Последний Герой. Том 2

Но в этот момент за его спиной раздался знакомый голос:

— Здравствуй, Семён Алексеевич! Партейку?

Мордюков замер на мгновение, не оборачиваясь. Только рука чуть сильнее сжала кий. Затем медленно выпрямился и, обернувшись, чуть улыбнулся:

— О, Артур Богданович? Конечно, прошу…

К бильярдному столу подошёл Дирижёр. Снял пиджак, повесил на стойку-вешалку из красного дерева, выбрал на подставке кий. Его движения были плавны и выверены, он привык держать в руках не только кий, но и чужие судьбы.

— Как там наш друг? — негромко спросил Мордюков, делая новую затяжку.

— С божьей помощью, — так же тихо кивнул Артур и стал натирать кий мелом.

* * *

Я направлялся из кухни в прихожую, но уже определил, что в квартиру вошли двое, это было слышно по шагам. Одна — точно Машка. Будто в подтверждение моих слов раздался голос следачки.

— Проходи! Чего встала, как овца? — хихикнула Машка.

— Ой, Ситникова, сама ты овца, — отозвался красивый низкий грудной голос второй девушки. Как у дикторши… — Ха-ха… у тебя пол шатается.

— Сама ты шатаешься!

— И-ик! Да с чего? Мы выпили-то чуть-чуть. Доставай бокалы.

— Бли-ин! — испуганно протянула Машка. — А мы чо? Винчик в магазе оставили?

— Гонишь, что ли, у меня в сумке же…

— Фух… напугала! — отозвалась Машка чуть заплетающимся языком. — Макс! А Макс! Ты дома? Смотри, кто к нам пришел!..

Я вышел в коридор, смотрю — картина маслом: худенькая Машка в джинсах и топике, как подросток, но с чуть кривой от вина улыбкой, а рядом с ней — женщина, от которой несло либо бедой, либо волшебством. А может, и тем, и другим сразу. Высокая, гибкая, с осанкой кошки. Рыжие, чуть вьющиеся волосы спадали на плечи, будто пламя, пойманное в движении. Кожа смуглая, почти оливковая, как у южанки, а глаза… глаза зелёные, глубокие, чуть озорные, пьяные. В них было одновременно и веселье, и опыт, и какая-то женская проницательность. На ней черное облегающее платье.

— Макс! — Машка хлопнула в ладоши. — Знакомься! Это моя подруга — Аля. Алла Павловна, если быть точной!

— Очень приятно, — сказала рыжая и картинно протянула руку, видимо, для поцелуя, потому что держала выше, чем для рукопожатия.

— Макс, — ответил я, но целовать не стал, легонько пожал пальчики. Холодные, но приятные на ощупь.

— Фух! — Машка с облегчением скинула кроссовки. — Мы дома!

— Вы где так нализались, молодая гвардия? — окинул я их взглядом: Машка немного растрёпана, глаза блестят, у рыжей щеки алые, как молодые яблочки.

— О-о, — театрально вздохнула Аля. — А он у тебя строгий… Прямо начальник женского лагеря.

— Он не у меня, — хихикнула Машка, держась за стену. — Мы просто живём вместе. Я ж тебе рассказывала.

— Хорошенький, — протянула Аля, как будто меня тут и не было.

— Ничего он не хорошенький! — возмутилась Машка, будто защищая собственность от ценителей. — Нормальный он! Ты просто когда пьяная, Бобр, тебе все хорошенькие.

— Ты зачем подругу обзываешь? — прищурился я, сдерживая ухмылку.

— В смысли-и обзываю? И-ик! — Машка моргнула, не сразу сообразив.

— Ну… Грызуном.

— А-а! — фыркнула она и легонько хлопнула себя по лбу. — Так это у неё фамилия такая — Бобр! Алла Павловна Бобр. Не ржать! Это рили по паспорту!

И сама прыснула от смеха, зажимая рот ладошкой.

— Ситникова! Кто тебя за язык тянул? — зыркнула Аля на Машку, прищурившись, как будто собиралась укусить.

— А чё такого? Ты же Бобр! — развела руками Машка, борясь со смехом.

— Фу-у… Не люблю свою фамилию! — скривилась Аля, глядя куда-то в сторону.

— Мы не бобры, бобры не мы! — продекламировала Машка и, подняв бутылку с вином, взмахнула ею, как боевым знаменем, но тут же покачнулась, нога поехала, и вино едва не приземлилось на пол. Вместе с Машей.

Я перехватил соседку за локоть, другой рукой подхватил бутылку.

— Так! Девочки с милыми личиками, — голос у меня был как у уставшего комвзвода. — Марш на кухню, прижмите попы. Сегодня ногам вы не хозяйки.

— Макс! — Машка уперла руки в бока. — Ты чего бухтишь? У нас праздник! У Альки, между прочим, сто Ка подписоты накапало! Представляешь? Сто Ка! Пипец, везуха!

— Брысь на кухню, — скомандовал я.

Машка шмыгнула вглубь квартиры. Следом, виляя крутыми бёдрами, грациозно поплыла Аля — но зацепилась за Машкины кроссовки и пошатнулась. Я подхватил её под локоть, удержал.

— Мерси, — выдохнула она. Пахло дорогой помадой, мартини и терпкими духами с горчинкой.

— Бобр! Ну ты где там?! — крикнула с кухни Машка. — Ма-акс! Посиди с нами, а?

— Некогда. Вставать рано.

— Ну пжалста-а! Ну чо ты как пенсик? Ну-у, Максик!.. Макс, открой бутылку, плиз! Блин, где у нас штопор?.. А-ай!!!

Грохот. Звон. Что-то явно пошло не по плану. Пришлось идти спасать ситуацию.

Нашёл штопор, открыл бутылку. Разлил девчонкам в кружки — бокалов у нас не водилось. Себе тоже плеснул.

— Я сырок порежу! И колбаски! — обрадованно щебетала Машка и полезла в холодильник.

— Ну давайте, — торжественно произнесла Аля, протягивая кружку. — За знакомство.

Чокнулись. Пригубили. Зажевали.

— Чем занимаешься? — вдруг спросила рыжая, игриво покручивая кружку ухоженными пальчиками с ярко красным маникюром.

— С вами вино пью, — пожал я плечами.

— А вообще? — настаивала та.

— Да ничем. В полиции работаю.

— Так ты с Машкой? Ой, скукота-а… Протоколы, планы, совещания…

— А что интересно?

— Макс, — встряла Машка, — а ты знаешь, кто наша Алька?

— Кто?

— Ни в жизнь не угадаешь!

— Риэлтер? — предположил я.

— О! Почти угадал! Хи-хи… Ведьма она!

— Ситникова! — рыжая ткнула подругу локтем. — Сколько раз говорить, не ведьма, а ведунья.

— Ой, да какая разница. Гадаешь, деньги берёшь — как цыганка. Только ты взаправду, говоришь, предсказываешь.

— Прям взаправду? — усмехнулся я.

Впрочем, в современном мире такому можно было и не удивляться. С одним гуру ведь я уже пообщался. Интересно, переформатирует он там ту Ленку по просьбе оружейника обратно или нет?

— Ага, — закивала Машка с видом пророка. — Прикинь! Она мне ещё два года назад нагадала, что я в полиции работать буду. И вот! — хлопнула себя по плечу, будто там погоны висели. — Теперь товарищ лейтенант, ха!