половину. Казалось, её широкое тело едва помещается в узкое кресло.

– Да, я понимаю, что даже если такое возможно, то с нами отправятся юстициары. Но риск оправдан, клянусь... клянусь... своей выпускной квалификационной работой.

Маленькие глаза огромной дамы-профессора расширились. Овроллия не помнила, удавалось ли ей когда-нибудь удивить это флегматичное существо в огромной мантии, напоминающей узорчатый гобелен.

– Нужен приказ, подписанный... задним числом, Ласточка, – сказала великанша, вновь скрестив перед собой пальцы. – Я могу написать его за четверть часа, не больше. Могу отнести к архимагу, и он, понимая, что нарушает правила, часть которых придумал сам, даже способен подписать приказ. Но если с вами отправятся стражники, то они будут следовать за тобой по пятам, не упуская из виду. А о твоём расследовании не должны знать посторонние. Хватит уже и того, что они учинили за три дня.

– Прощения, мессира, – сказала девушка, – я видела, как из естественнонаучного корпуса юстициары выносят какие-то большие свёртки, не говоря о начавшихся допросах и вчерашнем столкновении у кабинета магистра Хольберица. Что происходит?

– Они формируют так называемый «свод доказательств». Часть академского имущества отправляется в исследовательскую лабораторию при городе. Учитывая то, что изучить улики можно было и в стенах академии, у меня и ректора возникли некоторые подозрения, не собираются ли... Ох, девочка, вижу огонёк в твоих глазах. Забудь о том, что слышала.

Ови переглянулась с наставником. Альцира тяжело вздохнула, утерев лицо могучими ладонями, и заявила:

– Сначала я предложу твою идею ректору. Если он согласится, мы вызовем старшину ополчения. Но помни, Ласточка: без разрешения говорить нельзя. Это стальной закон.

Молодая чародейка кивнула.

– Будь здесь в полдень, когда большой колокол прозвонит пять раз, ни раньше, ни позже. Теперь – не задерживаю вас.

В коридоре Ови в двух словах описала другу разговор с магистрессой, изредка прерываясь на выслушивание изречений профессора. Перед тем, как попрощаться, он напомнил воспитаннице:

– Птицу свою проверять не будешь?

Девушка прочла заклятье. Родившийся на ладони вихрь постепенно нарастал скелетиком, внутренним органами, мышцами, кожей и перьями. Как и всегда, последними появились чёрные пуговицы-глаза.

– Хвала богине магии, всё ещё достойна, – выпалила Овроллия.

Пернатая уселась на ладони хозяйки, покрутила головой, испытывая интерес к снегопаду за окном, и защебетала в сторону полурослика:

– Здешние пески весьма холодны. Но когда ты рядом, ласточке становится теплее.

Все трое переглянулись.

Когда профессор покинул друзей, Ови, поразмыслив над грядущими делами, взяла Илеса с собой и отправилась в лазарет.

На входе, как и во многих уголках академии, дежурили два юстициара, а также один из помощников смотрительницы лазарета и старшего лекаря академии. Умудрённый годами муж носил пенсне, на которые постоянно спадал кончик мягкой тульи колпака. Лекарь вёл журнал посещений и вписывал какую-то информацию о том, что приносили больным посетители. Стражники, увидев гостей, прекратили болтовню и обратились к увлечённому журналом помощнику смотрительницы:

– Оторвись от журнала, Ариццо. К тебе главная подозреваемая явилась.

– Вчера не добила пострадавшего академского стража, – продолжал второй, – сегодня нашла в себе дух.

– Угомонитесь, она вчера не подходила к раненому, – заявил Ариццо, подняв взгляд на вошедших. – Овроллия Киртан и Илес из подмастерьев, я впишу вас, проходите.

– Мой друг к своему брату, а я... действительно к раненому стражнику. Мессир лекарь, это возможно?

Он переглянулся с юстициарами. Те скрестили руки на груди и ждали от него ответа. Наконец помощник сказал:

– Только в моём присутствии. Стража, когда выйдет профессор Флёдерик, не забудьте отметить его. А то он настолько мал, что вы ниже своего носа никого не видите.

Лекарь повёл друзей вглубь лазарета. Когда они поднимались на второй этаж, Ови спросила:

– А что здесь делает профессор животноведения?

– Осматривает больных, он в последнее время часто стал это делать, – ответил Ариццо, поправляя кончик колпака, гуляющий во все стороны. – К вашему брату, мессир полурослик, ваш земляк тоже захаживал между занятий. Но его интерес к больным из числа людей – удивителен.

На третьем этаже Илес отправился к брату, по пути поздоровавшись с кем-то. Помощник смотрительницы лазарета провёл Овроллию на последний, четвёртый этаж, где среди двух дюжин пустых коек лишь на трёх лежали больные. Почти в самом конце огромного помещения девушка узнала знакомые цвета на прикроватном кресле. Раненый стражник лежал с раскрытой на груди книгой и тихонько напевал про себя.

– Только недолго, по расписанию у них скоро второй завтрак, – заявил Ариццо. – А затем будет тихий час. В покое организм восстанавливается быстрее.

– Напомните... как его зовут?

– Вирцель.

Девушка медленным шагом направилась в конец зала, провожаемая угрюмыми взглядами двух больных, к одному из которых подошёл лекарь. Стражник, напевая про себя, не замечал постороннюю, а когда заметил, книга упала с постели, и лазарет пронзил крик:

– Добивать! Добивать пришла!

– Правду говорят, в стражу набирают недалёких, – прошептала Ови про себя. – Тише, мессир, я хочу поговорить.

Она достала из-под запаха мантии ласточку и посадила на плечо. Увидев светящуюся голубым птицу, Вирцель словно успокоился, хотя всем своим видом продолжал показывать отторжение к посторонней.