После приказа

— Очки себе втираем, — обреченно возразил Куцевалов. — Только как аукнется, так и откликнется. «Чепешный» это путь. Поверь моему слову, Пал Палыч, если вовремя не свернем с него — не миновать нам беды.

— Сплюнь, комиссар, не дай бог сглазить! Я — человек суеверный… Рекомендую больше работать с людьми, каждого «чепешного» парня под контролем держать. Вот так… — безапелляционно поставил во второй раз точку командир.

И Куцевалов с головой окунулся в постижение человеческих душ. Но не зря говорится: чужая душа — потемки. И не так-то просто ему, заместителю по политчасти, и его помощникам держать руку на пульсе полковой жизни. Ох, как трудно!

…Сейчас, вспомнив все это, Куцевалов тяжело вздохнул. Спиваков тут же откликнулся:

— Окрылись, комиссар, не так уж плохи наши дела. Спуск позади, к реке подходим… — Подполковник включил переговорное устройство: — Ломакин, как у тебя?!

— Норма…

— И чего тебе Ломакин поперек горла встал? — обернулся к Куцевалову Спиваков. — Мужик как мужик. Спортом, правда, рекомендовал бы ему заняться, а то уже на колобок похож. Однако полковник Боков, ну, тот… из Москвы, к сыну приезжал на присягу, хвалил Ломакина.

— Мне он тоже оды пел в адрес старшего лейтенанта, просил поддержать его кандидатуру при рассмотрении на должность командира автороты, — усмехнулся майор. — Тебе, Пал Палыч, это ни о чем не говорит? Сынок-то полковника в его взводе служит…

— Ну и что? Поэтому у него и сложилось такое мнение о старшем лейтенанте. В другой же взвод полковник не ходил, значит, понравилась ему там обстановка.

— Много ли узнаешь за день?

— Сын рассказал…

— И попросил похлопотать за Ломакина, который ему поблажки дает. Не пристало полковнику, заслуженному человеку…

— Отставить, комиссар, не нужно плохо о людях думать, — недовольно перебил Спиваков Куцевалова. Но тот не отступал:

— Сами же люди и говорят! Прапорщик Березняк приходил ко мне, а старшина — дока, людей видит насквозь! Не нравится ему моральная атмосфера во взводе Ломакина, прямо заявил. А старший лейтенант за техникой людей не видит. Не знает их. Одним привилегии создает, на других — ноль внимания. Я поговорил с молодыми солдатами. Зажатые они какие-то, напуганные…

— Опять тебе «неуставняк» мерещится?

Куцевалов промолчал и снова вздохнул.

— Брось, комиссар, рекомендую лучше вспомнить, кто первым к нам подбежал с заявлением от имени уволенных в запас, чтобы оставили их. Напомню: сержант Мусатов — замкомвзвода Ломакина. И не уехали ведь хлопцы, отставили свои чемоданы назад, в каптерки. Вот тебе и моральная атмосфера — самая что ни есть здоровая.

«Уаз» резко заскрипел тормозами и встал, зашипев. Из-под него валил пар, окутывая машину словно белым туманом.

— Что случилось?! — встревоженно спросил водителя Спиваков.

— Вода, товарищ подполковник, — ответил обескураженно солдат, крутя стартер и пытаясь запустить заглохший двигатель. — Въехали…

Подполковник открыл дверцу и понял, что «уазик» по бампер стоит в бешено ревущей воде, попавшей и в выхлопную трубу машины. Как же широко разлилась река?! Обычно узкая, покорно журчащая, теперь она взбеленилась, разбушевалась, будто влились в нее все горные потоки на земле. Ветер выхлестывал на Спивакова снопы брызг. А с холодного низкого неба тоже лилась вода ведрами. «Но где же мост, — вглядывался Спиваков в стену дождя, — затопило его или снесло? Какое расстояние отделяет колонну от другого берега, на котором у подножия седой гряды раньше уютно белели поселки и селения?»

Ни зги не видно, ни одного отблеска света не маячило на том берегу. Беда…

Подполковник, махнув рукой на все предосторожности, спрыгнул с подножки и оказался по пояс в воде. Свело икры, сильное течение било по ногам. С трудом преодолевая напор, он двинулся назад, к колонне, мигая фонариком: «Стоп!». Позади себя он услышал шумные всплески — за ним спешил Куцевалов. Выбравшись из воды вслед за командиром, замполит догнал его, хлюпая сапогами, и спросил:

— Что будем делать?

— А черт его знает! — Спиваков зло обмахнул рукавом застилающие глаза струи.

— Надо ждать утра…

— Нет. Я пойду вперед. Подготовим сейчас бронетранспортеры к действиям на плаву и — вперед. А ты, комиссар, останешься здесь за старшего. Разведаешь окрестности. Брод вряд ли найдешь… С рассветом силами приданных нам понтонеров наведешь переправу, если мост не разыщешь. Все время держи меня на связи. Рекомендую переодеться…

На берегу урчали моторы, кричали командиры. Солдаты и офицеры перебегали от машины к машине, пытаясь их хоть как-то растащить по сторонам от небольшого гористого пятачка у разлившейся реки, на котором готовился к броску отряд бронетранспортеров. Машины, которые не дошли до берега, так и остались стоять друг за другом на извилистом тягуне, блестя фарами, напоминающими глаза допотопных чудовищ из другого мира.

Подполковник Спиваков, переодевшись в сухой комбинезон, который быстро набухал от лупящего по нему дождевого потока, отдавал распоряжения. Он связался по рации со штабом по борьбе со стихией, доложил обстановку и получил «добро» на свои дальнейшие действия. Концовка разговора ему не понравилась, и он высказался своему замполиту.

— Нет, там определенно ни черта не думают. На кой ляд нам лишняя обуза — ведь тут не в бирюльки мы играем!

— А в чем дело, Пал Палыч? — спросил Куцевалов.

— Порекомендовали нам принять в свои ряды политработника-психолога и корреспондента из газеты. Уже едут сюда…

— Кого-кого?!

— Какой-то полковник Ильин и с ним…

— Ильин?! — воскликнул Куцевалов. — Так я его знаю! Он нам лекции в академии читал по педагогике и психологии. Потом его в политуправление взяли работать.

— Вот и встречай теперь свое начальство, обеспечивай ему безопасность! Если он еще сюда сумеет добраться, — Спиваков вскочил в плавающий бронетранспортер: — Впе-еред!..

Не успели еще скрыться из виду красные маячки последнего БТР, замыкающего передовой отряд, как к Куцевалову, напряженно вслушивающемуся в эфир, подбежали старший лейтенант Ломакин и прапорщик Березняк. Ломакин срывающимся от волнения голосом пролепетал:

— Товарищ майор, у меня машина с двумя бойцами потерялась!.. Ефрейтор Коновал и рядовой Ртищев…

— Как потерялись?! Вы же все время докладывали, что «норма, отставших нет».

— Они приостановились, вроде как по малой нужде. Потом шли за мной, я видел… Может, еще догонят?