Последний Герой. Том 2

— И ничего вы не старый.

— Вот ты пошла бы за меня? Вот глянь… Точно не старый? А? Нет, когда нога заживет, конечно.

— Хи-хи, — отозвалась медсестра, натягивая перчатки. Корпус ампулы хрустнул в её пальцах.

Я попрощался с Палычем и вышел, оставив их наедине с антибиотиками, разговорами и старостью.

А в голове крутилось одно: про дачу Валета он не сказал мне ни слова. Ни про обрыв, ни про пропажу двух своих «охранников». Значит, либо не в курсе, либо делает вид. Хотя Ибрагим с Лысым — точно не его бойцы, не легионовские. А вот Степаныч, которому я вмазал в челюсть, похож на штатного. Хотя и это не факт.

Всё чертовски запутано. Будем распутывать. Но аккуратно.

* * *

— Артурчик, я не догоняю… — Валет сидел в любимом кожаном кресле, нервно болтая ногой. Потом резко встал и зашагал по кабинету, поскрипывая паркетом. — Я тебя правильно понял? Этот малахольный уработал твоих лучших бойцов? Как, Артурчик? Скажи, мать его, как?!

— Герман, — Савченко, как всегда, держал невозмутимость на лице, но в глазах застыла сосредоточенность. — Хер его знает… Трупы мы не нашли.

— Так ищите, бл*дь! Ищите! Мне уже и это вам говорить нужно? — Валет остановился, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабил галстук, зыркнул на кондиционер. Взял пульт, резкими тычками пальца прибавил обдув.

— Ищем, — продолжал Савченко. — Скорее всего, с обрыва скинул, река унесла. Если в водохранилище затянуло — труба дело. Там такие завалы топляка… под корягу затянет — не выловим и не найдем за сто лет.

— Ладно, хрен с ними, с трупами. Лишь бы менты их не нашли. Скандалы мне сейчас ни к чему. Под корягу — это хорошо. Может, так даже и лучше…

— Герман, родичам погибших компенсацию кинуть? — предложил Савченко. — Чтобы рот не раскрывали.

— Облезут… Своими методами их прижми. Шугани. Чтобы не пикнули, — Валет остановился у окна, стиснул пальцами подоконник. — Но всё равно… Как? Скажи мне, как этот салажонок ликвидировал Ибрагима и Мишку?

Он не спрашивал — он кипел. Слова были, как шум перегретого чайника — вот-вот взорвется.

— Степаныч рассказывал, всё шло по плану, — Савченко говорил спокойно, но в голосе сквозил напряг. — Повели его к обрыву, якобы обход территории. А потом Яровой вернулся один. Степаныча быстро загасил — вырубил. Форматнул носители с видеорегистраторов и слинял. Когда он мне звонил по видеосвязи, Степаныч в углу дежурки лежал, без сознания. Я сам видел. Не врёт дежурный.

— А что за доказательства у него на руках? — Валет зыркнул в упор. — По Лютому? Что он может иметь?

— Не знаю…

— Ты ничего не знаешь?! — взорвался Вальков, снова зашагал по кабинету, потом снова стал яростно тыкать в пульт от кондиционера. — Бл*дь!

Ещё секунда, и пульт швырнул с силой о стену. Тот рассыпался на части, выплюнув цилиндрики батареек.

— Герман… — Савченко поднял руки, как бы сдерживая бурю. — Я работаю. Успокойся.

— Успокойся?! — взвился Валет. — Вот так просто?! Успокойся?! У нас, мать твою, выборы на носу! Я уже подряды взял, землю размежевали, перевели в фонд «городского развития» — под благоустройство, понимаешь?! А по факту — там уже проект на двадцать таунхаусов с бассейнами. Как только стану мэром — подписываю, и пошли в стройку. Все схвачено, сука!

Он остановился, вскинул руки, зашагал снова, тяжело дыша.

