После Куликовской битвы

Разумеется, столь впечатляющий временной разрыв в обоих случаях может быть и случайным совпадением, но может в известном смысле отражать и сам механизм приобретения, когда по каким-то причинам финансовые обязательства переводились в земельные по истечении определенного срока. Существовала, например, практика «отложенных платежей» при форс-мажорных обстоятельствах. В докончании Василия Васильевича Темного с Борисом Александровичем Тверским (ок. 1456 г.) предусмотрено, например, что если «на кого будет пеня давная, и в ратное время того не искати, и не искати на обе стороны» [533] . В княжение в Москве Василия Дмитриевича и Федора Ольговича в Рязани такого рода прецедентов было сколько угодно – достаточно вспомнить нашествие Едигея, завершившееся для Рязани разгромом княжества, а для Москвы «окупом» в 7000 рублей.

533

ДДГ. С. 187, 190.

Вообще характер «купель» Калиты вызывает до сих пор серьезные дискуссии среди специалистов [534] . Не вдаваясь в их содержание, отметим лишь, что рязанская «купля» никак не может быть наследием московских князей по бракам, на чем применительно к «куплям» Калиты настаивает К. А. Аверьянов [535] , хотя бы потому, что нет никаких достоверных сведений о браках московских князей и рязанских княжен, во всяком случае, в XV в. [536] . Речь должна идти о сделке, в которой участвуют деньги. Русским правовым актам XV в. хорошо известна формула «дать в куплю», означающая выделение части удела в чужое пользование за соответствующую плату [537] . Очевидно именно о такой операции, погашении долгового обязательства Рязани и зашла речь в княжение в Москве Василия Темного. Так что «купля» московско-рязанского докончания 1483 г. возможно явилась отдаленным последствием событий последних десятилетий XIV и первых лет XV вв., времени расцвета государственной самостоятельности Рязани эпохи полувекового правления Олега Ивановича.

534

Исчерпывающая историография вопроса: Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. С. 3–17.

535

Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. С. 203, 210–213.

536

Предположение В. А. Кучкина о возможном рязанском браке одной из дочерей великого князя московского Ивана Даниловича Калиты (Кучкин В. А. Княгиня Анна – тетка Симеона Гордого // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). М., 1993. С. 8–9) было оспорено тем же К. А. Аверьяновым (Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. С. 162–163).

537

ДДГ. С. 304–305, 307, 309–310.

Таким образом, 1402 г., год кончины Олега Ивановича и пленения Родослава Ольговича действительно стал переломным в истории московско-рязанских отношений, отмеченных восстановлением московского вассалитета над Рязанью, и, соответственно, возвращением Москвы в Окско-Донской регион.

Глава 5. Московско-рязанские отношения до первой четверти xvi вв., земли Куликова поля и Окско-Донского региона

Государственная принадлежность Куликова поля, «Дона усть Непрядвы», места сражения 8 сентября 1380 г. на момент самой битвы в источниках не определена. Наиболее обоснованной сегодня представляется точка зрения, согласно которой оно происходило на землях, находившихся в этот момент в юрисдикции Золотой Орды [538] и позднее вернувшихся Рязанскому княжеству, которому верховья Дона принадлежали как до монгольского нашествия [539] , так и незадолго до битвы [540] .

538

Хорошкевич А. Л. О месте Куликовской битвы // ИСССР. 1980. № 4. С. 93–94, 97–98: Егоров В. Л. Граница Руси с Золотой Ордой в XIII–XIV вв. // ВИ. 1985.№ 1. С. 27; Он же. Владения Золотой Орды в районе верхнего Дона // Липецк: начало истории. Сб. статей. Липецк, 1996. С. 77. Высказывалось предположение о принадлежности территории Елецкому княжеству (Амелъкин А. О. К вопросу о государственной принадлежности Куликовского поля // Проблемы исторической демографии и исторической картографии Центрального Черноземья и Запада России. М.; Брянск. 1996. С. 54–55).

539

Хорошкевич А. Л. О месте Куликовской битвы. С. 94.

540

В 1371–1372 гг., когда рязанский стол непродолжительное время занимал пронский князь Владимир Дмитриевич (ПСРЛ. Т. 25. С. 187), им была дана жалованная грамота рязанскому епископу Василию на некое «место» на р. Дон (Воздвиженский Т. Историчесчкое обозрение Рязанской иерархии и всех церковных дел сея епархии… С. 50).

Так или иначе, но самое раннее свидетельство того, кому принадлежало Куликово поле, относится к третьей четверти XV в. Его содержит один из разделов докончания великих князей-тезок, московского Ивана III Васильевича и его рязанского племянника «сестрича», Ивана Васильевича, заключенного в Москве 9 июля 1483 г.

