После Нуля

– Ясно. На переезде тоже ваша работа?

– Не, это с общаги, бродяги решили калашами разжиться, далбоёбы, сдались они им. Всемером, вроде, пошли, пятеро только вернулись. Да и то один сдох потом.

– А вообще, чем город живет? Как ситуация?

– Кто-то живет, - он немного развел руками, показывая своих бойцов и ящики с продуктами, - кто-то - выживает, - он мотнул головой в сторону молодой девушки с дочкой трех лет от роду, упрашивавшую продавщицу продать ей что-то за какую-то бижутерию, пытаясь выдать её за серебро, - По осени, как картошку выкопаем, за пару мешков картошки гарем себе из таких вот молоденьких замучу, - сказал он уже громче, чтобы молодая мамашка услышала и рассмеялся.

Девушка испугано посмотрела в его сторону, но не ушла и продолжила торговаться.

– Мама, я очень куфать хочу, - потянув мать за подол куртки сказала девочка, смотря голодными глазами на банку с вареньем, - купи уже быстрей и пофли домой куфать.

– Калямба, иди эту девку проводи, заебала она там побираться, - отдал распоряжение рыжебородый одному из своих.

– Притормози Калямбу. На вот, - я достал золотую серьгу из кармана, - это за девочек.

– Добрый ты,.. Э-э-э, как зовут-то тебя, добряк?
– спросил с усмешкой хозяин торговой точки.

– Кузнец я.

– А я Тормунд.

– Смешно, - имя одичалого из-за Стены тут, в Сибири, звучало комично.

– Смешно не то, как меня зовут, смешны твои поступки, Кузнец. Зря золото выкидываешь, девка всё равно сама не выживет в новом мире.

– Ну хоть покушает пару дней нормально, да дочь накормит, - сказал ему я, понимая, что Тормунд прав, - Последний вопрос: где коня купить с телегой? И сколько это стоить будет?

– Стоить будет дорого, - после недолгой паузы ответил рыжебородый, - сразу не скажу, сколько, да и не уверен, что смогу это организовать. Приходи через три дня, так же утром, если что подыщу тебе, то и цену озвучу. А ты, Кузнец, просто Кузнец, или по специальности кликуха?

– По жизни... И по работе тоже.

– Оружием банчите?

– Давай, Тормунд, ты про лошадь узнаешь, а там и про оружие переговорим. Идёт?
– Я протянул ему руку.

– Без базара, через три дня, тут же. Так же утром, - и повернувшись к своей торговке заорал: - Эй, ты девчонку-то не наебывай! Ещё картошки дай и банку варенья мелкой!

– Коня чем кормить будем?
– спросил Кривой, когда мы отошли от новоявленных барыг.

– У нас через дорогу от дома поле колхозное, его хоть и не будут садить нынче, но всё равно вырастет что-нибудь. Разберемся.

– Золото зачем с собой носишь?
– продолжил он спрашивать.

– Да вот для таких случаев и ношу. Пиздячек, конечно, от жены получу, когда увидит...

– Мы бы этих торгашей не вывезли в случае зарубы, - перебил меня Кривой, - соседи точно легли бы, ещё кто-нибудь из нас, скорее всего Баламут, он со стороны соседей стоял.

– Ну ты стратег, - улыбнулся я, но всё же понимал, что он почти прав, - А с нами что было-бы?

– А мы бы вернулись домой с кучей варенья и сумкой картошки, - ответил Кривой и заржал.

Из рощи вышли через спортшколу. Не хотелось мне там идти: были предположения, что в этом трёхэтажном здании могли обосноваться спортсмены, и как они на наше появление отреагируют - непонятно.

Мои опасения не подтвердились. Если там кто и был, то до нас им дела не было, да и по виду здание было нежилым.

Вышли на "тридцатку", минут пятнадцать ходьбы и мы в гаражном кооперативе номер один.

Ворота открыты, охраны нет, как мы и думали, но нескольких людей мы там всё-таки увидели. Мародеры, судя по всему. Только почему по одному ходят? Опасно же.

Гараж у Игоря по центральной улице, последний по правой стороне. Ворота не вскрыты, но навесной замок сбит и отогнуты края створки воротины, видимо всё-таки пытались.

Внутренний замок открылся без труда, створки ворот тоже, покореженные края не помешали этому.

То, зачем мы пришли, до всего этого хранилось в огромных баулах, клетчатых таких, в которых обычно барыги возили дешевые китайский вещи. Но к моменту нашего появления они превратились в серый, почти осыпавшийся пепел.

Пять холмиков кожи и кожаных изделий. Сумок среди них было мало, да и не совсем сумки. Мошна крупных размеров, это определение подходило больше. Три кучи ремней, хороших: толстая кожа, коричневая и черная, отличные застежки, стальные, прочные. И двадцать три кожаные куртки, с белыми меховыми воротами. Этот фасон вроде френч называется.

– Эти ремни не для брюк, сбруя какая-то или для портупеи они. Но нам они подходят.

Поделили на шесть примерно равных по весу частей, перетянули ремнями, сделали лямки как у рюкзаков, помогли друг другу взвалить это на плечи. При этом щиты перекочевали со спины в руки. Довольно тяжело. Дорога домой будет долгой, с множеством остановок для отдыха.

– У нас гости, - предупредил нас Баламут. Он стоял на улице, на стрёме, уже готовый к обратному пути.

К нам шли шесть человек. Молодые, крепкие парни. Двоих из них мы узнали - те самые мародеры-одиночки, которых мы увидели чуть раньше. Двое с выдергами в руках, у троих топорики, один с шашкой. Казак, бляха...

– Ку-ку ёбте, - раздался голос с крыши гаража. Я поднял голову. На крыше еще трое. В руках камни, за поясами ножи.

– Баулы и оружие бросили и съебались отсюда нахуй, - прозвучал голос с крыши.

– И шмотки снимите, кольчуга это на них? И её снимайте, - добавил второй с крыши.

Те шестеро остановились метрах в трех от нас.

– Всё слышали? Делайте и уёбывайте, - сказал нам казак.

– Да не вопрос пацаны, ща сделаем, - ответил я и добавил почти шепотом, поворачиваясь к своим, - Как только мы скинем баулы, вы трое бегом в гараж и постарайтесь не подохнуть. Ясно?
– прошипел я Лехе и его двум мужикам.

Он кивнул головой, понял, но спросил:

– А вы как?

Я не ответил. Поворачиваясь к тем шестерым, потянулся правой рукой к левой лямке. Освободил руку со щитом. Кривой с Баламутом уже делали тоже самое.

– Доски свои с солнышками тоже бросьте!
– видимо что-то поняв, крикнул казак. Но для них было уже поздно.

Как только правая лямка соскользнула с плеча, я бегом рванул на наших грабителей, на ходу выхватил меч. Сзади торопливые шаги - все побежали на свои позиции: соседи в гараж, Кривой справа, Баламут слева.

Необходимо было за несколько секунд, пока их "авиация" не опомнилась разделаться с наземной угрозой.