Последний Хранитель Империи 2

Зара выступила вперёд, поднимая руку в традиционном жесте мирного приветствия:

— Шейх Мурад! Клан Золотых Копыт прибыл для участия в совете!

Мурад повернул голову в нашу сторону, и его напряжённое лицо слегка прояснилось при виде Зары. Но когда его взгляд остановился на мне, в глазах мелькнуло настоящее облегчение.

— Госпожа Зара, — он приложил руку к сердцу в жесте глубокого уважения. — Хвала небесам, что вы вернулись в целости. Я молился о вашей безопасности с тех пор, как получил известия о засадах на дорогах. — Его взгляд переместился на меня, и в глазах мелькнуло настоящее облегчение. — И вы, господин Вольский… ваше возвращение — истинный дар судьбы в этот тёмный час.

— Шейх Мурад, — я склонил голову в знак уважения, — у нас есть важные сведения о планах Фахима. Мы узнали, что он готовит провокации против союзных кланов.

Воздух вокруг нас наполнился гневными возгласами. Один из вождей, суровый воин в красных одеждах клана Красных Песков, выступил вперёд:

— Твои «важные сведения» запоздали, северянин! — прорычал он, сверкая глазами. — Мой караван уже подвергся нападению! Женщины и дети были убиты!

Зара выступила вперёд, её лицо выражало решимость:

— Вождь Красных Песков, мы встретили вашего гонца по пути сюда. Нападавшие действительно несли знамёна Аль-Нахар, но это часть плана Фахима — мы видели, как его люди готовят фальшивые эмблемы!

Вождь клана Красных Песков злобно усмехнулся:

— Удобное оправдание, дочь Золотых Копыт! — он ткнул пальцем в шейха Мурада. — Но убийцы несли знамёна Аль-Нахар и кричали его имя! Мои люди не могли ошибиться!

Площадь взорвалась гневными выкриками. Представители других кланов тоже начали обвинять шейха Мурада. Один кричал о разграбленном обозе, другой — о сожжённых пастбищах, третий — о похищенных женщинах. И каждый раз упоминались воины с эмблемами Аль-Нахар.

Мурад поднял руку, призывая к тишине, но его жест утонул в волне возмущения. Я видел, как тяжело ему давалась эта ситуация — человеку, привыкшему к безоговорочному уважению, теперь приходилось оправдываться перед теми, кого он считал союзниками.

Шейх обвёл взглядом разъярённых вождей. Его лицо осунулось, под глазами залегли тени — видно, что ситуация истощала его и физически, и морально. Когда он наконец заговорил, его голос звучал тише обычного, но с твёрдостью, заставившей толпу немного утихнуть.

— Братья мои, — произнёс он, — я понимаю вашу боль и гнев. Но прежде чем решать, виновен ли мой клан, выслушайте свидетельства тех, кто видел интриги Фахима своими глазами. — Он повернулся ко мне. — Господин Вольский, расскажите, что вы узнали в Аль-Джабале. Возможно, ваши сведения помогут нам понять, что происходит.

Шагнув вперёд под перекрёстным огнём пронзительных взглядов, пришлось собрать всю волю в кулак. Вокруг установилась напряжённая тишина — толпа жаждала услышать обещанные доказательства. Губы разомкнулись, готовые выдать всё, что удалось выведать от информатора и подслушать на приёме в британском консульстве, но горло внезапно перехватило.

Медальон на груди раскалился, словно кузнечный горн, наполняя кожу нестерпимым жаром. Мир вокруг закружился, а звуки превратились в далёкий, неразборчивый гул.

Я попытался активировать заимствованный дар Риты, чтобы лучше понять происходящее. Медальон отозвался болезненной пульсацией, словно перенапряжённая тетива, готовая порваться. Тонкие нити связи с моими друзьями натянулись до предела.

На мгновение мир вокруг преобразился, став чётче и яснее. Я увидел ауры всех присутствующих — гнев, недоверие, страх… и что-то ещё. Тёмные нити предательства, вплетённые в узор энергий. Они тянулись отовсюду, опутывая шейха Мурада, словно паутина. Кто-то близкий к нему сплёл эту сеть лжи.

— Берегитесь… — начал я, но внезапно мир вокруг закружился. Медальон на груди вспыхнул нестерпимым жаром, а затем моя кожа словно вспыхнула. Острая боль прошила грудь, а голубое сияние моей силы взбунтовалось, смешиваясь с чужими потоками в хаотичном водовороте.

— Сеня! — крикнула Рита, бросаясь ко мне.

Я ещё пытался что-то сказать, но язык не слушался. Последнее, что я увидел перед тем, как тьма поглотила сознание — встревоженное лицо шейха и неясные фигуры советников вокруг него, что-то нашёптывающих своему господину.

Глава 16 Верность

Сначала была темнота — плотная, вязкая, словно я утонул в чернильном море и больше не мог всплыть на поверхность. Потом пришла боль — не просто неприятное ощущение, а настоящая агония, словно кто-то прожёг мне грудь раскалённым железом и теперь медленно поворачивал клеймо в ране. Каждый вдох отзывался пульсирующим жаром, каждое движение грудной клетки — новой волной мучений. А затем, пробиваясь сквозь эту пелену страдания, донёсся голос Риты:

— Сеня? Ты слышишь меня?

Я попытался открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Во рту стоял привкус меди и горечи, а голова раскалывалась от пульсирующей боли. Где-то рядом капала вода — мерный, назойливый звук, который вбивался в мозг как гвоздь.

— Не двигайся, — тихо произнесла Рита, и я почувствовал на своем лбу прохладу её ладони. — Ты три дня провалялся без сознания. Твой организм не выдержал перегрузки.

Перегрузки? Постепенно воспоминания начали возвращаться — синхронизация с тремя Покровами одновременно, жар медальона на груди, толпа разъярённых арабов у ворот замка…

Я наконец сумел разлепить веки. Надо мной нависал каменный потолок с причудливой резьбой — видимо, лазарет в Чёрном Замке. Рита сидела рядом на низком стуле, её лицо осунулось от бессонных ночей. В глазах читалась такая тревога, что у меня сжалось сердце.

— Что со мной произошло? — прохрипел я, пытаясь сесть.

Рита мягко, но настойчиво вернула меня в горизонтальное положение.

— Синхронизация трёх Покровов одновременно, — она покачала головой. — Ты перенапряг свою ауру до предела. Если бы не твоя врождённая устойчивость к магическим перегрузкам, сейчас бы лежал не в лазарете, а на кладбище.

Я опустил взгляд на грудь и замер. Медальон исчез. Вместо него на коже красовалась татуировка — чёрно-синие линии складывались в изображение акулы, а по краям извивались странные символы, которые слабо пульсировали голубоватым светом.

— А это что за хрень? — выдохнул я, ощупывая татуировку. Кожа под пальцами была обычной, но рисунок словно жил собственной жизнью.

— Медальон сплавился с твоей кожей, — объяснила Рита с учёным интересом. — Местные целители говорят, что такое случается, когда древний артефакт находит своего истинного владельца. Теперь убрать его невозможно — он стал частью тебя.