— Ты представляешь, что будет, если этот щенок мне всё сорвёт?! Если выдернет кресло мэра из-под моей жопы?! А?! По миру пойду! Всё, что строил двадцать лет, коту под хвост! И ты, Артурчик, пойдёшь в первой шеренге — с сумкой через плечо, из вонючей мешковины, по переходам милостыню клянчить.

— Не драматизируй, Герман, — глухо проговорил Савченко. — Возможно, он блефует. Нет у него ни черта.

Лицо у него стало совсем недвижимым, будто высеченным из мрамора.

— Мы не можем это ни подтвердить, ни опровергнуть! — гаркнул Валет, ткнув пальцем в воздух. — А значит, будем считать, что гребаный компромат у него есть!

Он подошёл вплотную к Савченко.

— И скажи мне, дорогой мой… Откуда он узнал про первое июня девяносто седьмого? Про тот самый вечер, когда я пустил пулю в лоб Лютому? Своими руками. Сам. А? Ни один человек, живая душа — не знала. За все эти годы — тишина. Ни одна мразь не проболталась. Только ты и я знали. Все, кто тогда рядом был — давно под камнем могильным. Я всех зачистил.

Тишина. Только хруст пальцев Валета, сцепленных между собой в замок.

— Девка… — вдруг сказал Савченко.

— Что? — дернулся Вальков.

— Была же девчонка. Ты рассказывал…

— Дочь стукача. Да… Мы тогда её не нашли. Официально он вообще не был ей отцом, по документам и по записям ЗАГСа — ноль. Тот ещё блядун был, детей по всей стране насеял. Так и что? Думаешь, она объявилась?

— Бес её знает. Но кто-то должен был.

— Вряд ли… Скорее всего, и не запомнила нас. Совсем салагой была. А если бы запомнила — так давно бы сдала. Давно, Артурчик. А не вот сейчас, когда этот Яровой нарисовался. Гемор, бляцкий рот! Но ты это… Найди мне её. На всякий случай. Фамилия у неё тогда была другая… Не знаю, какая… Но ты поищи, авось найдешь.

Он по-хозяйски махнул рукой. Первая волна гнева явно пошла на убыль, но в любой момент могла захлестнуть опять.

— Сам же говорил — не нашли тогда, а сейчас тем более.

— Сильно и не искали. Я тогда на дно ушёл. Готовился в Германию смыться. А оно вон как обернулось — никто нас не вскрыл, менты проглядели. А теперь этот хрен лезет и орёт, что я Лютого грохнул. Откуда он знает? С-сука…

— Сказал, что нашёл материалы блогера Харитонова.

— А этот Харитонов откуда знал? Он тогда вообще, может, ещё не родился…

— Вот найдём компромат, — хмыкнул Дирижер, — тогда и выясним.

— Найди, Артурчик, найди… — Вальков снова зашагал по кабинету, как тигр по клетке. — Иначе возьмут нас за жопу, и все морды прикормленные от нас же в один момент открестятся, все связи — в мусорку. Никто не прикроет, если воняет слишком сильно.

— Тогда Ярового пока не трогаем? — уточнил Савченко. — Я тут пробил, у него родители живут за городом, в…

— Ты что, глухой?! — сорвался Вальков. — Не трогаем! Выборы, мать их! Нельзя скандалов!

— Не ори, — резко перебил его Дирижер.

И Вальков осел, стянул пиджак, бросил на спинку кресла и бухнулся в него. Тяжело дышал, глядя в одну точку.

Нервно встал, дошагал до шкафа, распахнул резные дверцы и уже спокойнее спросил:

— Виски будешь?

— Наливай, — кивнул Савченко.

Валет потянулся к бару, вытащил бутылку, два бокала. Вернулся к столику, налил до ободков. Поднял свой, глянул в янтарную глубину.

— Нам надо успокоиться, — пробормотал он, будто самому себе.