Последнее обещание, которое ты дала

Я вытащил из кармана её телефон, замешкался, не желая оставлять его, так же, как и её. В конце концов, я положил телефон на тумбочку и вышел, не оглядываясь. Потому что если бы я увидел отражённые в её глазах боль и чувство вины, которые чувствовал в её слезах, то развернулся бы и бросился обратно.

Закрывая за собой дверь спальни, я встретился с мрачным взглядом Мэддокса.

— Где Адди? — спросил я.

— Как только я рассказал им, что случилось, мама с отцом приехали. Сейчас они в её комнате, собирают вещи. Энрике поймал одного из этих парней.

Он развернулся, и я последовал за ним в гостиную.

Разбитое стекло пропускало внутрь горький порыв ветра.

Это был не гигант, а другой мужчина, одетый во всё чёрное. Его лицо закрывала лыжная маска, из-под которой сверлили мрачные тёмные глаза. Куртка была распахнута, открывая бронежилет, в котором застряли две пули. Его запястья были стянуты пластиковыми стяжками за спинкой одного из моих обеденных стульев.

На столе лежал пистолет рядом с Глоком, который, как мне казалось, принадлежал Джиа. Оба оружия были вне досягаемости пленника, но в полной доступности для Энрике. Лицо агента было мрачным и наполненным яростью.

Моя собственная злость направилась не на связанного человека, а на того, кто должен был защищать Джиа. Я пересёк комнату, ткнул пальцем ему в грудь и потребовал:

— Где, чёрт возьми, ты был?

Мэддокс оказался рядом в секунду, схватил меня за руку и оттащил, создавая между нами расстояние.

— Я был в Кентукки! — бросил Энрике. — Я же не могу, чёрт возьми, гоняться за зацепками по поводу Вито, сидя здесь. Джиа знала, где я нахожусь, и я уже почти вернулся, когда Рори позвонила. Я услышал ориентировку по двум квадроциклам, которые твой брат объявил в розыск, и нашёл этого ублюдка, когда он поднимался по пожарной дороге за участком. Тем же самым путём, что и в прошлый раз. Долбаный идиот.

Я не мог с собой ничего поделать. Было в этом агенте что-то, что мне категорически не нравилось. Что бы он ни говорил и ни делал, я никогда не смог бы доверять ему полностью.

Мэддокс снова толкнул меня, отводя подальше, а затем повернулся к Энрике.

— Что он рассказал?

— Ничего. Но я отправлю его лицо и отпечатки Рори на проверку. — ответил агент, мрачно глядя на меня.

Мэддокс сорвал с пленника маску, и у меня всё похолодело внутри.

Мужчина встретил мой взгляд, гордо подняв подбородок.

— Я тебя знаю. — процедил я. Он ничего не сказал, но Мэддокс и Энрике оба уставились на меня, явно ожидая продолжения. — Он работает в Гранд Ларедо. Один из людей Хайме.

Я шагнул ближе, наклонился к его лицу.

— Хайме связан с Ловато, или это только ты?

Мужчина промолчал.

Мэддокс дёрнул меня назад, словно опасаясь, что я сделаю что-то глупое. Но мне не казалось глупостью избить этого ублюдка до тех пор, пока он не заговорит. Я никогда не решал проблемы кулаками. Да, я играл в футбол, разнимал драки, защищал своих братьев и сестёр, но не был тем, кто бьёт, чтобы справиться со своими демонами. И всё же сейчас меня захлёстывало желание размазать этого ублюдка по полу.

Я хотел, чтобы он испытал боль, намного большую, чем ту, что он причинил Джиа. Чтобы он знал страх, который испытала моя маленькая девочка.

Я хотел ответов. От него. От его грёбаного босса.

Я вспомнил, как Джиа утром спрашивала меня про Хайме. Я слишком быстро отверг эту возможность. Не хотел верить, что человек, который научил меня превращать наше ранчо в пятизвёздочный курорт, мог быть замешан в этом. Но вот — очередное доказательство.

Ещё одно воспоминание болезненно сжало мне грудь.

После встречи Восточной ассоциации владельцев ранчо, незадолго до моей свадьбы с Рэйвен, я сидел в баре отеля с Хайме. Я был счастлив, говорил о браке и детях, а он покачал головой с сожалением.

— Жена и дети только замедлят тебя. — сказал он тогда.

Я перебрал лишнего и сунул ему в лицо телефон, показывая редкое фото с Рэйвен. Хотел, чтобы он посмотрел, какая она замечательная, доказывал, что когда-нибудь он поймёт, что такое настоящая любовь.

Хайме взял телефон, увеличил фото и смотрел на него долго. Потом вернул мне, лицо его потемнело.

— Она красивая. — сказал он. — Но я научился одной вещи: красота — это только маска для обмана. Поверь мне, она не знает, что такое верность.

Он ушёл, не дав мне возможности возразить. Он ни разу не дал понять, что знал её. Может, он и не знал. Может, всё это просто череда случайностей. Но я знал, с болезненной уверенностью, что это не так. Хайме был причиной её бегства. Я был дураком, несущим речи о любви и счастье, сам привёл к ней демона.

— Он знал её. Хайме знал Рэйвен, так ведь? — рявкнул я, глядя на пленника.

Тот молчал, но его глаза дрогнули, скользнули в сторону и вернулись обратно. Признание. Гнев всколыхнулся во мне с новой силой. Они уже однажды забрали у меня всё. И сегодня попытались снова.

Больше нет.

— Кто она для него?!

— Она его сестра. — раздался хриплый голос Джиа.

Я резко обернулся. Она стояла на ступенях в гостиную, рядом с ней МакКенна. К горлу Джиа была прижата ледяная грелка, в руках телефон.

— Что? — потрясённо выдохнул Энрике.

Джиа пошатнулась, делая шаг вперёд, и я уже бросился к ней, но МакКенна обняла её, поддерживая.

— Пусть Рори объяснит. — тихо сказала Джиа. Она опустилась на диван и положила телефон на кофейный столик.

Из динамика раздался голос женщины:

— Я целый день рылась в интернете, раскручивая код Анны-Рэйвен. Утром я сказала Джиа, что нашла кучу мест, где она стёрла чьё-то существование подчистую. Ушло почти весь день, но я справилась. Она родилась как Наталия Эмили Ларедо, дочь Эмилиано Родриго Лопеса и Марии Розалинды Ларедо. Она на шесть лет младше своего брата — Хайме Эмилиано Лопеса Ларедо. В двенадцать лет её отправили в школу-пансион, она росла среди самых богатых детей страны, потом поступила в Массачусетский технологический институт, где поразила преподавателей своими способностями в программировании. Оба её родителя мертвы. Смерть Марии Розалинды признали передозировкой наркотиков, говорили, что это было самоубийство. Эмилиано-старший разбился в джунглях Венесуэлы на небольшом самолёте, тело так и не нашли.

— Так их отец был связан с картелем? — спросил Энрике.

— Не думаю. Крушение самолёта произошло, когда Ловато только начинали подниматься в криминальном мире. — сказала Рори. — Думаю, это как-то связано с тем временем, что Хайме провёл в Калифорнии. Его IQ зашкаливает, его приняли в Университет Боулдера на инженерную программу, но вместо этого отправили в Калифорнию работать на полях вместе с кузенами из Мексики. — Она на мгновение замолчала, затем добавила: — Почему мы не вышли на него раньше?