Последнее обещание, которое ты дала

— Если у нас есть кровь, можно пробить его по базе.

— Его может не быть в системе. А даже если и был, Наталия могла стереть его, как стёрла себя.

— Лиланд запрашивал обновления?

— Он знает об атаке на Хатли и о том, что ты ушла в тень. Я не говорила ему, что узнала про Анну и Наталию, но до сих пор не скрывала своих действий от оперативной группы, так что он всё равно может это увидеть. Все они могут.

— Я не уверена, что Лиланд замешан. — сказала я.

— Я тоже. Аккуратно покопаюсь со своей стороны, посмотрю, что удастся выяснить. Если найду что-то, передам через тёмный сайт.

— Сможешь проверить и Энрике?

Рори на мгновение замолчала.

— Нет, Джиа. Его брат был убит Ловато.

— Не все братья любят друг друга, Рори. Может, у нас тут история про злого и доброго близнеца.

Она не ответила, и я продолжила, мой голос становился всё более хриплым с каждым словом.

— Кто-то целенаправленно уводил нас от следа Ларедо. Каждый раз, когда мы приближались, нас уводили в сторону. Это не случайность. А Энрике уже давно работает под прикрытием в банде в Лексингтоне.

— Мне это не нравится.

— Мне тоже. — я с трудом сглотнула. — Нам нужны зашифрованные файлы из Нинтендо.

— Теперь, когда я знаю её настоящее имя, попробую добавить его в поиск. Может, появится новая комбинация. Ты спрашивала у Адди, использовала ли её мама другое имя?

— Нет, но могу спросить. Хотя письмо, похоже, было адресовано Райдеру.

— Согласна, но то, что у нас есть сейчас, не срабатывает.

Я подняла глаза и посмотрела в антикварное зеркало на комоде. В слабом свете телефона моё отражение казалось искажённым. Я даже не сразу узнала себя.

Растрепанные волосы. Глубокие тени под глазами. Фиолетовые синяки, проступающие на шее. Кто эта женщина, глядящая на меня? Я больше не была в ней уверена. Она казалась мне неконтролируемой, а я всегда гордилась своим контролем. Она хотела вещей, которых я никогда не хотела. Она допускала ошибки, позволяя людям проникать за свою броню. Можно ли ей доверять?

Мой взгляд опустился на десятки фотографий, разбросанных по комоду. Старые семейные снимки. Некоторые сделаны в баре, другие — в центре Уиллоу Крик, когда дороги ещё были грунтовыми.

Посреди них, на самом видном месте, стояла фотография пары в вечерних нарядах 30-х годов на фоне голливудской вывески, словно они только что сошли с красной дорожки.

Мои мысли бешено закрутились.

— Завтра у Ларедо бал.

— Ты же не собираешься туда идти?

— Он будет охотиться, пока не добьётся своего. Мне нужно его остановить. Мне нужны доказательства, что за всем этим стоит он.

— После того, что сегодня случилось, он просто так тебя туда не пустит. А если и пустит, это может быть ловушка.

— По его данным, мы ещё не поняли, что он замешан. Верно? Его человек прикрывает его. Мы даже не успели допросить того парня сегодня, его убили прежде, чем мы выяснили его имя. Если бы Райдер не узнал его как одного из людей Ларедо, мы бы всё ещё были в неведении.

— Это всё огромные предположения, Джиа. Если он уже понял, что ты что-то знаешь, ты окажешься в опасности в ту же секунду, как появишься там.

Мы молчали, мысли метались, словно в бешеном вихре.

— Давай использовать крота в своих интересах. Подбросим ему информацию, чтобы казалось, будто мы до сих пор ничего не понимаем.

— Мне это не нравится.

Мне тоже.

Но если мы не сделаем шаг вперёд, то Ларедо сам придёт за нами. Я должна была это сделать.

Я должна была пойти, привлечь внимание Ларедо, заставить его увезти меня из зала в более закрытую часть ранчо. А дальше — отвлечь его, попросить что-то принести… или, если всё пойдёт не так, как надо, просто приставить к нему пистолет и связать, пока не разберусь.

— Если у него есть тот самый ящик, который она создала, это напрямую связывает его со всем этим делом. Мы не можем рисковать и позволить ему закончить код без неё. Только представь, что он сделает, если доведёт дело до конца.

— На данный момент знаем только мы трое — ты, я и Энрике, — сказала Рори. — Если Ларедо вдруг об этом узнает, значит, мы точно знаем, что Энрике замешан. Я могу подготовить два-три разных сценария с ложными зацепками, которые заинтересуют Ловато. Передам их разным людям здесь, включая Лиланда. Если Ларедо получит хоть одну из этих зацепок, мы сможем проследить, от кого именно она пришла.

— Это отличная идея. Не знаю, что бы я делала без тебя. Спасибо, что согласилась помочь.

— Я хочу достать этих ублюдков так же, как и ты.

И это было правдой.

Те, кто непосредственно нажимал на курок в деле её матери, либо мертвы, либо за решёткой. Но самые важные улики всегда ускользали. Кто-то наверху позаботился о том, чтобы ближайшего к «голове змеи» человека зарезали в тюрьме.

Рори хотела уничтожить Ловато почти так же отчаянно, как и я.

Но разница была в том, что прежде, чем я оказалась в Уиллоу Крик с Адди, всё это было для меня просто работой. Я гордилась своей работой. Гордилась тем, что очищала этот мир от зла.

А теперь… Теперь я хотела уничтожить Ловато с отчаянием, граничащим с безумием, потому что мне нужно было защитить Райдера. Его маленькую девочку. Всю семью Хатли.

Если хоть с кем-то из них что-то случится, это разорвёт меня на части. Разорвёт мою душу так, что я уже никогда не смогу её собрать.

Глава 32

Эмилиано

Я почти чувствовал, как на губах Хулио зреет «я же говорил», но он был достаточно умен, чтобы оставить его при себе. Хотя я знал, что идти за девчонкой, пока она у Хатли, было рискованно, я считал, что мои люди справятся. Меня злило, что они оказались такими некомпетентными. Однако мой кузен никогда раньше меня не подводил. Он всегда вытаскивал нас, даже когда я доводил нас до грани. Так что же это говорило мне о Хатли и его маленьком помощнике?

Они просто везунчики или действительно обладали навыками, которые я недооценил?

Я наблюдал, как доктор зашивает руку Хулио. Кровь стекала с его бицепса на пластиковое покрытие пола, запачкав каждый сантиметр комнаты, включая стены и потолок. За эти годы я кое-чему научился. Было чертовски трудно вывести кровь моего отца из деревянных полов в кабинете после того, как я его убил. Пришлось снести всю комнату, что и подтолкнуло меня к переделке крыла дома, ставшего моим личным логовом. Тогда я использовал одну из окровавленных досок, чтобы сделать рамку для последней оставшейся у меня фотографии Натальи. Напоминание о том, что происходит, когда я позволяю ярости брать верх над разумом в борьбе с врагами.