Договор, четвертый в истории московско-рязанских отношений, подтверждает старые границы между княжествами, установленные еще докончанием 1381 г., а также фиксирует новую, которую подробно описывает: «А что купля отца нашего, великого князя Василья Васильевича за рекою Окою, Тешилов, и Венев, и Растовец, и иная места, и тем нашим землям със твоею землею рубеж от Оки к усть Смедвы, въверхъ по Смедве до усть Песоченки, а Песоченкою до верховья Песоченского, а от верховья Песоченки через лес прямо к Осетру к усть Кудесне, а Кудесною вверхъ до верховьа, а от верховиа Кудесны прямо к верхъ Табалом, а по Табалом на на низ на Дон.

И что перешло за тот рубеж тое купли отца нашего, великого князя Васильевы, на твою сторону, и нам, великим князем, в тое не въступатися, ни подъискивать ни нашим детем под твоими детми никоторою хитростию.

А что перешло твоеи земли, великого князя, Рязанские за тот рубеж на нашу сторону, и в то ся тебе у нас не вступиати, ни подъискивати под ними, под великими князми, ни под нашими детми ни твоим детем никоторою хитростью».

Далее в докончании оговаривается статус земель по Верхнему Дону, примыкающих к московской «купле»: «А что за Доном твое, великого князя Иваново (Ивана Васильевича Рязанского. – А. Л.) Романцево с уездом и что к тому потягло, и нам, великим князем, в то не въступатися.

А тебе не въступатися в нашу отчину, в Елеч и во вся Елецкая места.

А Меча нам ведати вопче» [541] .

Образовавшийся в результате «купли» новый московско-рязанский рубеж начинался от впадения в Оку правого притока, р. Смедвы и шел вверх по ее течению до впадения в Смедву правого притока, р. Песочны («Песоченки» докончания), от верховьев которой далее шел к левому берегу среднего течения другого правого притока Оки, р. Осетр и о туда следовал далее на юг, к верховьям правого притока Осетра, р. Кудосны («Кудесны» докончания); от верховьев Кудосны рубеж поворачивал на юго – восток и шел вдоль pp. Сухой и Мокрой Табол («Табал» докончания), верхних левых притоков Дона до их устья («на низ») [542] .

541

ДДГ. С. 285–290.

542

ДДГ. С. 285. Цитируется московская грамота. Рязанский противень (Там же. С. 288–289) содержит только несущественные отличия в написании топонимов и гидронимов («Тешылов» вместо «Тешилов», «Таболы» вместо «Табалы»), а также соответствующие замены в местоимениях («моего» и «мое» на «твоего» и «твое и наоборот).

У московской «купли», само собой, был не только описанный в документе восточный рубеж, но и западный, надо думать, совпадавший с западной границей Рязанского княжества по ситуации до заключения договора 1483 г. В московско-рязанском докончании он не указан по понятным причинам: теперь это – западная граница Великого княжества Московского на юг от Оки. Таким образом, новое приобретение Москвы вытянулось почти строго с севера на юг, широкой полосой спускаясь от Оки к верховьям Дона. И находившееся в северной части «купли» «место Тула», и располагавшееся на юге «Дон усть Непрядвы», историческое место сражения 8 сентября 1380 г. на правобережье реки несколькими километрами выше впадения в Дон Сухой и Мокрой Табол, в 1483 г. перешли от праправнука Олега Ивановича Рязанского правнуку Дмитрия Ивановича Московского.

Кроме «купли» документ, как помним, утверждает за московским князем права на «Елеч» и «вся Елецкая места», бывшие земли Елецкого княжества, отошедшие Рязани еще во втором десятилетии XV в., в обмен на расположенное севернее на том же правом берегу Дона «Романцево с уездом» [543] . Оба ойконима в предыдущих московско-рязанских договорах не встречаются, равно как и р. Меча, несомненно современная Красивая Меча, которую московский и рязанский князья договариваются «ведати вопче». Под этим совместным ведением как правило понимают совместное владение Мечей [544] , однако совершенно неясно, как это реально могло выглядеть.

543

См. гл. 6 настоящего издания.

544

Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 3. М., 1989. С. 41; Загоровский В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI в. Воронеж, 1991. С. 26; Лаптенков В. В. Елецкие древности. Воронеж, 1998. С. 31; Горский А. А. Московские «примыслы» конца XIII–XV вв. вне Северо-Восточной Руси. С. 170, 182; Тропин Н. А. Южные территории Рязанской земли в XIII–XV вв.: формирование и развитие региона // Русь в XII–XV вв.: взаимодействие Севера и Юга. М., 2005. С. 251.

