Последнее обещание, которое ты дала

Я не знала, как совместить наши миры. Но знала, что Райдер прав.

Это чувство… Возможность иметь его…

Оно стоило чего-то. Я просто не знала, чего именно — пока мы не изучили его до конца.

Может, если мы поддадимся этому неконтролируемому желанию, если потеряемся в друг друге на несколько мгновений, оно ослабит свою хватку. Может, это всего лишь всплеск страсти, усиленный обстоятельствами.

Но меня до ужаса пугала мысль, что это не так.

Что и Райдер, и мои чувства к нему засядут во мне настолько глубоко, что я не смогу их вытравить. Что они сделают меня способной оставить свое будущее ради того, чтобы стать частью его. Чтобы быть его.

Пальцы Райдера продолжали ласкать мои губы. Он смотрел так, будто проникал в те уголки моей души, которые никогда прежде не принадлежали никому.

И я чувствовала, как переступаю какую-то невидимую грань, с которой уже не будет пути назад.

И все же я не остановилась.

Я не сказала ему прекратить.

А когда он притянул меня ближе, и наши бедра соприкоснулись, я лишь скользнула руками по его плечам и вниз, к его сильным рукам.

Его пиджак был снят, и вдруг меня охватило непреодолимое желание коснуться его кожи, почувствовать, как его тепло проникает в меня. Дрожащими пальцами я расстегнула пуговицы его рубашки, раздвинула ткань, обнажая гладкую, рельефную грудь.

Райдер резко втянул воздух, когда я провела пальцами по темным волоскам и мягкой коже его пресса.

Я подняла взгляд. В его глазах бушевал пожар. Но вместе с ним там были и вопросы, на которые я пока не могла ответить вслух. Я должна была прожить это. Должна была убедиться.

— Я не могу говорить о завтрашнем дне, Райдер. Это слишком.

Я накрыла его руки своими, направила их к своей груди, заставила сжаться на ней.

— Но я хочу этого. Хочу тебя. Здесь и сейчас. Заставь меня поверить в то, что я чувствую, своим прикосновением.

Его глаза закрылись. Густые ресницы дрогнули на загорелой коже, а затем снова поднялись, обнажая ту самую бездну, что готова была поглотить меня.

Райдер отстранился, и я подумала, что он сейчас отступит, даже несмотря на то, что ощущала его твердое желание, вжимающееся в меня.

Но вместо этого он скользнул ладонями под мои бедра, поднял меня на руки и понес к кровати, покрытой пляшущими в узоре феями — тем самым диким вихрем, что теперь бушевал и в нас.

Я прижалась губами к его рту, и между нами вспыхнул жар. Настоящий огонь, который мне одновременно хотелось потушить и разжечь сильнее. Когда мы рухнули на кровать, и он оказался сверху, боль отозвалась во всех ушибленных местах, и я не смогла сдержать тихий вздох.

Райдер оперся на ладони, его крепкие руки напряглись, а в глазах столкнулись беспокойство и желание.

— Черт. Я сделал тебе больно. Ты и так ранена, я…

Я обвила его шею руками, пытаясь притянуть обратно, но он не поддавался. Его мышцы напряглись, будто он боролся сам с собой, но я поднялась навстречу и прикусила его нижнюю губу, втягивая в себя. Он застонал, удерживая себя в этой позиции всего одно мгновение, а затем сдался и ответил на поцелуй с такой яростью, что пламя между нами разгорелось так сильно, что готово было поглотить меня.

Я провела пальцами по гладкой линии его спины, затем вниз, по изгибу его талии, к пуговице на брюках. Он остановил меня, прежде чем я смогла расстегнуть ее, и, отстранившись, практически сорвал с меня фланелевую рубашку, обнажая тот же самый простой бюстгальтер, который я носила всю неделю.

Он одобрительно рыкнул, одной рукой находя затвердевший сосок сквозь ткань, а губами снова накрывая мои, наши языки переплетались в борьбе. Теоретически, в этом поцелуе не было ничего такого, чего я не испытывала раньше, и все же он менял меня. Оставлял на мне клеймо. Я знала, что больше никогда не почувствую ничего подобного. Такой жгучей потребности, такого необузданного желания, которое мог утолить только он.

Райдер расстегнул мой бюстгальтер, отбросил его в сторону и наклонился, жадно прижимая губы к моей груди, одновременно лаская другую рукой. Все нервы в теле загорелись, напряжение в воздухе потрескивало, словно разряды молнии.

Его руки скользнули вниз, расстегнули мои джинсы, стянули их, пока он покрывал меня поцелуями и нежными покусываниями. Когда на мне остались только трусики, он снова навис надо мной, наши губы встретились, но я чувствовала, что он все еще сдерживается. Все еще боится причинить мне боль.

Я не хотела, чтобы он сдерживался. Мне нужно было все, что он мог мне дать.

— Не смей сдерживаться. — прошептала я ему в губы.

Его взгляд метнулся к моему, и я резко подалась бедрами вперед, создавая напряжение, которое вызвало стоны у нас обоих. Он осыпал мое ушибленное горло влажными, жадными поцелуями, затем начал опускаться ниже, пробуя на вкус каждый сантиметр моей кожи.

Мои бедра вздрогнули, когда его щетина коснулась их, и я выгнулась, когда он впился в меня губами, несмотря на тонкую ткань трусиков, а затем почти разорвал их, прежде чем его поцелуи опустились еще ниже.

Я задрожала, теряя последние остатки контроля.

Его пальцы присоединились к губам, и я заскулила. Это было слишком. Слишком много, но в то же время недостаточно. Я зарылась пальцами в его волосы, заставляя его поднять голову. В его темных, как бездна, синих глазах танцевала усмешка.

— Что-то не так? — дразняще спросил он, прекрасно зная, что все было именно так, как надо.

— Я сейчас разломаюсь…

Я задышала чаще, когда его палец нашел мой центр.

— Честный обмен, дорогая. Ты разрушала меня с того самого дня, как появилась.

Эти слова… Я их любила и ненавидела одновременно. Я хотела исцелять, а не оставлять еще больше ран.

Я потянулась к его плечам, пытаясь вернуть его лицом к лицу со мной, но он не позволил.

— Это ты начала. — сказал он. — И ты можешь остановить это в любую секунду. Но если мы продолжим, я должен контролировать процесс. Ты не ведешь здесь. Тебе придется довериться мне.

Он замер, ожидая ответа, его глаза, темные, сияющие, были полны обещаний и чувств, которые я боялась назвать вслух.

— Каков твой выбор, дорогая?

Мое тело жаждало того, что он предлагал. Мне был нужен этот выход, этот взрыв. И, возможно, я так же сильно нуждалась в том, чтобы отпустить контроль, как он — в том, чтобы я ему его передала.

Мы смотрели друг на друга несколько долгих мгновений, прежде чем я сглотнула и кивнула.

Его мягкая ухмылка превратилась в ту редкую, открытую улыбку, которую я видела так редко.

Он склонился снова, язык и руки продолжили свое разрушительное колдовство.