Реки как таковые в юридических и хозяйственных документах русского средневековья, похоже, никогда не являлись предметом собственно владения. Им могли быть, и были рыбные ловли, бобровые гоны, переправы, волоки, участки берегов с мельничными плотинами, и пр. [545] , т. е. такие природные объекты, связанные с реками, которые способны были приносить материальную пользу их владельцам.

Документальная фиксация прав собственности в канцелярской практике XIV–XV вв. производилась в терминах «владение» и «держание» [546] с соответствующими производными глагольными формами «владеть» и «держать», «ведать» же означало «управлять», «заведовать», «отвечать за что-либо» [547] . В близком к последнему значении «ведать», начиная со второй половины XV в., употреблялось в княжеских договорных грамотах наряду с более древним «знать» как положение, утверждавшее исключительное право «старейшей» из договаривающихся сторон на сношения с Ордой [548] . Очевидно, обязательство сторон «ведати вопче» Мечу московско-рязанского договора 1483 г. надо понимать не как совместное владение, а как общую ответственность, слежение договаривающимися сторонами за ситуацией на водном рубеже.

545

АСЭИ. Т. 1. М., 1952. С. 47–48,77, 79, 274 и др.; АФЗХ. Ч. 1. М., 1956. С. 193; Ч. 2. М., 1956. С. 484; Ч. 3. М., 1961. С. 49–50 и др.

546

Черепнин Л. В. Вотчинное право на Руси в XIV–XV вв. // Проблемы социально-экономической истории России. Сб. статей. М., 1971. С. 17–18.

547

Сл. РЯ XI–XVII вв. Вып.2. С. 44.

548

«А Орда тобе… ведати самому, а мне Орды не знати» (ДДГ. С. 122). Ср: «оуправляти и ведати», «знати и ведати» (ДДГ. С. 124, 126–127, 166, 209, 214); Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958. Т. 1. Стб. 482 («ведетися – знать»).

Меча, как известно, служила границей Рязанского и Елецкого княжеств в пору существования последнего [549] . Московский «Елеч и вся Елецкая места», таким образом, оказывались южнее Мечи, подлежавшей совместному «ведению». Судя по всему, новое приобретение великого князя московского Ивана III служило своего рода буферной зоной перед охраняемым рубежом и, к моменту заключения договора, вряд ли было населено.

«Купля» московско-рязанского договора 1483 г. была второй покупкой Москвой земель на правобережье Оки. Докончание 1381 г. великого князя московского Дмитрия Ивановича с двоюродным братом и союзником, серпуховским князем Владимиром Андреевичем и великого князя рязанского Олега Ивановича отмечает «куплю» Москвой Мещеры, запрещая рязанскому князю «вступатися в тот розъезд» [550] . Термин «розъезд» означает, что московско-рязанская граница здесь была размежевана на местности [551] независимо от того, что в данном случае подразумевается под «куплей» [552] . Московско-рязанский договор 1483 г. о факте «розъезда» ничего не сообщает, «рубежом» же восточная граница московской «купли» именуется, как отмечалось выше, только в завещании Ивана III.

549

Тропин Н. А. Елецкая земля в XII–XVI вв. (по письменным источникам) // История и культура Ельца и Елецкого уезда. Материалы краеведческой конференции. Елец, 1992. С.37; Лаптенков В. В. Елецкие древности. С. 24; Амелъкин А. О. Границы государств в Подонье в последней четверти XIV в. // Восточная Европа в древности и средневековье. Контакты, зоны контактов и контактные зоны. М., 1999. С. 87–88; Горский А. А. Московские «примыслы» конца XIII–XV вв. вне Северо-Восточной Руси. С. 169.

550

Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV в. С. 343.

551

Каштанов СМ. Из истории русского средневекового источника. Акты Х-XV вв. М., 1996. С. 106.

552

Высказывалось мнение о «купле» Мещеры не как об акте купли-продажи, а как о передаче территории в качестве приданого по браку: Аверьянов А. К. Купли Ивана Калиты. С. 22–33.

Покупка владений в уделах князей-Рюриковичей не была чем-то особенным в хозяйственной и политической практике московских Калитовичей. «Примыслы» и «купли» служили «надежным средством проникновения в уделы, готовили их окончательное присоединение к основным территориям Великого княжества Московского» [553] . Кроме политической выгоды последние, особенно со второй половины XV в., когда явственно начинает складываться шкала цен на земельные угодья [554] , несомненно, приносили и материальную пользу новым владельцам.

553

Зимин А. А. Витязь на распутье. Феодальная война в России в XV в. М., 1991. С. 51.

554

Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. М.1960. С. 179–180.